Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Я едва удержалась от уже готового сорваться вопроса, что ещё ему известно о Винсенте. Андроник, не таясь, наблюдал за мной, в голосе появились обволакивающие нотки:

— Большинству из нас свойственны только крайности: ненависть, честолюбие, страсть. Но ты продолжаешь чувствовать почти как человек. Это придаёт тебе поистине неповторимое очарование. Человеческая ранимость в сочетании с неуязвимостью бессмертия. Подобное нам существо, обладающее всеми нашими качествами, и всё же так на нас непохожее.

Пренебрежительный, слегка насмешливый тон Андроника начинал действовать мне на нервы. Я уже жалела о своём визите.

— Было бы любопытно узнать тебя смертной. Очевидно, и тогда в тебе было что-то, способное покорить даже такого как Арент. Как же он должен сходить с ума теперь, когда ты, его страсть, его творение, отдаёшь себя другому…

— Мне неприятна эта тема, — перебила я. — Если ты намерен продолжать, я не намерена оставаться.

— Я тебя не держу. И, кажется, не тащил сюда насильно.

— Конечно, нет. Просто поселился в домах своего воспитанника в надежде столкнуться со мной.

Андроник бархатно рассмеялся.

— Как же вы всё-таки дружны! А ты, похоже, действительно склонна к выбору слабого.

— Единственный, кого я выбрала, — Доминик, а он не слаб.

— Разумеется.

В голосе Андроника прозвучала неприкрытая издёвка. Я зло сузила глаза — привычка, которую переняла у Доминика. Откуда-то появилось подозрение, что Андроник знает о подробностях моей встречи с Эдредом под цветущими ветвями гигантского куста.

— По-моему, тебя что-то задевает, Андроник.

— Задевает? Что, по-твоему, может меня задевать?

— Не переводи на меня мой собственный вопрос.

Острые зубы Андроника обнажились в полной очарования улыбке. Он походил на хищное животное, маскирующее мурлыканьем намерение напасть.

— Я не раз пытался представить, что чувствует Доминик, находясь с тобой рядом. Чаще всего я завидую ему. Но иногда мне его жаль. Обладать тобой — сладостно, но и мучительно одновременно. Интересно, что он испытывает в большей мере?

У меня отпали последние сомнения — он знал об Эдреде. И, очевидно, это и правда его задело. Пожалуй, стоило обратить всё в шутку. Пожалуй, не стоило демонстрировать столько презрения… но я дала выход накопившемуся раздражению:

— В самом деле, ты можешь лишь "пытаться представить", что испытывает Доминик. Единственное, что способно вызвать какие-то эмоции у тебя — это смерть агонизирующей в твоих объятиях жертвы.

- Ты ничего не знаешь ни обо мне, ни о моих эмоциях, — отрезал Андроник. — Но одно могу сказать: я не такой глупец, как Доминик.

— Эдред. Дело в нём, не так ли?

— В Эдреде и в отважном корейском принце, и в твоём бывшем возлюбленном. Надеюсь, никого не пропустил? Ты слишком красива, чтобы быть способной хранить верность. Доминик, конечно, не хочет это признать.

— Поделись своими подозрениями с ним. Думаю, его это позабавит.

Андроник неприятно ухмыльнулся.

— Ты считаешь Доминика своим избранником, но и он уже должен был понять: ты никогда не будешь одержима им так, как он одержим тобой. Рядом всегда будет кто-то ещё, вызывающий симпатию, жалость или дружеские чувства. И для твоего возлюбленного это будет весьма труднопереносимо.

Я присела рядом с ним на диван — так близко, что, не будь на мне освящённой земли, наши тела бы соприкоснулись. Длинные ресницы Андроника едва заметно дрогнули, глаза утратили обычную сонливость. Впервые его лицо выглядело одушевлённым, и я удивилась, насколько оно преобразилось. Он едва заметно наклонился ко мне, как если бы ждал поцелуя…

— А как насчёт тебя, Наблюдатель? Почему тебя так занимает то, что происходит с другими? С Эдредом, которого ты обратил, словно завёл домашнее животное, с Арентом, Домиником, мной? Твоя душа — то, что от неё осталось — пуста, и ты цепляешься за тех, кто хотя бы чем-нибудь выделяется, чтобы не сойти с ума от скуки. Да, Эдред — безумец, но и в нём скрытых граней больше, чем в тебе. Ты, конечно, это знаешь, и это — весьма труднопереносимо для тебя.

