Но женщина отдернула руку.

– Только я дерусь за то, чтобы жизнь стала лучше, а вы за то, чтобы все осталось как прежде.

Я восхитился попыткой Шурана преодолеть пропасть, разделявшую его с жителями деревни. Я не встречал ни одного человека, кроме короля Пэлиса, кого природа так же щедро наградила лидерскими качествами. Я также восхитился крестьянкой: ни угрозы, ни лесть не смогли поколебать ее убеждений относительно того, что правильно, а что нет. Но крестьянам не позволялось владеть железным оружием, если они не находились на службе у герцога, – и никакая храбрость тут не могла помочь.

– Мы должны забрать кованое оружие с собой, – сказал я. Рыцари довольно ухмыльнулись. – Но вам придется купить его.

Один из парней Шурана тут же потянулся за клинком, но рыцарь-командор остановил его взмахом руки.

– Сколько? – спросил он.

– Десять – нет, двадцать серебряных «оленей» за штуку, – сказала Вера.

– Договорились, – ответил Шуран.

Она даже удивилась, как быстро он согласился.

– А что насчет остального? – спросил мужик с вилами.

Шуран улыбнулся.

– Все остальное можете оставить себе. Мы не сможем собирать подати, если вам нечем будет возделывать землю.

– А луки нужны для охоты, – внезапно вклинился Брасти. – Они нужны, чтобы завалить оленя и протянуть зиму.

Мне показалось, что Шуран начнет с ним спорить, но он лишь кивнул.

– Хорошо. Луки нужны для охоты, все-таки это не боевое оружие. – Он повернулся к толпе. – Но я видел, что у вас есть арбалеты. Их мы заберем с собой.

Некоторые жаловались, пытались скрыть оружие, но в конце концов все пошли на уступки. Вряд ли можно сказать, что рыцари и жители деревни расстались друзьями, но, по крайней мере, никто не погиб.

Прошел час с тех пор, как мы покинули деревню. Я пришпорил лошадь, чтобы догнать Шурана, и поехал рядом.

– Герцог разозлится? – спросил я.

Шуран повернулся ко мне, поглядев недоуменно.

– Какие у него могут быть причины для недовольства?

– Жители деревни заплатят ему меньше, чем раньше. Ваш кошель намного легче, чем обычно.

Большой рыцарь засмеялся.

– Что тут смешного?

– Простите, – сказал он. – Я не хотел проявить неуважение. Просто…

– Что?

– Вы сами установили, что подать должна равняться одной четвертой от ежегодной стоимости урожая.

– И что?

– Просто герцог дал распоряжение согласиться даже на одну пятую, чтобы успокоить бунтовщиков. А эти клинки? Они обошлись бы мне в пятьдесят монет, если бы пришлось покупать их у оружейщиков Арамора, так что в следующий раз, когда придет время обновить оружие, я неплохо на них заработаю.

Тысяча чертей!

Шуран похлопал меня по плечу.

– Вы отлично ведете переговоры, – сказал он. – Вам следует предложить свои услуги герцогу, чтобы он взял вас на службу.

Мы остановились на ночлег в маленькой гостинице в двадцати милях от Карефаля. Все проводили вечер в общем зале внизу, но мне не хотелось общаться. Так что первым, с кем я поговорил после отъезда из Карефаля, оказался мой умерший король.

На нем были красные парчовые одежды – подарок посла одной маленькой нищей страны, лежащей за восточными пустынями. Полы, слишком длинные для короля, не отличавшегося высоким ростом, волочились по земле, да и отделка казалась чересчур роскошной для него, поэтому Пэлис – пока был жив – носил эти одежды лишь тогда, когда хотел досадить какому-нибудь дворянину, потребовавшему личной аудиенции.

– Это сбивает их с толку, – сказал Пэлис в моей галлюцинации.

– Да никого это не сбивает с толку, – возразил я. – Просто все считают тебя полоумным.

Он улыбнулся.

– Так в чем разница?

Вопрос меня озадачил. Король всегда так делал: он превращал оскорбления в свой адрес в неоспоримые доказательства своего ума. В свою защиту должен сказать, что нита, видимо, не только парализовала мое тело, но и повлияла на разум.

– Может, стоило надеть их, когда герцоги пришли убить тебя? – наконец вымолвил я.

