Забравшись на вершину ближайшего холма, он увидел еще одну буровую вышку, но уже без всяких признаков извержения битума. Чуть далее на север раскинулось озеро, вероятно получившееся в результате опускания грунта. А правее озера Кирилл заметил поднимающийся в небо черный дымок, стопроцентный указатель на человеческую активность.

Рассудок еще ничего не решил, а ноги сами понесли его в сторону дыма.

— А может и не показалось мне ночью, что мотор работал. Вдруг это были эти люди.

Предположения его только усилились, когда он увидел отпечатки покрышек на сырой земле, похожие на тракторные. Правда, колея между ними была узкой для обычного трактора. Кирилла заинтриговала технически продвинутая община. Он почувствовал себя пещерным человеком, идущим на встречу с представителями развитой цивилизации. Смущение было небольшой платой за возможность установления сотрудничества и обмена опытом. То, что они научились использовать загустевшую нефть в дело, он был уверен.

На пути иногда попадались мелкие овражки, заполненные водой, ручьи, и просто заболоченные участки. Кирилл шел по следам машины, оставившей следы, которые точно проходили в местах, в которых имелся брод. Он уже почувствовал знакомый запах горящего природного топлива. Живой груз за спиной отреагировал на него даже позже. Осталось только забраться на ближайший бугорок и увидеть источник дыма.

Прежде, чем увидеть его, он услышал крик, похожий на вопль смертельного ужаса. Это немного остановило оптимистичный настрой Кирилла. Он замедлил шаг и даже пригнулся, желая сначала увидеть, что происходит, прежде, чем обнаружить себя. Кирилл снял ящик и пригнувшись поднялся на бугор, откуда открылся вид на происходящее.

Вначале он увидел установку, похожую бочку с несколькими крышками, одна над другой, закрепленные с промежутком между собой. Под бочкой горел огонь. Рядом находилось озерцо, видимо тоже служившее для каких-то целей в работе устройства перегона. То, что люди научились разделять на фракции битум, Кирилл понял сразу.

Рядом с бочкой стоял квадроцикл с прицепом. Края прицепа блестели знакомым черным глянцем. Это место не было общиной. Здесь не было домов, женщин, детей и вообще ничего, свидетельствующего о бурной жизни. Двое мужчин следили за установкой, а еще несколько занимались другим делом. Сослепу Кирилл не распознал каким именно. Они закрывали собой какое-то общее занятие.

Только когда они разошлись и Кирилл, присмотревшись, понял, что видит, его пробил ледяной пот, а волосы встали на голове дыбом. На деревянном щите лежал разделанный на части человек. Мужчины по-хозяйски разрубали его топором на более мелкие части и относили в чан, под которым развели огонь. Тошнота подступила к горлу. Кирилл в полном ужасе сполз вниз и замер в ступоре.

Сознание отказывалось принять то, что видели глаза. Картина мира просто перевернулась и предстала в каком-то изнаночном виде. Ни в какой миг времени в монастыре не появлялось мысли рассматривать человека в качестве источника пропитания. Как тяжело бы ни было, старались выдумывать любой способ добыть еду, кроме подобного. Кирилл усомнился в готовности людей к обмену сотрудничеством и соответственно в правильности своего решения отправиться в город. Ведь там могло быть тоже самое.

Кирилл надел ящик на плечи и рысью побежал подальше от контакта с жуткими людьми. Он наивный полагал придти в это место и собирать битум, думая, что все будут только рады этому. Наверняка эти людоеды застолбили участок и не дали бы никому пользоваться его дарами. Жестокая правда бытия настолько ошеломила, что Кирилл ничего не видел перед собой, кроме всплывающего перед глазами щита с человеком, разделанным на части, как животное.

Невнимательность чуть не стоила ему жизни. Он с ходу влетел в «газировку», неприметный сырой участок, в котором грязь находилась вперемешку с поднимающимися из недр газами. Они дробились, проходя сквозь микротрещины породы и питали собой грязь. Славилась такая ловушка тем, что если в ней была достаточная глубина, то человек исчезал в ней мгновенно, без всякой возможности выбраться. Газированная грязь не обладала никакой подъемной силой, не являясь жидкостью в полном смысле.

