Улыбнулся и развел руками, мол, ну вы же понимаете, ваше преосвященство. Он, к счастью, понял, давить перестал, но тему не сменил. Видимо, решил не мытьем, так катаньем обратить меня в свою веру.
Так прошло еще несколько часов плюс один прием пищи. За это время я успел в деталях расписать наше путешествие с Земли на Цереру, а в ответ узнал, что обструкторы, на которых нас вывел боевик-подземник, вовсе не диссиденты. Да, они продавали опасное оружие криминалу, но лишь затем, чтобы распространять свое влияние. В результате торговли осознавшие получали не только запасные части для ремонта выходящего из строя оборудования и новости, но и выстраивали собственную агентурную сеть. Они, как выяснилось, вовсе не собирались бесконечно соблюдать навязанный им договор с демонами, а рассчитывали однажды выгнать их со станции.
Здесь, кстати, представился случай задать ему один мучавший меня вопрос. А именно, как люди, опирающиеся пусть и на искаженную, но христианскую веру, могли вообще смириться с этим договором? Почему, аббатство, не взорвали станцию к бесам, а позволили аду поставить на поток производство грешных душ?
Николаса вопрос не смутил.
— Бог и Его Враг ведут бесконечную войну за бессмертные души, Оливер, — ответил он. — Войну, которая от начала времен идет в душах людей. Три века назад Сатана одержал крупную победу, многие даже посчитали, что он выиграл войну. Но это не так — то была лишь победа в крупном сражении. Поэтому демоны вышли из ада, поэтому род людской сейчас находится у них в услужении. Но чем больше людей будет противостоять им, чем больше их примет Господа нашего в своем сердце, тем ближе поражение Врага. Уничтожение станции привело бы к победе Сатаны на этом поле. Мы же стоим за Бога, и приближаем его триумф
Тут-то я и вспомнил одну из самых важных катарских ересей — веру в равенство Бога и дьявола. В их дуалистической системе две эти силы, Свет и Тьма, бесконечно сражались, и лишь от решения людей зависело, чья сторона будет побеждать. А через несколько минут мне пришлось вспомнить еще одну причину, по которой предшественники осознавших, средневековые Добрые Люди, горели на кострах.
— Число душ не бесконечно, — сообщил мне Младший Сын. — Сколько сотворил Господь, столько и будет до конца времен. Ибо души людские — сущности ангельские, но падшие. Выбрав Тьму, они исторгаются из Света, от Престола Божьего, и обителью их становятся тела человеческие. После смерти же сих греховных сосудов отправляются они на перерождение, в зависимости от прожитой жизни и сделанного выбора, вновь в плоть или на Небеса.
— Но количество людей растет в геометрической прогрессии, — зачем-то попытался оспорить я эту несусветную глупость. — До Открытия Разломов Солнечную систему населяло более пятидесяти миллиардов.
Это же надо так сплавить ересь Добрых Людей с католичеством, да еще и индуизмом с его круговоротом Сансары! А души людские — сущности ангельские — каково! Похоже, не по пути нам будет с сектантами, хотя, какой выбор-то? Оружие для войны с демонами есть только у них, равно как и доступ к системе управления транспортными капсулами.
— Ну конечно же! — лицо Николаса озарила гордая улыбка, словно я был любимым учеником, ответившим на очень сложный вопрос. — Именно так все и обстоит! Чем больше душ ангельских живет во плоти, тем слабее воинство Господнее на Небесах! Все же сказано в Писаниях, брат Оливер! Апокалипсис настанет, когда число Зверя станет числом человеческим. А именно, когда количество смущенных Сатаной ангелов падших в телах человеческих составит…
«Бежать, — подумал я, уже не особенно вслушиваясь в слова фанатика. — Надо бежать. Они еще безумнее, чем демонопоклонники с верхних уровней, те хотя бы честно Аду жертвы приносят, а не как эти — суть веры извращают!»
— Таким образом, не можно отправлять на перерождение души заблудшие, а надобно их лечить, взращивать в Свете, после чего позволять уходить в Небеса естественным путем, — продолжал вещать Младший Сын. — Понимаешь теперь?
— Логично, — нейтрально отозвался я.
