Он хмуро разглядывал влажные рыбачьи сети, вывешенные для просушки на колья забора, днища перевернутых лодок, заросшие ракушками и тиной, рядом с которыми валялись впопыхах брошенные скребки. За его хоппером бежала маленькая собачонка, которая вяло тявкала и всем своим видом показывала, что никогда не ела, более того, даже не знает, что это такое, — еда.

— Похоже, люди ушли отсюда совсем недавно, — протянул маркиз, морщась от собачьего лая.

— Барон, сюда, — послышался голос одного из дворян. Оба аристократа поспешно подъехали к лодочному причалу, возле которого толпились их воины.

Подозвавший командира гвардеец показал на подозрительную кучу, прикрытую ветошью.

— Что там такое, — спокойно спросил Гайль.

— Падаль, — коротко сказал гвардеец и с некоторым отвращением поддел дерюгу острием клинка.

Необычайно толстая рука, покрытая рыжей шерстью, продолжала сжимать шипастую булаву.

— Лемут, — констатировал маркиз.

— Точно, — гвардеец меланхолично вытащил из-за голенища сапога тряпицу и принялся вытирать кончик клинка, словно он оказался осквернен соприкосновением с тряпкой. — Их тут целая свора, штук восемь. Дохлые, наверное, со вчерашнего утра валяются. Шакалы и крабы уже поработали маленько.

— Неужели флоридяне восстали против Нечистого?

Барон посмотрел на маркиза, но ничего ему не ответил. Тот, как ни в чем не бывало, продолжил:

— Здесь мы проводника не найдем. Наверняка местные уничтожили какой-нибудь патруль Зеленого Круга, или мародерскую команду, а потом опамятовали и забились куда-нибудь в чащу. Не зная местности, мы ни за что их не найдем. Обыватель труслив по своей природе, дело известное.

— Людские могилы есть? — спросил барон.

Ему ответил другой воин, который из брезгливости не подходил близко к сваленным кучей трупам:

— Кладбище тут есть, но свежих могил не видно.

— Довольно странно, вы не находите, маркиз?

Герд пожал плечами:

— А что тут странного? Напали внезапно, и всех перерезали. Скорее всего, Нечистый чувствовал себя во Флориде, словно в своих адских кущах, вольготно и свободно.

— Неверный вывод, молодой человек, — барон спешился, спокойно взял рукой за край рогожи и отбросил ее в сторону. В людей ударила волна смрада, к воде метнулась пара крабов и розовая ящерица, тучи мух поднялись в воздух. Но Гайль спокойно указал на мертвых Волосатых Ревунов:

— Они совсем не похожи на мародеров, которых застали врасплох. У всех в руках оружие, а раны преимущественно не на спинах, а спереди. Не видно ни одной перерезанной глотки. Так что здесь был бой.

— Ну и что?

— Маркиз, вы же не желторотый юнец, в самом деле! Мы все прекрасно знаем, на что способны Ревуны в бою. Заметьте, здесь обнаружился лишь один, убитый стрелой. Остальных кололи копьями и чем-то рубили. Значит, должны быть мертвые противники. Если считать верным, что на лемутов напали местные крестьяне, а не профессиональные воины, то трупов должно быть немало.

Барон повернулся к отошедшим на несколько шагов гвардейцам, и скомандовал:

— Рассыпаться по селу, и искать. Не унесли же они тела с собою в лес?

Воины, ворча, разошлись. Маркиз, похлопывая своего хоппера, дичащегося мертвечины, по холке, сказал:

— А если допустить, что победили именно слуги Нечистого? Своих убитых они частенько бросают.

— А жителей деревни куда дели?

— Угнали в рабство. Во Флориде действуют не дикие шайки мутантов, а целый сегмент Зеленого Круга, прекрасно организованный, которому могут понадобиться рабы.

— А мертвецов-то куда дели? Или вы думаете, что ни один Ревун не уничтожил ни одного обывателя, а остальные оказались настолько миролюбивы, что не разорвали на части тех, кто убил членов их стаи? Нет, тут что-то не так.

С края деревни подал голос единственный му’аман, имевшийся в головном дозоре. Барон и маркиз, переглянувшись, устремились туда.

