Наверно впервые за много лет Шура Синицын был по-настоящему счастлив. Счастлив безумно, и этому сладостному ощущению ничто не могло помешать. Ни морось, ни холод, ни знание, что уже сегодня надо возвращаться в столицу, по той же дороге, где сутками раньше они с Ларой попали в настоящую переделку, но всё же сумели из неё выпутаться. Вместе, как и положено…

— Не суетись. Просто следи за дорогой. Всё хорошо, ты никаких правил не нарушаешь, — успокаивал доктор наук вцепившуюся в руль Ларису. По её словам, она ещё никогда не уезжала на автомобиле так далеко от дома и потому побаивалась — вдруг что-нибудь случится с машиной или она сама запутается, куда ехать, и в итоге заедет куда-нибудь не туда.

— Заедем — выедем, эка печаль, — высказался по этому поводу Александр Григорьевич, но девушку это, увы, не приободрило.

— Ну да, тебе хорошо говорить, ты же не за рулём.

— Какие проблемы? Давай я поведу.

Однако и на это предложение — о! женщины — Лара не согласилась.

— Нет. Если ты будешь делать всё за меня, я ничему тогда не научусь.

— Хорошо, будь по-твоему, — пожал плечами Синицын. — Тогда я просто…

— Будешь командовать, куда ехать и когда поворачивать.

— Договорились…

Быть штурманом Шуре понравилось. Лариса слушалась его буквально во всём и любые команды выполняла беспрекословно. Правда, иногда слишком рьяно, не глядя ни в зеркала, ни на дорожные знаки, ни на разметку.

— Ну, ты же сказал правее, откуда ж мне знать, что там кто-то едет? — невинно хлопала ресницами автоледи после очередной «переставки», в «надцатый» раз едва ли не чудом избежав столкновения с попутной фурой-Нивой-Газелью.

В ответ профессор лишь возводил очи горе и продолжал терпеливо «руководить процессом».

Впрочем, примерно к сотому километру шоссе девушка всё-таки приноровилась к трафику и стала чувствовать себя намного увереннее, чем в начале пути.

А потом, уже в Ярославской области, трасса сузилась до двух полос, пошли непрерывные подъёмы и спуски, начал накрапывать дождик, и Лара вполне предсказуемо скинула скорость до минимума. Минут через пять за ней выстроилась целая очередь из желающих обогнать медлительную неумеху. Нежданная пробка рассасывалась почти четверть часа. Участков, где обгон разрешён, здесь было немного, а вот опасных поворотов и встречных, наоборот, с избытком, поэтому плетущиеся позади на манёвр решались не сразу, а когда всё-таки выполняли его, то, по всей видимости, испытывали просто нереальное облегчение и практически поголовно выражали эмоции экспрессивным размахиванием рук и нервными гудками клаксонов.

В такие моменты Лариса то готова была едва ли не разреветься, то стискивала вдруг зубы и начинала шипеть, как разъярённая кошка, и Александру Григорьевичу приходилось её успокаивать, говоря, что «всё в норме» и «нечего обращать внимание на разных психических». Иногда это помогало, а иногда — не очень. Тем не менее, проблемы обгона решались, автомобилей сзади становилось всё меньше, и, в конце концов, на хвосте у ярко-синего Пежо-207 осталась висеть только одна машина — какая-то явно не новая, но затонированная в хлам Ауди без номеров.

— Чего он мне всё моргает? — кипятилась Лариса. — Куда я отсюда денусь? Здесь даже обочины нет.

Обочина здесь, конечно, была, но специально останавливаться на ней, по мнению Шуры, не стоило.

— Не волнуйся, тут дальше развилка, а перед ней, скорее всего, расширение. Уйдёшь правее и пропустишь долдона. Пусть гонит, авось на гаишников попадёт.

— Ладно. Уйду.

Александр Григорьевич не ошибся. Перед развилкой дорога и в самом деле расширилась на одну полосу. Лариса тут же включила поворотник и начала перестраиваться. Слава богу, не слишком быстро, иначе Синицын попросту не успел бы ничего сделать. Ауди без номеров вдруг резко ускорилась и тоже рванула правее. Это движение Шура определил интуитивно, по рёву мотора и мелькнувшему в зеркале силуэту.

— Осторожнее! — единственное, что он сумел, это схватиться за руль и не дать девушке вывернуть ещё больше…

— Ай!

