«О год от года всё дурнее народ становится, – думал подъячий, свысока поглядывая на незадачливого пастыря, – совсем соображения в людях не осталось. И чего дальше будет?».

В общем, столпотворение у моста вселенское. И тут уж не до дум с размышлениями – надо к мосту пробиваться. Попёр вперёд Осип Носов, с локтями да с криком, а за ним телега да подручники его. До хрипоты подьячий наорался, но телегу переправить смог. Правда, чуть не сошёлся Осип на кулачки с красномордым торговцем свиными кожами. Дородный купец сразу же грудью попёр на худенького подьячего, но ярыги подоспели да так ловко отодвинули буяна в сторону, что тому только и осталось: издали зубами щелкать да кровью плеваться, потирая ноющие бока.

На дороге, перед стеной Белого города, Осип велел возчику Ефиму повернуть к Пречистенским воротам, в сам поехал к Средним торговым рядам, что у кремлёвской стены. Там торговали свечами и воском.

– Посмотри-ка, Мартын Савватеев, – спросил подьячий, показывая лысому сморщенному старичку ту самую свечку – Чего скажешь?

Мартын Савватеев так долго торговал свечами, что уж и забыл, когда началась эта торговля. Ни дня старик не помнил из своей жизни, чтоб он не продавал свечей. Получалось, что только родился Мартын, так сразу же к свечному прилавку и встал. И знал этот торговец о свечах всё и даже, поди, более того.

– Так, – повертел в руках свечку старик. – Из воска свеча. Дорогая. Не чета сальной… Сальную-то сделать пара пустяков: фитильки в корытце положил, салом плавленым залил, а как остынет, режь да обрабатывай до круглости. А с восковой свечой так не получится. С ней мороки много. Воск сильно ко всему прилипает… Ой, сильно… Воск, он, сам понимаешь… Вот, помню…

– А как же эту свечу сделали? – Осип решил немного поторопить разговорчивого торговца да направить его мысли в нужное русло.

– Так, – торговец почесал пальцами лоб, – известно как: сперва воск расплавить надо, потом фитилёк взять да опустить его в расплавленный воск, подержать там немного и вынуть…

– И готово? – нетерпеливо переспросил подьячий.

– Щас, готово, – засмеялся старик. – Больно, шустёр ты. Надо остудить немного воск на фитильке и опять в горячий расплав сунуть, а потом еще раз всё то повторить, и ещё… Много раз так надо делать, пока свеча нужной толщины не получится. Сделать свечу из воска мороки много, да и без умения тут никак. Тут на авось надеяться нельзя: только терпение и умение. Потому и дорогая она. Не чета сальной…

– Послушай, Мартын Савватеев, – вздохнул Осип, понимая, что вряд ли много пользы получит от такого разговора с мудрым торговцем, – а ты не знаешь, кто эту свечку сделал?

– Эту-то? – Мартын поднял огарок повыше, прищурился и стал разглядывать. – А кто ж его знает? На Москве теперь умельцев таких пруд пруди. Это раньше умельцев можно было по пальцам перечесть, а теперь всяк себя знатоком мнит. Почитай, в каждой обители свой свечник имеется… Сам знаешь, без свечи в храме нельзя, потому и стараются все знающего свечника приветить.

– Ладно, раз так, – махнул рукой Осип и уж потянулся огарком, но старец осадил его. – Пойду…

– Что ты нетерпеливый какой? – поскрёб он ногтем свечу. – Не суетись. Есть вошь, так будет и грош. Учись терпению, парень, молод ты ещё, чтобы всё делать с бою да с порыву. Негоже так. Час потерпишь да век проживёшь. Кто свечу эту сварил – не знаю, но кое-что о ней тебе расскажу. Смотри: воск темный…

– И что с того? – подьячий нахмурился, стараясь понять, а куда это старик клонит. – Тёмный и тёмный…

– Если на солнышке воск вытапливают, то он светленький, этот же вытапливали в темном месте горячей водой. Потому он темный да с меленькой крошкой кое-где. Вон, смотри… А ещё зелень особая на свечке видна от того, что в котле медном варили воск. Понял? Давай по рядам походим да воск похожий поищем… У нас тут много чего продают.

Все ряды обошли подьячий с торговцем, но дельного ничего не нашли. Много свечей на столах разложено: и потолще есть, и потоньше; и по цвету разнообразий не счесть, но в точности похожего на воск нужной свечи ничего не нашлось. Продавцы свечей осматривали огарок и только плечами пожимали, дескать, не знаем – кто такой воск выплавил. А один посоветовал по обителям походить.

