— Иммунных в этот раз нет.

— Чёрт! Через сколько начнут обращаться? — также тихо спросил ходячий шкаф.

— Через часа полтора примерно, может два.

— И мы зря сюда тащились через столько кластеров? — громила до хруста сжал кулак, оглянулся и осмотрел стоявших пациенток, затем недобро улыбнулся, — а может и нет. Ребята давно баб не видели. Давай, зови остальных, пусть выбирают.

У Лили от услышанного подкосились ноги, что она чуть не упала на грязный пол. "Пусть выбирают?! А что значит "обращаться"?" — мелькнуло в голове. И почти сразу в голове проснулись назойливые голоса, они наперебой твердили, что это были не военные, а какие-то головорезы, шайка бандитов. Хоть в этот единственный раз они приносили пользу, только очень сомнительную. Она забежала в одну из кабинок, закрыла за собой дверь, залезла на унитаз с ногами. Через мгновение в туалет кто-то вошёл, черные шнурованные ботинки проследовали по длинной комнате. Человек крякнул, видимо, нагнулся, чтобы посмотреть, есть ли кто в кабинках, после оправился прямо на пол, не заботясь о чистоте, смачно сплюнул, и с силой пнув дверь, покинул уборную.

Дальше происходящее напоминало фильм ужасов или триллер, а точнее кошмарный радиоспектакль. Сначала до ушей Лили доносился топот ног, женщин грубо выводили из палаты. Внутри раздавались крики оставшихся девчонок помоложе. Она узнала некоторых, в отличие от ума, внешностью были точно не обделены. Похоже, их били, слышались многочисленные пощёчины, мужчины грязно ругались, часто матом, раздавался плач, рыдания и громкие многократно повторяющиеся скрипы панцирных кушеток… Лили от страха закрыла уши руками, чтобы не слышать этого ужаса, из глаз лились слёзы нескончаемым потоком, все тело била крупная дробь. Кап, кап, кап… Крупные капли падали на грязный пол, в голове нарастала ноющая боль, а к горлу подступал комок.

Примерно через двадцать минут Лили всё таки случайно обнаружили. Ее подвело то ли отравление газом, то ли нервное потрясение, но рвало ее сильно. В туалет на звуки вбежал молодой боец, который проверял девушек на заражение, взял ее за руку и отпустил.

— Бурый, тут это, джек-пот у нас, по-ходу, — прокричал пацан, с ухмылкой застегивая джинсы, — иммунная затихарилась!

Следом в туалет зашёл громила. Оба уставились на Лили. Она сидела рядом с унитазом, безвольно опустив голову и руки. Ее пижама была обильно забрызгана серым — с утра традиционно на завтрак подавали кашу.

— Бурый, может я это, на второй заход пойду? — пацан весело схватился за ремень, — я эту кралю первый нашел!

— Заглохни, Толк! — рявкнул Бурый, — эту красотку старшему сначала показать надо, грузи ее.

Лили одним рывком подхватили на руки, перекинули через плечо, словно коврик понесли выбивать во двор, нервное перенапряжение не давало сил к сопротивлению, к тому же она чувствовала, что мощные мускулистые руки молодого подонка, щуплого на первый взгляд, могли легко подавить малейшую попытку к бегству. Она закрыла глаза, видеть, что случилось в палате, ей не хотелось, окружающие звуки боли и страданий подтверждали нелицеприятную картину. За все время переноски к тентованному грузовику она не переставала ощущать, как этот Толк лапает и тискает ее своими мерзкими ладонями и пальцами. Лили казалось, что на теле от каждого наглого прикосновения оставались грязные отпечатки рук этой твари, от которых невозможно будет отмыться даже под ее любимым дождём. Но вскоре движение прекратилось и ее жёстко кинули на пол. Лили открыла глаза — в кузов тентованного грузовика залезали бандиты, человек десять, не меньше, многие со взглядами самцов рассматривали девушку, сидевшую между двумя рядами лавок.

— Девку не трогать, — Бурый мимоходом кинул грозный взгляд на мужиков и проследовал дальше в кабину.

Один из боевиков легко подхватил Лили и усадил на лавку рядом с собой, от неожиданности та вскрикнула, за что тут же получила несильную оплеуху.

