Следующий судебный иск был подан в относительно недавние времена, истцы Окуловы требовали освобождения своей комнаты и допуска для проживания. Понятно, что Геннадий скорее застрелился бы, чем переехал с семьёй на законную площадь, но согласился на сутяжные меры под давлением. Процесс длился долго, Лариса умышленно не являлась на заседания, но после множества проволочек правосудие восторжествовало. Окуловы получили на руки постановление об освобождении комнаты и вселении, при надобности с помощью судебных исполнителей. Однако Лариса плюнула на бумагу с прибором, понимая, что Геннадию слабо позвать пристава и вселиться. Тем не менее.
Тем не менее, Светлана Окулова, имея на руках судебное решение, подстерегла Ларису в подъезде и потребовала справедливости. Светлана честно разъяснила, что никто не собирается жить коммунально, но что-то сделать необходимо. Поэтому следует вернуться к идее обмена жилых площадей, либо приватизации обеих комнат и распродажи их с доплатой, вариантов имеется сколько угодно, стоит только захотеть. В противном случае Окуловы вселяются с приставом и участковым, вешают амбарный замок на дверь, еженедельно проверяют его целость, сами тем временем совершают приватизацию своей комнаты, далее продажу с помощью фирмы, которая вольна подыскать следующих жильцов на своё усмотрение. Причём таких, которым Лариса не указ, скажем, колонии торговых партнёров из Юго-Восточной Азии, они будут жить у неё на голове вдвадцатером и ежедневно жарить селёдку на общей кухне. Либо бравым соотечественникам с Северного Кавказа, они могут устроить там перевалочный пункт для боевиков или склад оружия, всё в руках Аллаха! Или на худой конец фирма, особо не мудрствуя, пристроит Ларисе в соседи парочку безнадёжных забулдыг, которых родные или прежние соседи выселили за небольшую сумму. Для такого случая Окуловы за ценой не постоят.
В ответ на кошмарные угрозы Лариса не моргнула глазом, сказала: «Бог в помощь» и проследовала в узурпированную квартиру с гордо поднятой головой. Потом, правда, она выследила Геннадия и заявила, что может вести переговоры только с ним и не сейчас, но в принципе это возможно. Окуловы долго ждали обещанного и, не дождавшись, делегировали Геннадия на импровизированные переговоры.
Вечернею порой, убедившись, что машина «Лексус» занимает место на стоянке у забора, Геннадий надел туфли и пиджак, повязал галстук и с тем постучался к Ларисе. Хозяйка открыла без проволочек, долго держала соседа в прихожей, затем пригласила в комнату и указала на стул. Сосед он же незваный гость имел возможность обозреть жилплощадь с подсобными помещениями и оценить усилия Ларисы по улучшению без того хорошей квартиры, жилище смотрелось, просто как картинка.
Почти мгновенно Геннадий понял глубинной интуицией, что с подобным жильём Лариса не расстанется, потому никакого раздела квартиры ждать не приходится. И оказался прав, подтверждение догадки последовало буквально сразу. Лариса, усевшись в кресло перед низким прозрачным столиком, изложила условия и заверила, что ничего кроме указанного не предпримет. План Ларисы заключался в том, что соседи приватизируют каждый свою комнату, затем она выкупает помещение Окуловых по государственной стоимости, деньги выплачивает в рублях в момент совершения сделки, после чего они расстаются как цивилизованные люди и перестают тосковать о несбывшемся. Каждый получил свою долю разочарований, пора поставить точку. Ему семья, ей – квартира.
Лариса не поленилась узнать и сообщила Геннадию, что его бывшая комната стоит официально примерно в районе двух тысяч баксов, рубли он может посчитать по курсу. Это, понятно, не считая стоимости приватизации и заключения договора о купле-продаже, что Геннадий, разумеется должен взять на себя, как полагается приличному человеку в делах с женщиной. Выслушав порядок цифр, Геннадий обещал подумать и мгновенно откланялся, понимая, что подвергся изощрённому издевательству в строгой легальной форме.
Дома, этажом ниже он пересказал содержание беседы, ознакомил семью с предложенными цифрами и заключился в тяжкое молчание. Домашние выразили много негодования и пообещали устроить жизнь Ларисы по ранее указанным рецептам, полагая, что фирма в любом случае заплатит больше. С чем вопрос о жилых площадях застрял на мёртвой точке, и это длилось вплоть до внезапной смерти Ларисы, которая развязала гордиев узел жилищных проблем самым благоприятным образом для семьи Геннадия Окулова, также для престарелых родителей Светланы. Все они давно утомились жить в двух комнатах двумя семьями.