– Монахи часто только для себя воск варят, – сказал знаток, возвращая подьячему огарок. – Вот у них поискать надо. Этот воск не для продажи варили… Темноват он да грязноват, больно… Из всяких остатков, поди, сварено.

И сразу же поддержал умного свечника Мартын Саватеевич.

– Тебе сейчас надо идти по храмам да поспрашивать там о свечах такого цвета, – сказал он, показывая подьячему на дорогу. – А как найдёшь цвет подобный, так там и умельца отыщешь, который воск плавил. И еще: фитилёк в этой свечке, уж больно, интересный. Обычно его просто скручивают из льняной нитки, а этот, видишь, косичкой сплели. Вот тебе ещё одна примета…

Сразу же от свечного ряда поскакал Осип в село Преображенское. Теперь он знал, как надо искать злодея.

«Буду все храмы обходить, что недалеко от села Преображенского устроены, – думал Осип, подъезжая к мосту. – Там где-то девчонка свечу схватила. Не издалёка же её труп привезли… Найду похожую свечу, а там уж не растеряюсь… А ежели кто заартачиться, так я его подвал нашего приказа на дыбу сведу, там язык у любого развяжется. Мне бы сейчас только умельца свечного отыскать, а дальше всё как по маслу пойдёт».

Быстро переехать мост через реку опять не получилось. На этот раз отряд стрельцов переправу заполонил. В поход, видно, служивые собрались. По мосту тащили тяжёлые пушки и да доверху гружёные возы. Спорить со стрельцами за право первенства проезда Осип не решился. Стрелец – это не торговец кожами, он с горячей руки и из пистоля в лоб пульнуть может или бердышем под рёбра угостить. Со стрельцом шутить, это как с медведем обниматься: если и не придушит, то клок мяса со спины непременно вырвет. Подьячий спешился и отошел с дороги к крепостной стене, как раз к тому месту, где своей очереди ждали другие путники.

– Куда это они собрались? – спросил Осип молодого коробейника.

– Сказывают, в Казани неспокойно, – пожал плечами коробейник. – Туда, поди, и пошли… Им ведь как: куда скажет Государь туда и иди да оглядывайся поменьше, а будешь оглядываться, так и головы не сносить.

В это время стрельцы принялись закатывать на мост большую пушку, и тут у них случилась беда: при въезде на первый плот поломалось колесо. Раздался треск, пушка грузно осела на один бок, из сильно покривившегося колеса выпали спицы. Вокруг орудия занялась суматоха. Одному стрельцу прижало ногу, и он истошно кричал. Товарищи страдальца суетились рядом, громко ругались и, мешая друг другу, пытались поднять тяжёлое орудие. И никак у них не получалось справиться с коварной тяжестью. Народ плотной толпой обступил место сражения стрельцов с непокорной пушкой. Осип тоже хотел подойти поближе к этой баталии, но тут взгляд его упал на купол невысокого деревянного храма, устроенного как раз за углом крепостной стены.

«Стрельцам я ничем помочь не смогу, – думал подъячий, выбираясь из толпы, – и на тот берег мне теперь быстро не переправиться. По всему видно: застряли служивые надолго.Пойду-ка я, лучше, вон в том храме свечи посмотрю. Чем чёрт не шутит…»

Храм был деревянным и тесным. Всего в два маленьких оконца, тускло светившихся под самой крышей. В алтаре за престолом горели свечи. Когда Осип переступил порог храма, свечные огоньки наклонились и затрепетали, словно крылья испуганных бабочек, но быстро успокоились и опять стали гореть ровно и ясно. Возле ризницы подметал пол церковный служка. Вот к нему-то и подошёл подьячий со своей заботой.

Служка повертел в руках огарок свечи да сразу как-то скривился лицом.

– Разве такую свечу Господу кто поставит? – прошелестел он, укоризненно качая головой и глядя на ровненькие золотистые стебельки огоньков на церковных свечах. – Господу светленькие свечи ставят, а здесь грязь одна… Свеча, она же о присутствии божьем нам напоминает, а потому светленькой и чистенькой должна быть, а эта… Тьфу. Прости меня, Господи. В храм такую свечу, разве, нехристь какой принесёт. Прости, Господи, ещё раз. Такую только в чулан тёмный поставить…