Мои мысли вновь устремились к тем дням, что я провел в темницах Рижу с Патрианой, герцогиней Херворской: вспомнил, как она громко смеялась, наблюдая за пытками, а еще громче – когда рассказывала мне, что половина плащеносцев служит ей, а вторая – прибегла к разбою. От воспоминаний, как я висел там, закованный в цепи, меня передернуло: они жгли так же сильно, как раны и ядовитая мазь, от которой плоть покрывалась нарывами.

Я потряс головой. Ты сдохла, старая змея. Не смей бередить мою Душу.

– Я с радостью сам обезглавлю этих людей, – сказал Шуран, – если найду доказательства их соучастия, но так как они были под охраной, когда это случилось, то, полагаю, нам будет трудно обвинить их.

– Вы думаете, это случайность, что герцога с семьей убили через шесть дней после того, как они тут появились? – воскликнул Геридос. – Они хотят возвести на престол свою маленькую сучку!

– А сделать это было бы намного проще при живом герцоге, который поддержал бы ее, как он обещал в своем указе.

– Молчать, шкурник, – рявкнул сэр Геридос. – Жаль, что мои люди не убили вас, когда вы сюда прибыли.

Сэр Шуран шагнул к нему.

– Если бы они так поступили, рыцарь-капитан, то ослушались бы приказа вышестоящего командира. Или мне нужно еще раз напомнить вам, каково наказание за невыполнение прямого приказа рыцаря-командора?

Но Геридос не поддался.

– Такое же, как наказание за измену? Вы же родились не в Араморе, сэр Шуран? Довольно странно, если учесть, что все остальные рыцари родились и выросли в этом герцогстве. Вы слишком быстро поднялись для человека, который провел здесь всего лишь несколько лет.

Наконец-то он подошел к самому главному. Геридос пытался убедить своих товарищей и собравшихся священнослужителей, что сэр Шуран – предатель: не зря же он все время напоминал о том, что тот чужак и к чему это может привести.

– Меня повышали в звании, сэр Геридос, потому что так распоряжался герцог.

– Герцог был слишком щедр, – отозвался тот.

Шуран улыбнулся.

– Да, это так. Честно говоря, не помню, когда я впервые получил повышение до рыцаря-сержанта. – Он оглядел собравшихся в зале. – Может, кто-то из вас помнит, почему меня повысили? А то что-то память подводит.

Воцарилась неловкая тишина.

– Наверное, – предположил Шуран, – просто в честь моего дня рождения.

Он подошел к самому старшему рыцарю с широкими плечами и редкими коричневыми волосами на лысеющей голове. Шуран придвинулся к нему едва ли не вплотную.

– Это так, сэр Карлен? Мне дали звание рыцаря-сержанта в виде подарка на день рождения?

Я наблюдал за ним с восхищением: он знал, как говорить с толпой.

– Никак нет, – ответил Карлен.

– Нет, сэр Карлен? Тогда почему, как вы думаете? Может, за мою привлекательность? – Он ткнул пальцем в обгоревшую сторону лица.

– За битву на пике Брантла, – сказал сэр Карлен.

– Какую битву? Вы уверены, сэр Карлен?

– Так точно, рыцарь-командор. В тот день вы спасли жизнь герцога.

Сэр Шуран обернулся и посмотрел на остальных рыцарей.

– Неужели? Что за странное поведение для чужака. – Он подошел к другому рыцарю, такому же высокому, как и он, но молодому. – А почему герцог сделал меня рыцарем-капитаном, сэр Беллетрис?

– Из-за разбойников, – ответил молодой рыцарь. – Они окружили нас, когда семья герцога возвращалась с севера из Хервора. Вы спасли его семью, спасли нас всех.

В голосе молодого рыцаря, в его манере держать себя слышались нотки восхищения героем.

– Спас? Как же замечательно. Значит, наверняка герцог просто так назначил меня рыцарем-командором: он любил широкие жесты, разве не так, сэр Геридос?

Шуран подошел к рыцарю-капитану и встал напротив него.

– Вы уже всё доказали, – сказал он.

– Нет, я так не думаю. Почему меня повысили до ранга рыцаря-командора, сэр Геридос?

– Из-за того, что в прошлом году на нас напал Лут.

– Кто напал, вы сказали?

– Лут. Воины герцога Росета атаковали наши границы, они втрое превосходили нас числом – вы повели нас в атаку и выиграли битву.

Сэр Шуран задумчиво поглядел на него.