— Будешь молчать или рот закрыть? — ничем не примечательный мужичок показал Лили кусок грязной тряпки, подразумевая использовать его в качестве кляпа.

Лили не смогла выдавить из себя ни единого слова, только отрицательно покачала головой. Реакция устроила мужика, тот откинулся на спинку лавки и закрыл глаза. Машина завелась, качнулась немного назад, взревела, дернулась и покатила прочь, нещадно тряся и болтая пассажиров из стороны в сторону. Лили осторожно посмотрела в проём кузова — от ансамбля зданий психиатрической больницы осталось только ее отделение, вокруг которого с растерянными взглядами бродили женщины, не зная, куда им податься, некоторые из которых с глупыми выражениями на лицах смотрели вслед удаляющемуся грузовику, одна даже махала на прощание рукой, широко улыбаясь беззубым ртом.

За четыре часа утомительной поездки Лили успела набить немало синяков, плюс к этому ей поддавал тумаков сосед из-за ее приступов смеха, так некстати вызываемых проснувшимися голосами. Колотить женщин, как она успела заметить, в этом обществе считалось не зазорным. Пару раз во время пути бойцы выскакивали из тента, чтобы пострелять из автоматов, в кого не понятно, чем очень пугали Лили. В остальное время грязные и вонючие мужики или пытались дремать, или перекидывались короткими фразами, смысл которых оставался не понятным. Единственное, что уяснила Лили, они находятся в каком-то Улье, и теперь переезжают из одного кластера в другой. Сосед напоил ее какой-то противной мутной дрянью, отчего состояние ее резко улучшилось, а голова мгновенно прояснилась, даже притихли немного внутренние голоса. "Снова какая-то химическая дрянь, — подумала Лили, — возможно наркотики".

Кап!.. Кап!.. Кап!..

Лили лежала на кровати на боку и с застывшим застекленевшим взглядом, устремленным в никуда, слушала капли воды, падающие из крана умывальника в санузле. Пусть это был далеко не дождь, но мерные звуки хоть немного отвлекали от всего ужаса, что с ней происходило. Ее мир в тот проклятый день уменьшился ещё меньше, теперь уже до крохотных десяти метров. Новое пристанище походило на гостиничный номер: двуспальная кровать, тумбочка, стол, крохотный санузел в прихожей. Окно плотно заколочено досками снаружи, не понятно, что творится на улице. Изнутри проём завешан глухими шторами. Иногда у Лили складывалось ощущение, что ее поместили в кукольный домик. Но играли с ней далеко не дети.

Сначала ее принял главарь шайки и, как он выразился, "снял пробу", а потом разные мужчины стали приходить к ней по нескольку раз в день…

С каждым новым клиентом Лили всё глубже уходила в себя, голоса скрылись почти сразу, больше улыбка не появлялась на ее лице, в голове остался только шёпот, тот самый, который ворошил черные мысли. Она ненавидела их всех, хотелось отмщения за всё, что они творили с ней. Лили по подсказкам шёпота представляла сотни разных способов убийств своих обидчиков. Когда они в очередной раз приходили к ней, в мыслях она ликовала от картин вымещения копившейся в ней злости.

А примерно через пару недель с Лили случилось что-то очень странное. Замок двери по обыкновению открыли ключом снаружи, внутрь зашёл пьяненький мужичок и стал с вожделением разглядывать девушку, вперив в нее затуманенные алкоголем глаза. Одет он был почти как и все посетители — в грязный потёртый камуфляж, а на ногах красовались видавшие виды берцы. В дополнение к бомжеватому образу от мужчины разило кислым запахом пота и свежим перегаром. Лили с отвращением повела носом и подумала: "Помылся бы для начала!"

— Да! Точно! Помыться бы для начала! — словно в ответ пробормотал мужик и пошатываясь пошёл в душ.

— Но как ты?.. — Лили ошарашенно пробормотала вслед посетителю, но тот ее не услышал из-за шума включенной воды.

Лили прислушалась к своим ощущениям и начала раздумывать: "Я что, теперь действительно сошла с ума? Может произнесла обращение к этому мужику вслух, а показалось, что про себя? Такое бывает и у здравых умом. А если нет? Может я научилась разговаривать с людьми усилием мысли? Телепатически! Было бы здорово!" Лили потерла ладоши, сложила домиком, приложила к носу, закрыв рот и шумно выдохнула.