Американец, не дожидаясь приглашения секретарши, зашел в кабинет ректора. Обратно он вышел минут через пять.

— Тоже отчисляюсь, — шепнул он мне, присаживаясь рядом. — К сожалению, им от этого не легче.

Я покосился на парней, сидевших с опущенными гривами. Они никак не реагировали на наш разговор. Сидели молча, за исключением Тина. Тот тихо рыдал, обхватив голову руками.

Мда… Недолгой вышла наша учеба в Академии. Теперь нужно решать, куда дальше направим стопы в этом малознакомом нам мире. Может, податься в Яль? Посмотреть на достопримечательности столицы Тардинского королевства. Пока деньги, полученные от Хромого, не кончатся. Потом нужно будет искать средства на пропитание. Я почему-то был уверен, что мы с Содером не пропадем.

Все-таки, я инженер! Пусть и недоучившийся. Начнем с "изобретения" стеклянных бутылок и закручивающихся крышек на них. Благо, стекло здесь делать умели на приемлемом уровне. Будем разливать в них всякие соки и продавать. Потом еще что-нибудь придумаю.

В этих мыслях я не заметил, как истекли полчаса с того момента, как Содер вышел от ректора. Дверь его кабинета вновь открылась, и на пороге появился Аврелий Драгомир.

— Решение пока не принято, — провозгласил он. — Сейчас в Зеленом зале сидят оскорбленные вами стражники. Будет неплохо, если они примут ваши извинения.

Сказав это, декан Темного факультета ушел обратно, не забыв прикрыть за собой дверь.

— Слышал? — толкнул я Содера.

— Да! — в его глазах горела надежда. — Значит, решение подвисло. Нам дают шанс!

Я повернулся к парням, смотревших на нас глазами побитых собак.

— Эй, инвалиды! Чего сидите? Слышали, что сказал декан?

— Так, это он насчет всех сказал? — робко переспросил Тин.

— Если не будешь тупить, то поймешь, что он говорил конкретно про вас четверых. Нас с Содером не хотели отчислять. Мы сами сказали, что хотим отчислиться.

Парни ошарашенно переглянулись. Похоже, они были столь сильно убиты горем, что не слышали наших с Содером разговоров.

— Сами? — решил переспросить Хантердей.

— Именно! Но нам всем повезло. Руководство еще не приняло решение, и на его повлияет тот факт, простят нас стражники или нет. Ну, что вы сидите? Погнали!

Поразительно, но парни поднялись со своих мест неохотно.

— Что-то я не понял. Вы чего? Хотите, чтобы вас отчислили? — остановился американец.

— Нет, не хотим, — за всех ответил нам Насри. — Просто боимся идти к стражникам. Мы же их… Сильно оскорбили!

Я развел руками.

— В смысле, боимся? Как в рожу плюнуть десятнику, так мы не боимся! Как помочиться на головы наряда, так тут мы вообще себя ведем так, как будто эликсир бессмертия хряпнули! А ну-ка быстро встали и пошли!

Я схватил за руки Тина и Хантердея, и потащил их к выходу. Содер поволок двух других. Сильно они не упирались, но и рвением идти к стражникам не горели.

— Ребята, зря вы так надеетесь, — объяснил причину Тин. — Отчислят нас. Клянусь Валесом, отчислят. Еще и стражники сейчас в морду дадут…

— Ничего, потерпишь! — с этими словами я втолкнул ребят в Зеленый зал, и зашел следом сам.

— О! Смотрите-ка, кто к нам пришел!

Из кресел начали подниматься почти два десятка здоровых мордоворотов, среди которых я без труда узнал Зурилия. Ростом за два метра, огромный, со множеством шрамов на лице, которые я в таверне не разглядел, он одним своим видом внушал страх.

— Что? Снова мне в рожу плюнуть пришли? — рыкнул он, ступив нам навстречу.

Парни попятились назад. Мы с Содером не стали их удерживать, а потому остались перед десятником одни.

— Нет, — ответил я, глядя Зурилию прямо в глаза. — Извиниться пришли. Парни?

Из-за спины послышались торопливые извинения, и нелепые обещания, из которых одно вызвало усмешку даже у меня, не говоря уж об мужиках, стоявших напротив:

— Я больше так не буду… — это испуганно пискнул Тин.

