— Не могу выкинуть красоту! Засушила себе на зиму. Буду смотреть и радоваться.

— Это те цветы, которые вам Макс подарил?

— Да.

Сжимаю чашку в ладонях. Чай уже немного остыл и я по чуть-чуть отхлебываю. Терпкий, приятный вкус. Сорт хороший, качественный. Спрашиваю виновато:

— Тетя Оля, можно я у вас переночую?

Она напрягается вся. Новая надпись в тетради:

— Тебе уже восемнадцать исполнилось?

— Да.

- Тогда оставайся!

Радуюсь, ликую. Не удержавшись, хлопаю в ладоши. Знаю, конечно, что глобально это проблемы не решит. Скорее, наоборот. Ночь, проведенная вне дома, моего строгого отца на дыбы поднимет. Но я боюсь возвращаться. Вспоминаю папины глаза и страшно становится. Ощущаю себя беззащитной букашкой с ним рядом. А мне до жути хочется себя человеком почувствовать, хоть ненадолго.

Мою посуду после чая, убираюсь на кухне. Тетя Оля готовит мне нехитрое спальное место. На раскладушке стелит ватное одеяло, сверху накидывает заштопанную в нескольких местах простынь, и шерстяной плед протягивает. Синий в белую полосочку. Пишет:

— Прости, подушки для тебя нет.

— Ничего, — говорю. — я свой свитер скатаю в трубочку вместо подушки.

Умывшись, устраиваюсь на раскладушке. Шерсть пледа жестко покалывает кожу, но мне в радость новые ощущения. Они как будто мне новую жизнь обещают. Непростую, ухабистую, но самостоятельную и свободную. Тетя Оля ложится на узкую кровать, отворачивается к стене и затихает. Я же долго не могу заснуть. Кручу свой смартфон в руках. Хоть и зла сейчас на отца, но совесть гложет. Не хочу, чтоб мама переживала всю ночь. Отправляю ей сообщение:

— Со мной все в порядке. Ночую у подруги.

Мама снова пытается мне звонить, но я не отвечаю. Сообщение отправляет: «Вернись домой! Мы за тебя волнуемся!»

Усмехаюсь криво. «Волнуемся», как же! Мама, может, и волнуется, а папа только злится и бесится! Что посмела его ослушаться!

От нечего делать открываю галлерею. Рассматриваю последние фотки. Мы с Владом в библиотеке — наше селфи на фоне книжной ели. А вот мы в буфете, кривляемся с пирожками в руках. На заснеженной полянке стоим рядом с собственноручно слепленным снеговиком. С улыбкой снежные кубики пресса разглядываю — мы его тогда качком решили сделать.

В груди щемить начинает. Сколько я Влада не видела? Несколько часов всего? А уже скучаю, как ненормальная. Хочется с ним поговорить, нажаловаться на отца, на Макса. Его мнение услышать. Но звонить ему сейчас не смею.

Строчу ему торопливо, пока не передумала:

— Ты как-то говорил про семейное общежитие, помнишь? Твое предложение еще в силе?

Тут же ответ приходит:

— Да. Можем хоть завтра подать заяву.

Улыбаюсь довольно и пишу:

— А сколько ждать надо, чтобы заселиться?

— Если квартира есть, то нисколько. Оформляемся, платим и заезжаем.

Еще чуть-чуть поколебавшись, спрашиваю:

— А ты точно не против?

— Самохвалова, не тупи! Я не предложил бы тебе то, с чем не согласен! (хохочущий смайл)

С облегечнием отправляю последнее сообщение:

— Тогда завтра в десять встречаемся в универе на нашем месте!

Вот уже неделю мы живем вместе с Мирой. Это самая насыщенная неделя из всех мною прожитых.

Квартиру нам дали сразу, без проблем. Комната, кухня, туалет и ванная раздельные. Вся внутренняя отделка новая, подогнанная под евро стандарты. Мебель тоже есть. Даже датчик дыма имеется. В первый же день мы отвлеклись на видео звонок Сэма и напугали соседей верещанием пожарного датчика. У нас подгорели оладьи и во все дыры попер густой, едкий дым.

В последние дни я почти не спал. Днем — переезд, магазины, покупки нужных вещей, учеба. Ночью — только учеба. Несколько часов сна, две чашки эспрессо, взгляд на мою спящую девочку, ради которой живу, — и снова, как огурчик.