Визг тормозов. Машина идёт юзом.

Глухой удар справа, словно в крыло или дверь что-то бросили.

Ауди проносится мимо, от неё отлетают какие-то ошмётки: не то зеркало, не то «габариты», не то вообще — бампер с подкрылками.

Оба авто останавливаются.

— Я что, ударила их, да? Ударила?

Лара всхлипывает и закрывает лицо руками, потом хватается за ручку двери, начинает лихорадочно оглядываться, пытается попасть пальцем в кнопку замка, дёргает рычаг передач, рвёт ручник…

— Сиди спокойно. Никуда не выходи. Я сам. Это подстава.

Девушка испуганно замирает.

— Подстава?

— Сто процентов, — мужчина старается говорить спокойно, но напряжение в его голосе всё-таки чувствуется.

— Ой! И что теперь будет?

Лариса в ужасе зажимает ладошкой рот, её глаза округляются.

— Что будет, что будет… нормально всё будет, — морщится Александр Григорьевич. — Главное, сиди тихо, не дёргайся. Я сам разберусь.

Хлопает дверца.

Девушка остаётся одна…

— Мужик, ты чё?! Охренел, в натуре?! — выскочивший из Ауди «пассажир» раскинул веером пальцы и принялся беспорядочно крутить ими, изображая «крайнюю степень возмущения».

— Б…! Всю шкуру, урод, содрал! Подфарники, зеркало, дверь… — не отставал от него «хозяин-водитель». — Да ты ваще понимаешь, на сколько попал?! У меня же обвес — новьё, три косаря зелени, мать твою в дышло!..

Продолжая изображать крутых, они шаг за шагом приближались к застывшему на обочине «Пыжику». Между машинами было не больше пятнадцати метров.

Шура тоже решил не стоять на месте. Подпускать подставщиков близко к автомобилю ему не хотелось, поэтому он вышел вперёд и поднял руки в примирительном жесте.

— Мужики! Всё нормально. Никто никого не трогает. Поговорили, разъехались. Ничего не было, все при своих.

— Чего?! — оба жулика от такой «наглости» буквально опешили. — Да ты нам весь борт прочертил! А ну, показывай свой!

— Ничего показывать не собираюсь. И вообще — вызываю гаишников и звоню аварийному комиссару. Пускай они разбираются, — Синицын демонстративно вытащил телефон и даже принялся нажимать на нем какие-то кнопки.

— Мужик. Ты не понял, — тон «хозяина» Ауди стал угрожающе-ласковым. — Тебе же по-русски сказали. Ты попал. Нам твои комиссары пох. Расплачиваться будешь здесь и сейчас.

— Или баба твоя расплатится, — глумливо добавил второй, делая шаг к загораживающему дорогу Александру Григорьевичу.

Этого Шура стерпеть не смог. Он вспомнил, как месяц назад двое таких же пытались ограбить его около дома, стукнув по голове чем-то тяжёлым, а он их даже не видел. Чувство беспомощности перед подобными отморозками казалось настолько обидным, что ещё тогда ему хотелось сгореть от стыда и перед спасшим его Сергеем-охранником, и перед Смирновым… а теперь вот и перед Ларисой. Ведь если его сейчас снова побьют, а он не ответит…

«Если драки не избежать, бей первым!»

Так объяснял ему в своё время Андрей.

Так говорил Михаил Дмитриевич.

Так когда-то советовал и отец…

Кулаки Синицын решил не использовать. Не потому что совсем не умел, а потому что голова весила гораздо больше. Ей-то он как раз и боднул подобравшегося вплотную «качка-пассажира». Решение оказалось правильным. Нокаутированный противник осел на землю, словно внезапно собрался передохнуть после долгих и непосильных трудов.

— Ах ты… гадёныш! — «хозяин» Ауди, увидев, что случилось с подельником, остановился и сунул руку за пазуху.

«Плохо дело, — мелькнуло в мозгу. — Если у него там травмат или пушка…»

Додумать эту мысль Александр Григорьевич не успел…

— Вот тебе! Вот тебе, сволочь! — выскочившая из машины Лариса, отчаянно визжа, выставила вперёд руку с баллончиком. Мощная струя «перцового» газа ударила жулику прямо в рожу.

— На! На! Получи! — девушка не смогла удержаться, чтобы не пнуть рухнувшего на колени мошенника.