— Меня бы не удивило, что Первый из нас был родом именно оттуда, — я отлистнула несколько страниц назад. — В мифах других народов встречаются лишь разрозненные упоминания о мне подобных, здесь же чуть ли не пересказывается история их возникновения.

Я открыла страницу со сноской на уже знакомую выдержку из майянского "Пополь-Вух" о возникновении "новых людей". Старые боги "вдохнули в них жизнь" под землёй и горделиво предрекли своему творению скорое и абсолютное господство над остальными людьми. Всячески поощряя участие новых людей в человеческих жертвоприношениях, они надеялись, что те, в свою очередь, будут приносить своим создателям дары в виде крови и сердец. Однако новые люди не спешили оправдывать возложенные на них надежды, и это в конечном итоге привело к скрытой вражде между ними и старыми богами.

— Не создавай себе демона, которым не сможешь потом управлять, — усмехнулась я, откладывая лист в сторону. — И всё же откуда ацтекам и майя было всё это известно? Каким образом могли они знать о катастрофе, если человечество тогда ещё вообще не существовало? Хронология их мифов даже соответствует современным исследованиям об эволюции Земли. Учёные считают, что катаклизмом было столкновение с метеоритом, после чего возникла луна и стало видно солнце…

— Мне не ясно и ещё кое-что, — добавил отец Фредерик. — В мифах ацтеков и майя говорится о вечной тьме, якобы царившей на земле до появления людей. Но из легенд других народов следует, что раньше на земле наоборот не было ночи.

— Золотой век, — поддакнула я. — Когда не было ни войн, ни смерти, и все существа жили в гармонии…

— Этот век ведь тоже окончился катастрофой, после которой на земле появились люди, в мир пришла смерть, а на небе взошла луна.

— То есть катастрофа имеется в виду одна и та же. С той только разницей, что у ацтеков и майя до неё царила вечная тьма, а в остальном мире — вечный день… — я в очередной раз перебрала листы. — Не могу отделаться от чувства, что пропускаю что-то важное. Если отбросить всю мифическую мишуру, эти легенды кажутся такими… реалистичными. Греческие, египетские, индийские и прочие мифы, по сравнению с ними — просто сказки Шахерезады.

Отец Фредерик задумчиво протёр очки.

— Понимаю, что вы имеете в виду, дочь моя. Некоторые моменты повторяются и в мифах других народов: например, войны между богами и демонами, или те же свидетельства об ужасной катастрофе на заре человечества. Но в месоамериканских мифах все эти истории, можно сказать, связаны воедино. Это завораживает.

У меня запутанные ацтеко-майянские мифы вызывали скорее раздражение. Они как будто протягивали к раскрытию тайны тонкую ниточку, обрывавшуюся перед самой разгадкой. Доминик подтвердил моё предположение, что катаклизмы, о которых говорилось в мифах, были ничем иным как последствиями войн между демонами и враждебными им силами — позднее люди стали называть их ангелами. После многочисленных перемирий, неизменно нарушаемых демонической стороной, терпение ангелов лопнуло, и они заключили мятежных и ненадёжных противников в одно из отдалённейших измерений нашего мира без права на возвращение. Это и было упомянутое в мифах "низвержение под землю". А "старыми богами", сотворившими бессмертных или, как называли нас майя, "новых людей", были огненноглазые демоны, слишком могущественные для того, чтобы ангелы могли посадить их "под замок". Что до "обычных" людей и мира, каким мы его знаем, — всё это было создано после битвы, самой ожесточённой и кровопролитной из всех, случавшихся до того… Доминик с нескрываемым умилением смотрел на мои попытки проникнуть в тайны вселенной, наверняка радуясь, что, пока я занята этим, времени на настоящие глупости у меня не останется. Конечно, он ошибался. Пошатавшись по подземным тоннелям и пещерам, описанным профессором Вэнсом, я решила, что момент нанести визит Эдреду наступил. Пусть в измерении проклятых встретить первых бессмертных не удастся, но Доминику известен туда путь, мне — нет.

