– А ты что там видишь? – спросил я Брасти.

– Вижу двадцать пять – нет, тридцать рыцарей в доспехах. Разбросанные по всему селению толпы местных жителей. Рыцари передвигаются строем. Прикрываются щитами. – Он наклонился чуть вперед, я даже испугался, что он сейчас свалится. – Проклятье! Эти чертовы крестьяне совсем не умеют драться. Рыцари еще не атакуют, просто оттесняют жителей вбок.

– Когда начнется схватка? – спросил я.

– Судя по тому, как они двигаются? Думаю, минут через десять польется кровь.

– Чем защищаются местные?

– В основном вилами да топорами, насколько я понимаю… Нет, погоди-ка… у них и нормальные клинки есть, и немало. Несколько копий и охотничьих луков. Тысяча чертей, почему они не дерутся все вместе? Лучники стреляют прямо по щитам рыцарей…

– Вот болваны, – издевательски сказала Дари. – Никогда не вытаскивай клинок, если не умеешь им пользоваться.

Я кое-как сдержался, чтобы не скинуть ее с лошади.

– Не думаю, что местным жителям сейчас бы пригодился твой совет.

– Они же крестьяне. Земледельцы, – заметила Валиана. – Наверное, большинство из них никогда меча в руках не держали. Откуда, черт побери, они берут стальные клинки? Сомневаюсь, что это им по карману.

– Сочувствуй им сколько тебе вздумается, пташка, – сказала Дари, хлопнув подругу по плечу. – Но если мы спустимся вниз к рыцарям, они нас пятерых быстро прикончат и крестьян тоже убьют.

– Но мы же победили солдат на постоялом дворе!

– Их было в два раза меньше, и драться приходилось, бегая между столами и стульями. А сейчас рыцари стоят в боевом порядке, в доспехах и с щитами. Мы впятером не пробьем строй.

В словах ее звучала безжалостная правда, но и Валиана была по-своему права: мы должны что-то сделать.

Брасти повернулся ко мне, глаза его потемнели, голос звучал жестко, как никогда:

– Скажи нам, что делать.

– Что?

Он обвиняюще ткнул в меня пальцем.

– Ты же должен разбираться в этом, Фалькио. Именно поэтому мы за тобой и следуем. Крестьян сейчас перебьют, всех до одного. Там и дети есть, Фалькио, и я… Я не знаю, что делать. – Голос его сломался. – Ты скажи мне, что делать.

Я обернулся к Кесту – тот покачал головой.

– Мы должны разбить их шеренгу, но пятерых для этого недостаточно, и стрелы Брасти их щиты не пробьют. Нужно нарушить строй, но, будь нас даже вдвое больше, не думаю, что нам удалось бы сделать это, особенно когда крестьяне путаются под ногами.

Я так же сильно, как и Брасти, ненавидел рыцарей. Вам это нравится, не правда ли: вы, трусы, чувствуете себя в безопасности в своих металлических шкурах.

Местные жители превосходили числом нападавших раз в пять, поэтому рыцари, несомненно, сочтут победу почетной, несмотря на то что у крестьян нет вообще никаких шансов выжить. Рыцари выстоят в любом случае, даже если их будет меньше: они-то знают, что у жителей селения нет нужных навыков боя, чтобы разрушить их проклятый богами строй. На самом деле его очень просто разбить такими силами, если знать простые принципы…

Я повернулся к остальным.

– Послушайте. Мы спустимся вниз, и у вас появится искушение броситься в бой с рыцарями. Но не делайте этого. Так у нас ничего не получится.

– А что нам тогда делать? – спросила Дариана.

– Мы обойдем селение вокруг и подберемся к толпе местных жителей. Я хочу, чтобы вы созвали тех, у кого есть оружие подлинней: пики, старые алебарды, вилы – что угодно.

Она поглядела на меня с недоверием.

– Хочешь, чтобы мы сформировали собственный отряд?

– Именно. Вооруженных мечами поставьте прямо за ними. Когда рыцари попытаются прорваться сквозь пики, пусть мечники ринутся вперед и начнут бить в просветы между щитами.

– Да половина из них погибнет! – воскликнула Валиана.

– Лучше половина, чем все, – сказал я ужасно мрачным, ледяным голосом. Дариана взглянула на меня так, словно собиралась произнести обличительную речь, но я остановил ее взглядом и прорычал: – Заткнитесь и делайте, как я сказал, или каждая лишняя смерть ляжет на вашу душу!

