Кест взглянул на меня.

– Это… оригинально.

– Пойдет, – согласился я.

Ухо уловило пронзительное хихиканье.

– Вы только поглядите, – издевался Шивалль, стоявший рядом с носилками герцога. – Они надели плащ на эту свинью и назвали ее магистратом. Он что, будет улаживать споры между коровами и курами?

Уф подошел к Шиваллю.

– А что хорошего в чертвом слизняке? В герцоге? Может, если не будет герцоговых слуг, так и крутые плащеносцы не понадобятся, а?

Герцога, лежавшего на спине, трясла крупная дрожь, он попытался подняться. Открыл рот, словно хотел что-то сказать, но я так ничего и не услышал. В хаосе и ужасе, а затем и внезапном облегчении после смерти Тужана мы все кое о ком забыли. О дашини.

Победа в поединке достигается не силой или скоростью, и уменье обмениваться ударами или парировать тоже ни при чем. Всё это лишь прелюдия. Одержать победу можно одной-единственной атакой, обманув противника или застав его врасплох. Если бы можно было разработать последовательность движений, которая позволяла бы это сделать, то все остальное стало бы ненужным. Один-единственный идеальный удар – этим и славились дашини.

Первым его заметил Кест. В странном уме моего друга весь мир состоит из углов и траекторий. Его напряжение передалось мне, и лишь тогда я увидел, что взгляд герцога направлен на что-то позади и чуть выше нас.

Мы оглянулись и увидели, как обнаженный дашини бежит к нам. Рука его кровоточила, мизинец был ободран до кости, и в первую очередь я подумал о том, как он открыл дверь своей камеры.

– Даши… – закричал я, но, схватившись за эфес левой рапиры, понял, что уже не успею.

Если бы дашини держал в руке клинок, он бы мог вонзить его в мое горло. Но оружия у него не было, и не в меня он целился. Не успев добежать до нас, он прыгнул вверх и вправо и промчался по узкому выступу в двух футах от пола. Дашини оттолкнулся и сделал сальто над нашими головами.

– Защищайте… – крикнул один из стражников, стоявших между нами и герцогом.

Повернувшись, я увидел, что он достал оружие и собирался защищаться, но дашини, сделав кувырок, ударил его согнутыми в коленях ногами в грудь.

Стражник упал на своего товарища и сбил его с ног, но прежде, чем мы с Кестом успели прийти к ним на помощь, дашини, используя упавших как платформу, спрыгнул. Тусклый свет фонаря блеснул на стали – юноша держал в руке клинок стражника.

Двое охранников предусмотрительно уронили носилки на пол, а вместе с ними и герцога. Один попытался достать клинок, второй, защищаясь, закрыл руками лицо – смешно, но ни то ни другое не сработало. Одним ударом дашини расправился с обоими: одному отрубил руку, другому – голову.

С тех пор как я прокричал «даши…», прошло меньше семи секунд, а убийца уже стоял над беззащитным герцогом Джиллардом, готовясь нанести один-единственный идеальный удар.

Убийца не просто выбрался из клетки – он наблюдал из тени, разрабатывая сложную комбинацию движений, чтобы никто из нас не успел его поразить. Он продумал, как обойти дюжину охранников в узком коридоре. Учел быстроту моей реакции и скорость движений Кеста. У него имелся план для каждого противника.

Кроме одного.

Уф стоял рядом с герцогом, но, в отличие от всех остальных, он не пытался схватить оружие, защититься или сбежать. Когда клинок, предназначенный для того, чтобы отнять жизнь Джилларда, устремился вниз, Уф обрушился на дашини всем весом своего тела. Любой здравомыслящий человек попытался бы обезоружить противника или свалить его, но никто бы даже не заподозрил в здравом уме бывшего палача, ставшего ныне плащеносцем. Уф обхватил дашини руками и держал его.