От домика-шкатулки исходило знакомое золотистое свечение. Но сам домик был пуст — наверное, основное действие уже переместилось в подвал. В этот раз я не стала нарушать нормы этикета и, нажав на кнопку звонка, терпеливо замерла у порога. Дверь распахнулась через несколько мгновений, и в меня тут же впились пронзительные глаза Эдреда. Окровавленные губы растянулись в счастливой улыбке:

— Наконец-то…

Замерев словно статуя, я смотрела на бушующие волны Уотсонс Бэй. Вдали виднелись огни Сиднея и Харбор-Бридж, хорошо различимый благодаря подсветке. Скачок, скала самоубийц — вот уж не думала, что вернусь сюда так скоро… И не просто "вернусь". В это обиталище погубленных душ я приходила уже в третий раз в надежде снова встретить странного призрака — "вестника", как назвал его отец Фредерик. Продолжая рассеянно таращиться вниз, я присела на плоский камень. На вершину Скачка меня привела цепь довольно необычных обстоятельств, и пока я не могла разобраться в них до конца…

Эдред буквально светился от самодовольства, когда я возникла на пороге его дома, но, услышав, куда собираюсь отправиться, поморщился:

— В нашем мире столько достойных внимания мест, тебе же понадобилось тащиться в какую-то дыру.

— Я и не говорила, что наши вылазки будут походить на пикники. Собственно, как туда попасть, я знаю. Но ты хотел сопровождать меня, поэтому…

— …ты решила сделать мне одолжение.

Я вскинула на него глаза.

— Нет, выполнить свою часть соглашения. Но, если ты передумал, я не… — и тут же отдёрнула голову, когда губы Эдреда стремительно приблизились к моим.

— Я пошутил, — довольно ухмыльнулся он. — Какая ты легковерная.

Подавив раздражение, я кивнула на его окровавленные лицо и руки:

— По-моему, я помешала. Может, вернуться позже?

— Нет, я только переоденусь. Девчонка оказалась не особенно крепкой и уже, наверное, всё равно умерла.

Я не стала скрывать отвращение.

— В следующий раз избавь меня от подробностей.

Приготовления заняли несколько секунд, за ними наступил момент, о котором я думала с оправданным содроганием. Эдред, конечно, не собирался просто поддерживать меня за локоть, чтобы указать путь в нужное измерение. Его руки цепко обвились вокруг меня, едва я выпустила из пальцев ремешок часов, губы за краткие мгновения перемещения успели проделать путь от моего подбородка к шее. Я с силой оттолкнула его, как только почувствовала под ногами опору. Место, где мы оказались, внушало трепет… Гигантские теряющиеся в пустоте скалы из мрака, нагромождения камней, похожие на могильники, земля, усыпанная осколками, напоминавшими вулканическое стекло… Тени бесшумно спускались со скал, оплетали всё вокруг мглой, словно густой сеткой…

— Лишь живые могут покинуть это место, но те, кто сюда попадают, уже мертвы, — послышался хрипловатый голос Эдреда. — Но не бойся, нас это не касается. И постарайся не наступать на эти камни.

Он махнул рукой в сторону похожих на обсидиан осколков.

— Почему? — с любопытством спросила я.

Эдред пнул ближайший к нему осколок, и я едва сдержала крик, когда на моих глазах он превратился в какую-то тварь, похожую на змею с хвостом скорпиона. Эдред, не дрогнув ни мускулом, поддел её ногой и отшвырнул куда-то в темноту.

— Дьявол… — вырвалось у меня.

Эдред небрежно пояснил:

— Укус не смертелен — по крайней мере для нас, но очень болезнен. К тому же яд оставляет неприглядные чёрно-коричневые пятна. Зачем они на твоей красивой коже?

Я рассеянно кивнула. Хотя Эдред утверждал, что таких понятий, как "начало" и "конец" здесь не существует, казалось, мы пробираемся в самые дебри зловещего измерения. Всюду царил мрак, время от времени на нас накидывались громко голосившие тени, почему-то метившие в лицо или в грудь.