– Хорошо, – ответила она. – Построить их: тех, у кого длинное и острое оружие, поставить вперед, мечники пойдут следом и будут бить в просветы. Что-нибудь еще, командор валь Монд?

Я не обратил внимания на ее сарказм.

– Скажите лучникам, чтобы собрались в южной части селения. Пусть идут задними дворами, не выходя на главную площадь. – Я повернулся к Брасти. – Соберешь их на южной стороне и скажешь этим дважды проклятым лучникам, чтобы придержали стрелы до тех пор, пока мы не разобьем строй.

– А что делать мне? – спросила Валиана.

– Ты займешься детьми. Уведешь их в западную часть поселка. – Я поднял руку, увидев ее выражение лица. – Я знаю, что ты можешь сражаться, Валиана, но дети напуганы, так что тебе они скорее поверят, чем мне.

Она кивнула, и я облегченно выдохнул. Может, приказы она и не слишком хорошо исполняет, зато мыслит логично.

– Хочешь, чтобы я собрал оставшихся мечников? – спросил Кест.

– Нет, это сделаю я. Если рыцари умны, то, когда мы нападем, они постараются обойти крестьян с флангов. Попытаются нагнать страху и создать панику. Нужно, чтобы ты их отвлек. Когда будешь драться с ними, Кест…

Я ненавидел себя за то, что собирался вот-вот сказать.

– Что дальше? – спросил он.

На краткий миг я подумал об Эталии и о том, как всего лишь час назад стоял на перекрестке и мог выбрать иную дорогу. Другой Фалькио валь Монд мог бы обрести покой и утешение и провести последние дни жизни в любви. Но я вновь выбрал кровопролитие. Я отвернулся от дороги, ведущей к радости, а не к жестокости, к миру для Кеста, а не к огню. Биргида сказала, что красная горячка сожрет его живьем.

И, умирая от ненависти к себе, я тихо произнес:

– Кест, когда будешь драться с ними, не сдерживай горячку.

Глаза его округлились, когда он наконец-то понял, о чем я его прошу; он склонил голову в знак молчаливого согласия и принялся подтягивать подпругу. Но не только Кест ощущал красную горячку, жгущую его изнутри.

Я оглянулся и посмотрел на остальных. Никаких речей. Никаких обещаний.

– За Карефаль, – сказал я и пришпорил лошадь, скача по грунтовой дороге вниз.

Спустившись в деревню, мы разошлись, выполняя каждый свое задание. Дариана свернула направо, чтобы объехать отряд рыцарей, Брасти пошел собирать разбросанных по всему селению лучников. Местные жители с оружием в дрожащих руках держались кучками, они понятия не имели, как противостоять этой неудержимой машине из тридцати рыцарей с щитами и клинками, надвигавшихся на них боевым строем.

Рыцари были одеты в черные табарды. Для них это война, подумал я. Они воюют со своим народом.

Я соскочил с лошади.

– Сюда! – крикнул я трем женщинам и двум мужчинам, которые сгрудились неподалеку. Мужчина держал длинную рогатину для охоты на медведей. – Ты, – сказал я. – Проберись на другую сторону и найди других пикейщиков.

Женщины держали неумело сделанные охотничьи луки с провисшей тетивой – хоть какое, но оружие. Я показал на узкую тропинку между домами слева от меня.

– Вы двое, идите туда. Увидите парня с рыжими волосами и бородой, одетого как я. Он скажет вам, что нужно делать.

– А кто ты такой, что мы должны тебя слушаться? – спросила лучница с блестящими волосами соломенного цвета и широкоскулым лицом и прицелилась мне в грудь.

– Ты умеешь им пользоваться? – спросил я.

– А ты как думаешь? – она натянула тетиву.

Я поднял руку и прикрыл лицо рукавом плаща, но она повернулась и выстрелила в рыцарей, стоявших в тридцати ярдах от нас. Стрела попала в щит.

– Я стреляю из лука с самого детства. Просто я…

Я вырвал лук у нее из рук прежде, чем она успела положить еще одну стрелу.

– Если ты так хорошо умеешь стрелять, то зачем тратишь чертовы стрелы впустую, украшая ими щиты? – воскликнул я. – Спрашиваешь, кто я такой? Я – Фалькио валь Монд, первый кантор королевских плащеносцев.