Выждав не более недели, Окуловы (в лице жены Светланы) подали документы и заявку на улучшение условий проживания в связи с освобождением комнаты в их коммунальной квартире. Следует указать, что в наше время такое разрешение дел является почти формальностью и даже в отдалённые времена считалось более чем нормальной практикой. В связи с чем Окуловы безусловно получат во владение квартиру целиком и не замедлят её приватизировать для получения в собственность. Если, конечно, не выяснится, что кто-то из них или оба сообща убили соседку в целях воспользоваться её жилой площадью. Что маловероятно, поскольку самоубийство Ларисы является установленным фактом. Однако выгода от её смерти для семьи Окуловых очевидна и сомнению не подлежит.
Инспектор Тверской имел в воображении следующую картину, хотя ни одного доказательства не имел вовсе. Представим себе, думал он, что кто-то из пары соседей, не важно Лариса либо Геннадий, назначил деловую встречу на предмет каких-то переговоров. В качестве довода в свою пользу Лариса приурочила к свиданию очередную попытку самоубийства и устроила встречу таким образом, чтобы Геннадий нашёл бесчувственное тело, истекающее кровью.
Что однажды имело место и послужило к тому, что квартира более 10-ти лет оставалась во владении Ларисы. Достаточно хорошо зная характер Геннадия, Лариса понимала, что потрясение и вина заставят его продлить статус кво на неопределённое время, если не навсегда, и родственники с уговорами не сдвинут беднягу с невыгодной позиции. Далее инспектор представил, что Геннадий либо не явился на роковую встречу, либо послал вместо себя жену и тёщу, они обнаружили Ларису в машине, тихо удалились на цыпочках и обе замолчали в тряпочку. На суде, если он паче чаянья состоится, соседи укажут, что являются сторонниками права личности на эвтаназию или на самовольный уход из жизни, потому не вмешались.
(А сами без инспектора заметим, что Лариса действительно позвала В. Оболенского на свидание, планируя к тому времени оказаться в машине «Скорой помощи» на пути в госпиталь, либо на носилках по пути в эту машину. Другим образом её приглашение не расценивается, Лариса желала включить очередную жертву в привычную драму, тем самым выиграть какие-то очки в их деловой мизансцене. Скажем, показать, что без её доброй воли и сотрудничества никакой клад в банке не откроется, а если с ней случится худое, то карточка вместе с доступом к сейфу канут, как Кащеева смерть в полную недоступность.)
По мнению инспектора Тверского очередной пункт описи имущества Ларисы Златопольской, а именно машина марки «Лексус» могла перейти во владение законного владельца практически тем же самым способом, как и комната в коммунальной квартире. Стоит заметить, что Лариса вела имущественные дела по единой схеме, учитывая характеры партнёров и совладельцев, обращалась с ними без особых церемоний.
Игорь Маркович Горкин, если был призван в свидетели и невольные ассистенты в критический момент, безусловно (так же, как ихтиолог Окулов) произвёл бы нужные Ларисе действия и усвоил аналогичный урок. А именно, что с нею лучше не тягаться, поскольку в последствиях не оберешься неприятностей и сам окажешься чудовищно виноватым.
Поэтому инспектор предполагал, что в предположенной ранее ситуации Игорь Горкин не включался, а был искусно удалён с места и во время действия силами усилиями матери Анны Петровны, которая имела мотивы к реальному устранению Ларисы не столько имущественные, сколько персональные. Инспектору думалось, что если Анна Горкина перехватила сообщение о назначенном сыну свидании в подозрительный час и в неположенном месте, то могла сделать верные выводы. А именно, что ожидает Игоря в точке рандеву. Далее мамаша, скажем, сыграла в испорченный телефон с полным сознанием своей правоты. Себе бывшая Нюша могла толковать почти без натяжек, что парню решительно ни к чему наблюдать неприятные проявления людской натуры и что ему не следует вмешиваться в патологические схемы ненавистной женщины. Потому что Марек, светлая ему память, однажды вмешался по доброте сердечной с известным результатом. Ко всему прочему бывшая Нюша располагала полным знанием о прошлых попытках Ларисы и имела возможность заявить, что не предвидела возможности серьёзного риска.