Первый день в новой квартире Мира прожила без своих вещей. У нее ни учебников, ни зубной щетки не было. Домой идти наотрез отказывалась. Пробовал ее уговорить поделиться с родителями своими планами, но какое там! Бедняжка так своего отца боится, что при одном упоминании о нем, на лице появлялось категорическое «нет».

В первый вечер она позаимствовала у меня футболку на ночь. Только долю секунды ее видел, прежде чем она нырнула под толстое одеяло, но и этого оказалось достаточно. Дыхание сперло от восхищения и желания. Еле собрался, отозвался на ее ласковое «спокойной ночи!» Пошел на кухню учиться. Разложил на столе ноут, заварил кофе. А сам сидел и думал, ну не дурак ли я? Добровольно себя на такую муку подписал! Она мне доверилась, вместе жить согласилась, и я теперь не вправе ее даже тронуть. Мира в шаге от меня, но при этом стала еще недоступнее, чем когда-либо. Решил, в итоге, что я идиот. Но у влюбленных идиотов своя железная логика — любой ценой стать ближе к объекту своих чувств. Хоть мы и спим на разных кроватях, но перед тем, как отрубиться, я хоть пару минут себе позволяю на нее полюбоваться. Такую нежную, уязвимую во сне. И такую соблазнительную.

На следующий день, после того, как мы въехали в квартиру, помог Мире перетащить вещи из дома. Нам пришлось битый час сидеть в машине рядом с подъездом, караулить, пока ее родители отправятся на работу. Мы зашли в квартиру с рулоном пакетов для строительного мусора. Девочка моя очень нервничала, как бы отец внезапно не нагрянул. Вся дрожа, на нервах, быстро покидала в пакеты свою одежду, учебники, документы, еще какую-то мелочь, уместившиеся в одиннадцать мешков. Пришлось два заезда делать, но нам повезло. Родители не застукали.

Предложил готовить по очереди, но Мира наотрез отказалась. Сказала, что из чувства благодарности и в оплату своего проживания будет готовить и убираться одна.

Ее ужасно смущает, что ей пока нечем платить за квартиру. Говорил же двести раз, что деньги — фигня, пусть не парится! Но нет. Обещает сразу после сессии найти работу, и с первой же зарплаты выплатить мне весь свой долг до копеечки. Эти слова меня выбесили ужасно (какие копеечки с моей несчастной девочки, внезапно ставшей беженкой в собственном городе?!), но пришлось с ней согласиться. Уважить право на собственные решения, пусть для меня и дикие!

Готовит она кстати отлично! В первый же день натушила мясо с овощами и специями. Картошку запекла. Я такую вкуснотищу только дома у мамы ел! Предложил Мире разослать свои резюме по ресторанам. А на собеседование притащить пару ложек этого райского яства. Она довольно улыбнулась и щедро подложила мне добавки.

Мне теперь стало непросто выходить из квартиры, пока там моя девочка, магнит мой ненаглядный. Кайфую от каждого момента с ней рядом. Пусть даже только молчим, каждый в свой ноут уставившись, но столько эйфории в этой тишине рядом с любимой!

На третий день после переезда произошла неприятность, нарушившая хрупкую идиллию совместной жизни. Наша квартира расположена на первом этаже. В час ночи мы услышали звон стекла. Оказалось, какие-то гады разбили нам окно булыжником. В разгар зимы те еще заморочки! Заклеили дырень газетой, скотчем. Наша уютная квартирка обрела страшный, послевоенный вид. В тот же день вставили новое окно. Двойная плата ушла за срочность.

На следующую ночь около пяти утра нам снова выбили окно. Администрация общаги начала подозрительно коситься в нашу сторону, и это понятно. До меня и самого уже дошло, что кто-то целенаправленно нам гадит. И даже догадывался, кто, но доказательств не было. Опять заказал окно, заплатил вдвойне.

Вечером разрешил себе несколько часов сна, а ночью пришлось бодрствовать, затаившись в кустах под нашими окнами. Часы шли ужасно медленно. Замерз, как черт. Хорошо, что заранее подготовил себе термос с горячим чаем. Грелся сладким питьем да надеждой поймать неуловимого паскудника. Когда к шести утра проснувшиеся улицы заполнились людьми и машинами, я понял, что одурачен. Кто бы он ни был, этот урод сегодня провел ночь, нежась в кроватке.