— Рискну предположить, что ты и сама пробовала рисовать.

— Пробовала, — я удивленно посмотрела на мужчину. — Как ты понял?

— Просто угадал, — тот спрятал улыбку за бокалом вина.

— Мне нравилось рисовать в детстве. Я даже полгода ходила в изостудию. Но лет в девять или десять, катаясь на коньках, сломала руку. Правую.

— Сочувствую, — вздохнул Бриан.

— Родители работали и ребенка сплавили к бабушке с дедушкой. Дедушка у меня очень известный в узких кругах искусствовед и эксперт. Он собрал огромную библиотеку и, оказавшись у него на несколько месяцев, я читала. Читала и читала. Наверное, именно после этого решила пойти по его стопам. Ну а рисование… Писать левой рукой я кое-как научилась, а вот с рисунком было сложно. Ну и мой интерес как-то растерялся под наплывом других увлечений. Конечно, реставратору картин тоже важно умение рисовать, но собственных полотен у меня нет. Даже те, что рисовала в университете, осели где-то в его архивах.

— Жаль, — тихо произнес мужчина, пристально глядя на меня. — Мне кажется, из тебя вышел бы отличный художник.

— Почему ты так считаешь? — смутилась я.

— Ты умеешь искренне радоваться настоящей живой красоте.

— Скажешь тоже, — пробормотала я, опуская глаза.

— Скажу. Мы знакомы всего несколько дней, но я уже много раз замечал, как сияют твои глаза, когда ты смотришь на море, на цветы в саду, даже на мой замок. Такая искренность дорогого стоит.

— Просто я не умею скрывать эмоции, — схватив бокал с вином, сделала глоток, чтобы прогнать неловкость.

— И не нужно, — тепло улыбнулся мужчина. — Просто будь собой.

Вернувшись к Ленке, я стойко перенесла ее расспросы о том, как прошел ужин, а потом стащила ноутбук и поднялась к себе. Несмотря на переживания, которые подарило мне общество Бриана, на мои непонятные чувства к нему, была вещь, крепко засевшая в голове. Маргарита де Риссар. Не знаю, то ли дело было в нашем сходстве, то ли в трагической судьбе женщины, но мне хотелось узнать о ней больше. За сим я и полезла в интернет.

К сожалению, какой-то отдельной статьи, посвященное семье де Риссар, я не нашла даже через несколько часов ковыряния во всемирной паутине. Нет, эта фамилия фигурировала в статьях, посвященных разным периодам истории региона Аквитания. Но родового древа, которое я втайне надеялась найти, не было даже на французской Википедии. Ну а с женскими именами вообще все было глухо. Только раз мне на глаза попалась некая Жозефина де Риссар, бывшая фрейлиной у одной из французских королев, но и только. Маргариту я не нашла, как ни старалась. Даже поиск по имени художника Пьера Моро ничего не дал. Попались еще несколько портретов его авторства, но нужного мне не было.

Когда время перевалило уже за двенадцать часов, пришлось признать: Маргарита де Риссар заметного следа в истории Франции не оставила. Так что я оставила прошлое в покое и переключилась на настоящее.

Вот по Бриану Риссару информации было больше. Хотя в светской хронике его имя не упоминалось, оно часто мелькало в новостях, посвященных энергосберегающим технологиям и экологии. Надо сказать, мужчина поскромничал, когда рассказывал о том, чем занимается. Он строил заводы по производству экологичных материалов и электростанции на солнечной и ветровой энергии, инвестировал в стартапы, спонсировал проекты по сохранению природы аквитанского побережья. При этом, он не был упоротым эко-активистом и не призывал кары небесные на голову тех, кто пользовался пластиковой посудой или ездил на бензиновых автомобилях. Бриан просто делал свое дело, спокойно, но эффективно. Без вмешательства в политику, без скандалов, митингов и пикетов. Да, таким мужчиной хочется гордиться.

Досидев почти до половины второго ночи, я поняла, что совсем клюю носом, отложила ноутбук и пошла спать.

…Погода окончательно испортилась. Пусть в этой части Франции было все еще тепло, но в последнее время привычным явлением стали дожди. А иногда с океана приходил штормовой ветер, яростно бьющийся о стены замка.