К счастью Кирилл успел перехватить шест и упереться им в твердые берега. Он сразу же лег на него животом, чтобы котята не нахлебались грязи. Перебрался по шесту к левой стороне и выбрался на твердую поверхность. Первым делом проверил как дела у живого груза. Их немного залило грязью. Котята верещали, разевали розовые рты и блестели слипшейся шерстью.

— Потерпите ребятки, — попросил их Кирилл.

Он снова нацепил ящик и побежал дальше, уже спокойнее и осмотрительнее. Кирилл бежал не меньше часа, боясь обернуться или услышать в спину шум двигателя квадроцикла. Страх наступал ему на пятки, заряжая тело энергией. Он остановился перед огромным водоемом, только тогда позволив себе отдышаться и обернуться назад.

Погони не было. Сердце стучало в висках, пугая разорвать сосуды. Такой физической нагрузки Кирилл не испытывал много лет. Он спустился в ложбинку, скрывающую его от случайного взгляда. Здесь надо было отдышаться, перемыть котят и почистить ящик от грязи. Свою одежду он решил постирать еще дальше отсюда, перед ночевкой.

Наскоро искупав в воде орущие от страха комочки, Кирилл вернул их назад, на заранее вычищенный голый пол. Тряпку, на которой они лежали, тоже надо было выстирать и высушить. Буквально спиной ощущая неприятности, Кирилл, как мог скорее закончил с отмыванием ящика, своих вещей и продуктов и двинулся дальше, поминутно оглядываясь. Его беспокоило, что он оставил следы, которые могли навести людоедов на него. С их техникой дело погони заняло бы минуты.

С «мокрого угла», как в монастыре называли юго-восточную часть неба, за то, что оттуда чаще всего приходили дожди, потянуло сыростью. Горизонт потемнел. Кирилл сбавил частый шаг, на более размеренный. Теперь ему надо было найти место, которое после ливня не затопило бы. Он был почти у насыпи, но не видел ни одного подходящего пути, чтобы добраться до нее.

Гора Маяк, после тщательного исследования оказалась почти в полной изоляции. Северный склон упирался в реку, переходящую в топь и оканчивающуюся разломом. Западный склон, смотрящий на Берды, в точности повторял северный, только расщелина проглотившая целый район города, была еще ближе. Южный склон, резкий и обрывистый упирался в непомерно разросшееся русло Сакмары. Только восточный, в сторону железной дороги был открыт. Но в тех краях орудовали люди Дамира, а у потрепанной группы Игоря совсем не было никакого желания встречаться с ними.

Теперь надо было обживать новые площади. Бывших предприятий, имеющих здесь ангары, тоже было немало. Большая часть их разрушилась, остались только быстровозводимые из профильного железа. Игорь одобрил два подходящих, но в обоих воняло крысами, которым предстояло объявить войну.

Денис не долго участвовал в благоустройстве склада. Сделал спальное место Алене, Веронике и матери. Для себя не успел, его позвал Игорь.

— Денис, прости, что я опять обращаюсь к тебе, но больше поручить это дело некому, — начал издалека глава общины.

— Куда на этот раз? — Денис догадался, что снова придется куда-то идти.

— Мы с прошлой осени не общались с Владимиром, ну, с тем, у которого ты нашел свою мать.

— Так ведь…

— Знаю, для всех мы не собираемся ступать на землю Дамира, поэтому ты никому не скажешь, куда ты пошел на самом деле.

— Что за секретность такая. Прямо государственная тайна, — удивился Денис.

— Тайна, не тайна, но сообщить о том, что мы были вынуждены переехать нужно, а также узнать, как у них обстоят дела с нашим конкурентом. Не задумывает ли он что против нас. Мы пока не отстроились, не осели на новом месте, слабы. Не хотелось бы, чтобы кто-то использовал этот момент против нас. У Владимира в руках много силы, его решение может повлиять на Дамира.

— Вы так про него говорите, будто уверены, что он до сих пор живой. Я думаю, что его уже давно прихлопнули свои. Начерта им такой неадекват. То ли наградит, то ли расстреляет. Именно поэтому я не хочу, чтобы кто-нибудь знал о том, что ты пошел к Владимиру.