– Это в план не входило. Я… – Король закашлялся, как обычно.

У него часто были простуды и лихорадки. Я воспользовался случаем.

– О! Значит, ты планировал, что тебя убьют? А как насчет того, что случится после твоей смерти? Это входит в твой план? Ты послал меня разыскивать свою наследницу, даже не сказав, что она у тебя есть. А вдруг бы я никогда ее не нашел?

Король продолжал кашлять. Я подождал немного, но кашель никак не утихал, и отчего-то меня это очень раздражало.

– Вдруг бы я никогда ее не нашел? – повторил я. – Вдруг Патриана смогла бы убить всех твоих так называемых чароитов? Да и вообще, кто называет своих бастардов чароитами? Неужели тебе было так важно, чтобы я понятия не имел, с какой целью ты меня отправил в путь? А как насчет остальных плащеносцев? Неужели они все еще скитаются по стране, пытаясь понять приказы, которые ты им дал?

Король улыбался, но продолжал кашлять. Из рукава он извлек красный платок и утер рот. Когда он сунул его обратно, я заметил темное пятнышко, но так и не смог разобрать, что это: кровь или ткань просто потемнела от слюны. Кашель все еще продолжался.

– И что мне делать теперь? – продолжал я разглагольствовать. – Ты только погляди на меня. – Король не обращал на меня внимания, и я закричал: – Погляди на меня! Я парализован! Пара минут здесь, пара минут там, какая разница? Думаешь, я совсем болван? Думаешь, я не вижу, что с каждым днем мне становится все хуже? Нита не уходит из тела, я скоро умру!

Король Пэлис кашлял все громче, звук затопил мои уши и разум, и в его кашле тонули мои слова.

– Что будет, если я не смогу посадить Алину на престол прежде, чем это случится? Что тогда? Что ты хочешь, чтобы я сделал?

В горле саднило от крика – странно, я ведь только представлял себе весь разговор.

Наконец король перестал кашлять.

– Я же уже сказал тебе, – начал он, но из левого уголка рта потекла тоненькая струйка крови.

Он утерся платком, затем аккуратно сложил его и сунул в рукав. Выпрямился и поглядел мне прямо в глаза.

– Ты предашь ее, Фалькио.

– Почему ты продолжаешь повторять это? Зачем мне ее предавать? – Мне хотелось ударить кулаком обо что-нибудь, но я не мог. Постепенно галлюцинация растворялась, превращаясь в реальность.

Фигура Пэлиса исчезала, в глазах мелькали свет и тьма. Даже в моих галлюцинациях ему не хватало истинного королевского величия.

– Ты опять задаешь неправильные вопросы, Фалькио.

– А какой вопрос правильный, черт тебя подери?

Он улыбнулся и ткнул в меня пальцем.

– Правильный вопрос такой: «Почему к моему горлу приставили нож?»

Веки мои затрепыхались, и я увидел, как от моего горла отодвинулся кинжал.

– Подумала, может, этот трюк тебе поможет, – объяснила Дариана.

Я не клюнул на эту наживку, но лишь потому, что еще не мог двигать языком и не хотел позориться. Стоящая надо мной Дариана пугала. Как долго она находилась в моей комнате? Почему Кест и Брасти позволили кому-то, кого мы почти не знаем, остаться со мной наедине, когда я лежу, разбитый параличом?

– Наверное, тебе интересно, почему я здесь? – спросила она.

Девушка поднялась с кровати и подошла к маленькому окошку, бывшему единственным украшением в комнате, которую мы сняли с Кестом и Брасти.

– К Шурану приехал гость.

– Кто? – каркнул я.

– Рыцарь. По крайней мере, он был в доспехах. Приехал рано утром и потребовал встречи с рыцарем-командором. Похоже, что остальные рыцари с ним не знакомы. Шуран вышел из своей комнаты и поговорил с ним наедине. Затем посетитель ушел и свернул на главный тракт. Хочешь узнать, в каком направлении?

– Просто…

– К дворцу Исолта.

Я потряс головой, чтобы избавиться от тумана. Зачем Шурану посылать кого-то вперед, если мы и так отправляемся во дворец? Мы выполнили свою часть сделки. Может, Исолт с самого начала не верил, что нам удастся погасить мятеж? Или Шуран собирается предать нас?