Вот и сегодня, с самого утра зарядила мелкая морось, к вечеру превратившаяся в полноценный ливень, заливавший все вокруг. В сад выходить я не могла и поэтому проводила свободное время здесь, в маленькой, но очень уютной комнате на самом верхнем этаже северной башни. В ней мало кто бывал, кроме меня, поэтому комната стала потихоньку наполняться моими вещами: любимым теплым пледом, книгами, втихую утащенными из библиотеки, несколькими акварелями с видами замкового сада, которые успела нарисовать, пока было тепло.

Сейчас я тоже сидела в кресле с книгой, но глаза скользили по печатным строкам, не улавливая смысл прочитанного. Все мои мысли были совсем не здесь, не в этой комнате, а рядом с одним голубоглазым блондином. Душу переполняло смятение от того, что я понимала: мои чувства выходят из-под контроля. И я не знала, что с этим делать.

Какой бы наивной и неопытной в отношениях я ни была, даже мне понятно, что его внимание выбивается за рамки обычной галантности.

Его ненавязчивая забота, желание находиться рядом со мной ясно говорило о сердечной привязанности. Но видит небо, я совсем не хотела этого, когда приехала сюда, в замок. А сейчас… Сейчас боюсь самой себе признаться в том, что чувствую.

Из мучительных раздумий меня вывел негромкий стук в дверь.

— Войдите, — я торопливо подскочила, едва не роняя книгу.

— Не помешаю? — в комнату заглянул тот, о ком я грежу ночами.

— Нет, что вы.

Мужчина вошел и осмотрелся, замечая и рисунки, и книги, и мое смущенно лицо.

— Ты прячешься от меня здесь, — скорее утверждая, чем спрашивая, сказал он.

— Что? — я ощутила, как краска приливает к щекам, и опустила голову. — Нет, совсем нет.

— Прячешься, — повторил он, а потом сделал шаг ко мне. — Посмотри на меня, Маргарита.

Судорожно вздохнув, я сжала кулаки и медленно подняла голову, заглядывая в лазурные глаза.

— Не бойся меня, девочка, — тихо сказал мужчина и кончиками пальцев коснулся моей щеки. — Я никогда не обижу тебя, даю слово…

Он стал медленно наклоняться ко мне, будто не желая напугать. А я просто стояла, ожидая такого желанного поцелуя и отчетливо понимала: мне не спастись. Ни от него, ни о своих собственных чувств…

— Все те же, все там же, — ошарашенно пробормотала я, открывая глаза.

Это уже начинало напрягать. Ладно, если бы просто были яркие сны. Я бы даже не обращала внимание на то, что после них просыпаюсь с жутким чувством потери чего-то очень-очень важного. Но у меня постепенно складывается дикое ощущение, что я вижу отрывки из одного фильма. Один и тот же антураж, один и тот же мужчина. Даже имя. Уже который раз меня во сне называют именно Маргаритой. И женщину на картине тоже звали Маргаритой. Как такое вообще возможно? Почему я так на нее похожа? Неужели она — мой предок, и мы с Брианом очень дальние родственники? Но у меня не было в роду французских кровей. Я уверена. Или нет?

Я глянула на часы. Было около девяти утра. Плюс час в Москве. Позвонить, или мама еще спит? У нее уже вроде отпуск начался. Ладно, в крайнем случае, просто не поднимет.

— Привет, дочь, — как ни странно, мама ответила на видеовызов сразу.

Я узнала на фоне обшитую вагонкой стену нашей дачной веранды и хмыкнула:

— Ого, я смогла дозвониться на дачу? И даже видео не глючит? Чудные дела творятся в Датском королевстве.

— Да, — довольно потянулась мама, — за фермой поставили еще одну вышку, и теперь тут можно и разговаривать, и фильмы смотреть, и в интернете лазить.

— Поэтому ты там, а не в Москве? — усмехнулась я.

— Ага. Отдыхаю на полную катушку. Лес, речка, комары. А ты там как?

— Лес, море, комары, — хихикнула я. — Ничего нового. И еще устрицы кругом.

— Да уж, откормит тебя Ленка французскими деликатесами.

— Она очень старается. И как по мне, это вкусно.

— Не сомневаюсь даже.