– Знаете, после вашего рассказа я тоже кое-что вспомнил. Вы же тоже там находились, сэр Геридос? Мы были с вами в одном звании; напомните мне, почему вы не повели людей в бой?

Сэр Геридос промычал что-то нечленораздельное.

– Что вы сказали? Простите, сэр Геридос, но я плохо слышу. Можете еще раз повторить?

– Я был небоеспособен.

Послышались смешки.

– Да, – сказал сэр Шуран, – трудно встать на ноги, когда ты уронил клинок, а затем поскользнулся и упал в грязь, пока поднимал его.

Смех стал еще громче. Очевидно, рыцари пришли к соглашению. Шуран повернулся к ним спиной и посмотрел на нас с Кестом и Брасти. Я даже думал, что он что-нибудь добавит, но он просто стоял и слушал, пока смех не наполнил весь зал.

Обернись, болван, подумал я. Ты же даешь Геридосу идеальную возможность напасть!

– Я не стану служить под твоей пятой, чужак-предатель! – вскричал Геридос.

Но даже тогда Шуран не двинулся с места. Сэр Геридос бросился на него с саблей в руке – я попытался вытащить рапиру, зная, что не успею. Другие рыцари тоже все это видели, но никто не сдвинулся с места. Почему? Это было бесчестное нападение, маневр труса. Но если Шуран умрет, кому будет до этого дело? Геридос замахнулся клинком, готовясь снести череп Шурану. Но как только клинок пошел вверх, я с восхищением увидел, как Шуран ловко развернулся, одновременно доставая свой меч, и одним идеальным движением полоснул сэра Геридоса по шее.

Голова рыцаря-капитана Геридоса пролетела по воздуху, шлепнулась на пол – раз, другой, третий, – а потом откатилась к самым дверям.

– Вот дерьмо, – выругался Брасти.

Я слышал, как выдохнул стоявший рядом Кест, и повернулся, чтобы посмотреть на него. Он быстро моргал, словно просматривал то, что произошло, снова и снова.

– Он лучше, чем хочет казаться, – наконец выговорил Кест. – Теперь мне понадобилось бы девятнадцать ударов.

– Только если тебе придется снова драться с ним, – сказал я. – Будем надеяться, что этого не случится.

Сэр Шуран вернул клинок в ножны.

– Кто-нибудь еще желает моей смерти? – негромко, почти шепотом спросил он собравшихся рыцарей.

Ответа не последовало.

– Я спросил, кто-нибудь еще хочет бросить мне вызов? – Он ударил кулаком в тяжелой перчатке по стоявшей рядом квадратной колонне. – Я – рыцарь-командор Арамора, – сказал он совсем другим голосом, чем прежде, – зычно, уверенно, властно. – Если среди вас есть те, кто хочет, чтобы я оставил свое место, говорите сейчас. Даю вам лишь один-единственный шанс. Я сейчас положу свой клинок, и вы, если пожелаете, можете даже заковать меня в железо. Если считаете, что кто-то другой сможет лучше руководить вами в темные дни, которые нас ожидают, скажите об этом.

Никто не осмелился произнести ни слова.

– Думайте, – повторил он, – ибо если я останусь рыцарем-командором Арамора, то это последний, самый последний раз, когда я позволю кому-либо подобную глупость. Следующего, кто усомнится в моей чести или звании или попытается напасть на меня, я разрублю пополам и отправлю одну половину на север, а другую на юг, в разные концы мира.

Он прошел вдоль строя рыцарей и священнослужителей.

– Что ж, я жду вашего ответа. Считаете ли вы меня командующим рыцарей Арамора?

– Так точно, рыцарь-командор, – сказали они как один.

Мне казалось, что они выкрикнули эти слова громко, как только могли, но сэр Шуран этим не удовлетворился.

– Я спросил, считаете ли вы меня своим командующим?

– Так точно, рыцарь-командор! – выкрикнули они.

– Как я уже говорил сэру Геридосу, я плохо слышу. Говорите громче, если хотите, чтобы я услышал.

– Так точно, рыцарь-командор!

От их рева зазвенели клинки и щиты, висевшие на стенах. Они продолжали выкрикивать его звание, словно по залу прокатывались раскаты грома. Шуран полностью изменил ситуацию в свою пользу, и воины, которые еще несколько минут назад собирались его предать, стали верны ему вдвое больше, чем прежде. Он теперь не просто командовал рыцарями Арамора. Он ими правил.