Лицо Андроника окаменело. Ещё ни разу он так не походил на мраморное изваяние.

— Кажется, теперь я задела тебя по-настоящему, — я уже не могла остановиться. — Но что ожидать от хитрого расчётливого создания, которое опутывает сетями всех, кто оказывается поблизости?

Андроник медленно поднялся с дивана и, глядя на меня сверху вниз, произнёс:

— Не бросай мне вызов.

— Или что? — глумливо рассмеялась я. — Запретишь Эдреду общаться со мной? Честное слово, не будь ты таким неживым внутри, я бы подумала, и ты попался в мои "сети"!

И, продолжая хохотать, унеслась прочь. Не знаю, что на меня нашло. Может, смутная неприязнь, подсознательное желание задеть?.. Или же то, что мне это удалось — настолько, что Андроник не смог это скрыть. Ну, а я, заметив, что укол причиняет боль, не смогла удержаться от того, чтобы загнать иглу по самое ушко… И всё же это было глупо. Андроник — не из тех, с кем следует портить отношения, да ещё и по такому пустому поводу. Моей первой мыслью, едва я оставила его дом, было снова броситься обратно, попытаться исправить положение. Но Доминик уже был на месте, и я, забыв обо всём, кинулась ему на шею…

— Хотя бы раз я вернулся, и ты ждала меня… — с мягким упрёком прошептал он.

— В этот раз так и было… почти… Но ты не появлялся так долго… А торчать в одиночестве в пустых комнатах — выше моих сил…

— И поэтому ты постоянно предоставляешь это мне.

— Прости…

Доминик наклонился к моей шее, кончик его языка скользнул по моей коже чуть ниже уха.

— Если и правда чувствуешь себя виноватой, может, скажешь где предпочла "торчать" вместо пустых комнат?

— Только если скажешь, где был сам. В конце концов, задержался именно ты.

— Хорошо, — невинно улыбнулся Доминик. — Я был у Ишы.

— У Иш… — от возмущения я запнулась. — В змеином царстве? Без меня! И ещё имеешь наглость спрашивать, где была я?

Я попыталась сбросить с себя его руки, но сияющий от удовольствия Доминик лишь стиснул меня крепче.

— Я сказал "у Ишы". Ни Шакти, ни Абха при этом не присутствовали.

— Ну конечно!

— То есть ты мне не веришь? Или это — досада, что не удалось повидать их красавца-предводителя?

— То есть ты постарался избавить от искушения меня? Или это — желание поддаться своему? — огрызнулась я.

Доминик расхохотался и попытался меня поцеловать, я увернулась.

— Признаюсь: я действительно поддался искушению. Не смог отказать себе в удовольствии посмотреть на твою ревность. Ты ведь знаешь, в какое восхищение она меня…

Я ухитрилась его лягнуть и вырваться. Правда, ненадолго… Руки Доминика снова намертво сплелись вокруг меня, и я опрокинулась на мерцающую голубоватым светом траву нашего любимого измерения. Явно довольный игрой, Доминик наклонился к моему лицу.

— Продолжим?

— А тебе не приходило в голову, что, если я сбегу от тебя в этом мире, найти меня будет не так просто?

— Сомневаюсь, что сможешь, — легко прикусив кожу у основания шеи, Доминик медленно поднимался губами к уху. — И уж совсем не могу представить, что захочешь.

Изобразив возмущение, я в очередной раз попыталась высвободиться. Но всё больше приходящий в азарт Доминик ловко скрутил меня и, видимо, уже устав сдерживаться, припал к моим губам…

Я совсем потеряла счёт времени и чуть не подскочила, когда поняла: закат в Провансе почти наступил! Крепче прижав к себе, Доминик поцеловал моё плечо.

— Всё ещё злишься? Змеедев я не видел с ночи, когда мы были в их пещере с тобой. С Ишей встречался уже несколько раз. Теперь, может, всё же скажешь, где была?

— И как поживают Кэйлаш и Каришма? — проигнорировала я его вопрос.

— Каришма уже больше тень, чем человек. Быть вместе им осталось недолго.

Нахмуренные брови, тон, каким он это произнёс — я даже не пыталась скрыть удивления. Судьба Кэйлаша и Каришмы была, конечно, печальной, но чтобы это озаботило Доминика?..

121
{"b":"708276","o":1}