Ну, не спорить же теперь с сектантом-изоляционистом на богословские темы, тем более что победить в таком споре невозможно по определению. Будем соглашаться, авось удастся выбраться.
— Но теперь все изменится, — Николас хлопнул меня по плечу, вставая. — Если вы действительно умеете очищать землю так, как ты говоришь, а я в этом нисколько больше не сомневаюсь, то вскоре мы сможем изгнать демонов со станции, и распространить истинную веру на всей ее территории. Перевес в силах будет очевидным, и Тьме придется отступить! Не только здесь, брат Оливер, но и на Земле. Само Провидение привело вас сюда!
— Тогда я должен как можно скорее уведомить своих людей о том, что встретил единоверцев, — в тон ему ответил я.
— В свое время. Сперва — Отцовский Совет. Уверен, Старший Сын будет против активных действий, с другой стороны — он всегда противится переменам. Думаю, в этот раз Отец примет мои доводы, а не его.
Прежде чем я успел отреагировать на его слова, Младший Сын вышел за дверь. Она поднялась довольно быстро, но не быстрее дрона, вылетевшего вслед за Николасом. Я же, сохраняя на лице выражение умиротворения, выругался про себя так, как не делал со времен обучения. Остро пожалев вместе с тем, что не могу ударить себя током.
«Хорошо, — подумал я через минуту, справившись с приступом ярости, направленным прежде всего на самого себя. — Нужно выбраться отсюда, пока Стеф с Гринем не начали спасательную операцию, которая погубит нас всех. Просто подыграть этим фанатикам, в идеале получить хотя бы немного оружия и выбраться к своим. Там мы придумаем, что делать дальше».
Но что именно мы «придумаем», я никак представить не мог. Ситуация в очередной раз вильнула, поставив перед носом вместо двух проблем три. Раньше у нас были только демоны со своими адептами-магами, политическая грызня подземников, в которую мы позволили себя вовлечь, а теперь еще и сектанты-осознавшие нарисовались. Каждая из сторон имела свое представление о всеобщем «счастье», и ни одно из них не совпадало с нашим. Ну, может быть, кроме позиции подземников, да и то лишь самым краем.
Не желая того, мы оказались в самом центре зарождающегося урагана. Причем, как бы не мы сами его и породили. Ведь если подумать, не появись на станции Церера трое землян, осознавшие не начали бы подумывать о своем «крестовом походе». У подземников тоже было бы все тихо: Фокс задавил бы Манту «административным» ресурсом, реализовал бы свой план конфликта с демонопоклонниками, одновременно сохраняя статус-кво и давая черни возможность сбросить пар.
А корпы? Они ведь никогда не спускались на нижние уровни, да еще таким составом — мастер проклятий и защитник. Теперь вот сподобились, что тоже — отрицай, не отрицай — наша вина. Точнее, результат нашего появления, но хрен редьки не слаще. Не удивлюсь, если и демоны уже своим слугам стали показываться…
Эх, разворошили мы гнездо! Я практически не сомневался, что в скором времени станцию ждет полномасштабная война. И даже не особо важно кто ее начнет: малочисленная секта, единственная, у которой имеется оружие, подземники, не желающие делиться продовольствием с демонопоклонниками, или последние — может быть, после потери трех своих колдунов они решат пересмотреть свое отношение к жителям нижних уровней. Не важно и кто победит — в любом случае людей не ждет ничего хорошего.
Остановить это? Но как? Да и нужно ли? Сложившаяся система на «Церере-Сортировочной» порочна, ее необходимо сломать. Что мы за воины Христовы, если не попытаемся? Однако, каким образом сделать это, чтобы не сотворить еще большей беды, я не представлял. Разве что…
Что там говорил Николас о Старшем Сыне? Что он будет против? А против чего? Не против того ли, что предлагает мой недавний собеседник — войны? Не значит ли это, что в верхушке катаров нет единства?
А ведь похоже на то! Во власти никогда нет и не может быть единства, слишком амбициозные хищники добираются до вершины. Они могут играть в компромиссы, делать вид, что прислушиваются к чужому мнению, но лишь до поры. Для человека, вошедшего в иерархию — любую — есть одно правильное мнение — его самого. И только неграмотные общинники тыкают пальцем вверх, одним жестом обозначая тех, кто находится над ними и считая, что они едины.