Му’аман стоял над большой земляной кучей, явно наваленной недавно, черные пласты почвы ярко выделялись на фоне утоптанных участков околицы.

— Разрыть! — скомандовал барон таким голосом, что никто не решился спорить или ослушаться.

И потянулись томительно-тягостные минуты ожидания.

Наконец показались камни, которыми были привалены тела, чтобы до них не скоро добрались хищники. Барон удивленно поднял брови, когда под камнями обнаружились скрещенные сабли, находящиеся во вполне приличном состоянии.

— Кто же стал закапывать оружие, вполне годное для боя, — маркиз спрыгнул в яму, и поднял клинки. — И сталь отличная!

— Интересно, откуда у местных жителей такое специфическое оружие, требующее немало времени для того, чтобы научиться им владеть, совершенно не нужное ни на охоте, ни при вырубке леса.

Гайль выглядел, словно ищейка, взявшая слабый след и замершая в раздумье, пытаясь осознать, с какой добычей она будет иметь дело через мгновение.

— Я слышал, что наемники хоронят своих вождей с оружием и доспехами, но это где-то на западном берегу Внутреннего Моря, — сказал маркиз, отбрасывая саблю и вытирая руку о полу кафтана. — А еще пираты швыряют вслед сброшенному в воду трупу его саблю. При чем тут мирные флоридские колонисты?

Копающиеся в грязи без особого энтузиазма воины обнаружили еще две связки скрещенных сабель. Барон только покачал головой.

— Выкидывайте камни.

Вскоре они наткнулись на труп. Гайль спрыгнул вниз, встал на колени и принялся изучать изувеченное тело. Потом знаком подозвал маркиза. Тот вздохнул, но спустился в яму.

— Ну, и что вы скажете, молодой человек?

После некоторого молчания Герд процедил сквозь зубы:

— Ничего не понимаю. Это же лемут!

— Вот именно. Причем какой-то странной породы. Уши — как у лисицы, тонкие пальцы, почти как у нас с вами.

— Скажете тоже. Зверюга зверюгой, вон какие клыки.

Работа продолжилась. На дне котлована действительно лежали четыре странных существа, на одном из которых барон к своему изумлению обнаружил пояс и какие-то обмотки, прикрывающие нижние конечности.

— Выходит, в стане нечистого гражданская война?

Барон покачал головой, и сказал:

— Засыпайте яму.

Гвардейцы попытались возмутиться. Но на дно спрыгнул молчаливый му’аман и принялся аккуратно складывать найденные сабли, при этом ни малейшего внимания не обращал на то, какими пятнами покрывается его белоснежная одежда. Растеряно переглянувшись, воины принялись ворочать камни. Степняк помогал им с каким-то странным остервенением.

Вскоре они покинули странную деревню.

Принцессе доложили только, что нашли мертвых лемутов различных пород, которые, видно, передрались из-за добычи на пепелище.

Армия двигалась медленно, соблюдая все меры безопасности. На дальнем, южном берегу были видны костры пожарищ, там кружились тучи стервятников. Во Флориде полыхала нешуточная война.

Пройдя несколько столь же безжизненных поселков, Гайль разглядел на реке большой корабль. Немедленно к основным силам полетел вестовой, и войска отдалились от воды, укрывшись в зарослях.

Маркиз и барон наблюдали из-за кустов, как спокойно и величаво идет в сторону дельты большая галера, над которой ветер трепыхает знамя Зеленого Круга.

— Ненавижу! — тихо сказал маркиз, бессильно сжимая кулаки. Лицо барона не выражало никаких эмоций, только в уголках глаз залегли глубокие морщины. Герд продолжал шептать:

— Эта тряпка с отвратительной спиралью вьется севернее Д’Алви, а теперь и над нашей родиной. Мы прошли одному дьяволу известно сколько сотен миль на юг, и все еще находимся на территории Зеленого Круга.

— Да, невидимая империя мастера С’лорна весьма обширна и могущественна, — пробормотал Гайль.

— А кто это, С’лорн?

— Верховный колдун этого Круга, фактический повелитель южной части континента.

— А я думал, что самым могущественным владыкой в мире являлся король Дэниель, — смущенно сказал маркиз. Барон лишь горько усмехнулся, но ничего не сказал.

— А почему об этом государстве никто ничего не знает?