Я выхватил рапиру, остальные стражники тоже бежали к нам, пытаясь закрыть возможную жертву от ассасина. Сначала дашини решил не обращать внимания на противника и попытался дотянуться острием клинка до шеи Джилларда, но Уф прижал его к неровной стене прохода. Прорвавшись сквозь толпу охранников, я заметил проскочившую в глазах дашини искру. Но это был не гнев, не раздражение и не страх, а скорее, сожаление, может, даже извинение. Он поднял руки и тут же опустил их, ударив Уфа локтями по шее. Взгляд дашини устремился на герцога, но даже лучший в мире убийца теперь бы до него не добрался, потому что оставшиеся охранники окружили Джилларда тесным кольцом. И мы с Кестом находились поблизости. Когда тяжелое тело Уфа начало валиться на землю, дашини толкнул его на стену из человеческих тел и затем, низко пригибаясь, проскользнул между ударами клинков.

Он пробежал мимо стражников и Томмера, лежавшего на носилках, мимо камеры с Валианой и выбрался на другую сторону, к проходу, ведущему к лестнице и выходу из подземелья. Я прокричал:

– Стой!

Попытался пробраться сквозь стену проклятых стражников, которые сгрудились вокруг герцога, не давая нам с Кестом броситься в погоню за убийцей.

К моему вящему удивлению, дашини остановился. Он повернулся к нам и сказал:

– Мне не удалось, мы все пропали. Идем со мной, Фалькио валь Монд, если хочешь узнать ответы на свои вопросы, идем, и ты узнаешь, как опустел наш мир. – Затем он повернулся и скрылся во тьме прохода.

– Стража! – вскричал Шивалль, стоя на четвереньках у стены. – Схватить его!

Трое бросились следом за убийцей, оставив остальных охранять герцога, но у них не было шансов. Шивалль привел сюда всю свою охрану, и вряд ли кто-то остался сторожить лестницу наверху. Шивалль не показался мне человеком, который заранее продумывает все варианты развития событий, даже самые страшные. Кроме того, стражников было слишком мало, и им бы не хватило опыта остановить такого мастера побегов, как дашини.

Я не мог прорваться сквозь стену охранников, которые решили никого не пускать к герцогу, пока сам Джиллард отчаянно не закричал:

– Пустите его!

Недовольно ворча, они расступились – я подошел и увидел, что Джиллард и Уф лежат на земле. Головы их находились в футе друг от друга, а ноги смотрели в разные стороны.

– Ты… ты бросился на человека, который пришел убить меня, – сказал Джиллард.

– Глупый герцог. Я думал, он бежит к мальчишке, – ответил Уф, глядя мутным, почти молочно-белым взглядом.

Я встал на колено рядом с ним и положил руку ему на плечо.

– Чувствуешь руку?

– Ничего не чувствую.

– Фиренси! – позвал я, но в этом не было нужды.

Лекарь уже стоял у меня за спиной. Он склонился и осмотрел шею Уфа, затем взглянул на меня. Ему даже не нужно было качать головой.

Я повернулся, чтобы найти Кеста, но и он уже стоял рядом.

– Мы ничего не можем сделать для него, Фалькио. Этот прием называется «Милость пустыни». Скоро всё закончится.

– Милость, – хмыкнул Уф. – Наверное. Не так уж и плохо ничего не чувствовать.

Я взял его руку, хоть и знал, что он ничего не ощутит.

– У тебя есть семья? Может, хочешь, чтобы мы…

– Расскажи обо мне чертовой лошади, – сказал он, а затем парень, которого я называл Уфом, хоть на самом деле у него было совсем другое имя, сделал последний вдох и перестал дышать.

Почти всю свою жизнь он прожил жестокой скотиной, но умер как настоящий плащеносец через пять минут после того, как надел плащ.

Шесть дней мы с Кестом и Дарианой преследовали убийцу-дашини: выбрались из подземелий Рижу, а затем и из города и направились в северные араморские леса. С каждым днем дорога становилась всё хуже и глуше, а затем разделилась на две тропы, слишком узкие для всадников.

– Придется оставить коней, – сказал Кест.

Я спешился и начал привязывать поводья к дереву, но остановился. Кто знает, когда мы вернемся назад, да и вернемся ли? Жестоко оставлять коня привязанным в этой глуши. Седельную суму я бросил на землю и взял с собой лишь запас вяленой еды и самое необходимое, чтобы быть готовым к любой ситуации.

– Пошли, – сказал я, забрасывая мешок на спину и выдвигаясь по лесной тропе.