Когда словесный поток иссяк, я добавил:

— Я тоже приношу свои наиглубочайшие извинения.

— И я, — добавил Содер.

Зурилий развернулся к своим.

— Парни, слышали? Они извиняются! После того, как опозорили нас перед всем воровским кварталом, они тут бормочут какие-то извинения!

— А что ты хочешь? — спросил я.

— Я так понимаю, скоро вас отчислят, — свернул глазами Зурилий. — После этого знаменательного события вы лишитесь защиты магов. И знаешь, что я сделаю с этими? — десятник ткнул пальцем мне за спину. — Я их свяжу, положу у себя в казарме на отхожем месте, и на них неделю будет мочиться весь личный состав городской стражи! Ясно вам, сосунки?!?

За спиной раздались панические всхлипывания. Судя по виду Зурилия, он на полном серьезе собирался привести свои угрозы в исполнение. Надо что-то делать.

— Ясно, — я сделал пару шагов вперед, остановившись в метре от десятника. — Слушай сюда, свиной окорок. Ты ведь еще не знаешь, но меня и Содера, — я кивнул на американца, — не собираются отчислять. Мы сами подали заявления на отчисление, так как чувствуем вину за случившееся. Но сейчас вижу, что нам не надо отсюда уходить. Нужно остаться, и доучиться до звания полноценного темного мага. Учиться я буду хорошо. Сутками из-за учебников вылезать не буду! Подыхать буду на тренировочных полях! И знаешь, что я первым делом сделаю после выпуска? Я приду к тебе! И к твоим парням! И можешь быть уверенным, что от моих проклятий вы будете умирать долго и очень болезненно. Ме-е-едленно, умоляя лишь об одном! Знаешь, о чем? — Зурилий молчал, хмуро глядя в мои глаза. — О том, чтобы дал вам, наконец, подохнуть! Понял меня, Зурилий? Вы поняли меня?

Последний вопрос я адресовал к притихшим стражникам.

— Но я не хочу этого! — выждав минуту, продолжил я. — Я хочу, чтобы у всех было все хорошо, и вражды между нами не было! Поэтому я стою здесь, и прощу у вас, парни, прощения. Прощение за то, что не углядел за своими друзьями, которые в первый раз в жизни добрались до алкоголя.

Рядом со мной встал Содер. В его руках был мешочек, который нам дал Хромой.

— Парни, это вам, — сказал он, и сунул мешочек в руки Зурилию. — Тут тридцать золотых монет. Это все, что у нас с Гаретом есть. Больше ничего нет. Мы, знаете ли, из Вольных баронств, а там с деньгами туго. Возьмите в качестве моральной компенсации за причиненный ущерб.

Зурилий развязал мешочек, и заглянул в него.

— Действительно, золото… — стражники за его спиной возбужденно загомонили. Зурилий обернулся к ним. — Ну, что скажете, ребята? Простим?

— Да, простим! — послышалось из их рядов. Моя угроза, подкрепленная извинениями и, что главное, золотом, сыграли свою роль. — Пусть идут своей дорогой!

— А мы даже выпьем за здоровье этих двух! — тонкий голос с откуда-то из задних рядов вызвал взрыв общий смеха.

— Ладно, я понял, — сказал Зурилий, когда все успокоились. — Так и быть, прощаем их. Можете передать мои слова вашему декану, господину Драгомиру. Как вас хоть звать-то?

— Гарет.

— Содер.

— Давайте свои лапы! — десятник протянул руку, которую мы с Содером пожали. — Вы парни, хорошие. Если что, обращайтесь. А вы… — Зурилий зло зыркнул на притихшую четверку. — Вам повезло, что такие заступники нашлись.

Когда стражники покинули Зеленый зал, парни ринулись к нам.

— Спасибо! — на эмоциях вскричал Тин. — Ты, Гарет, молодец! Так припугнул их! Видел, как они побледнели?

— Я буду благодарен до конца жизни, — почти одновременно с ним говорил Хантердей. — Золото я отдам! Сейчас, правда, у меня нету, но я обещаю!

— Тихо! — от моего окрика парни вздрогнули и притихли. — Благодарить нас пока рано. Еще ничего не решено. Тин! Говорю конкретно тебе! Никто меня не испугался. Просто стражники, в отличие от вас, оказались людьми разумными! А теперь идем обратно к ректору…

Глава 7