Потрескавшиеся губы пошевелились, между зубами показался маленький острый язычок. Девочка явно намеревалась что-то сказать. Эл ждал.

— Ты охотник? — произнесла Мирда, ошарашено глазея на слегка наклонившегося над ней громадного человека.

Слова вырвались сами собой, и она испугалась звука собственного голоса. Как она осмелилась, как посмела заговорить с… ним?!

Мирда решила, что страшный человек не ответит, но спустя несколько секунд он разомкнул бледные губы и, словно нехотя, проскрипел:

— В каком-то смысле. Я демоноборец. Убиваю чудовищ.

Видеть того, кого боялись все в Годуре, так близко, было почти невыносимо. Его глаза походили на шарики из чёрного стекла. Кожа напоминала высушенную извёстку, а несколько свисавших из-под зитской соломенной шляпы седых прядей больше подошли бы истлевшему мертвецу. Стоило этой мысли мелькнуть в голове Мирды, и она съёжилась, сообразив, что именно мертвец и вёз её на своём — о, боги! — жутком циклопарде.

— Откуда ты? — спросил демоноборец.

Не отвечать ему было невозможно. Такого благоговейного ужаса не вызывал у Мирды даже каппа, хотя намерения того были предельно ясны.

— Из Годура.

— Как здесь оказалась?

Девочка набрала воздуха, запнулась, а потом её вдруг прорвало, и она выложила всё — начиная с того, как они с Керли и Лансом следили за некромантом, и кончая побегом из пещеры речного чудовища. Демоноборец слушал, не перебивая. На его бледном восковом лице не отражалось ничего. Но он ловил каждое слово — Мирда чувствовала это, и его внимание заставляло девочку говорить и говорить. Когда она, наконец, замолчала, наверху уже смыкались ветви деревьев — циклопард въехал в лес.

Некромант кивнул.

— Я отвезу тебя домой, — сказал он, чуть помедлив, словно не был уверен, что это стоит делать. — Ты выздоровеешь.

— А что со мной было? — осмелев, спросила Мирда. — Я чувствую себя гораздо лучше.

Чёрные глаза обратились на неё с таким вниманием, что девочка замерла, словно оцепенев.

— Отравление. Это из-за жидкости каппы. Она дала тебе силы сдвинуть камень, но затем едва не убила.

— Так это из-за неё я смогла выбраться из пещеры?

— Да.

— Повезло.

— Наверное.

Кажется, демоноборец не был в этом уверен.

— Конечно, повезло! — более убеждённо сказала Мирда. — Иначе он бы меня сожрал!

— Несомненно.

Дальше некоторое время ехали в молчании. Девочка старалась не пялиться на некроманта, хотя это было затруднительно, учитывая, что она лежала на спине поперёк широкого седла. Было довольно удобно. Сначала она боялась свалиться, но потом перестала об этом думать — таким плавным был ход циклопарда.

Вспомнились россказни о том, что Легионер похищает детей, чтобы съесть их. Была ли в этом толика правды? Кажется, он не собирался полакомиться девчонкой, обещал отвезти в Годур, но не врал ли? Мирда ведь понятия не имела, куда они ехали. Ей оставалось лишь довериться демоноборцу, которому, вроде, не доверял никто.

— Почему я чувствую себя лучше? — решилась Мирда.

Голова, и правда, почти не болела, зато саднили раны на руках и ногах, да и в боках тоже.

— Я тебя… вылечил, — проскрипел Легионер.

— Как?

— С помощью магии.

Вот это было здорово!

Но тут же стало страшно, ведь все знали, какого рода магия у некроманта.

— Не бойся, — словно почувствовав реакцию на свои слова, сказал демоноборец. — Это было другое волшебство. Я научился ему у западных зитов, что живут на границе Пустоши.

— В Орхоне? — вспомнила Мирда название единственного восточного города, о котором слышала.

Кажется, это была крепость, с которой начинались земли зитов.

Некромант кивнул, и только теперь девочка заметила, что соломенный край его амигасы повреждён, а торчащая наружу заточенная сталь, отразившая солнечный луч, покрыта тёмной кровью.

Мирда даже зажмурилась от восторга. Боги, да все обзавидуются, когда узнают, как она вернулась в Годур!

Хотелось продолжить разговор, но о чём повести речь?

— Как зовут твоего циклопарда? — закинула удочку Мирда.

— Никак.

— Почему?

— А зачем ему имя?

— Ну, вы же общаетесь… Команды и всё такое.

Некромант едва заметно пожал плечами.

— Мы понимаем друг друга без лишних слов.

— Имя не лишнее слово. У всех должны быть имена.

— Разве?

— Конечно. У тебя вот есть имя?

— Есть.

Мирда помолчала, ожидая, что демоноборец представится, но тот молчал, так что она продолжила:

— Каждому приятно, когда к нему обращаются по имени. Жрец Сарадан говорил, что имя делает человека особенным, заставляет осознать свою уникальность. Думаю, и у животных так же. Если бы ты обращался к своему циклопарду по имени, он бы понял, что для тебя он не такой, как все прочие циклопарды.

— В каком смысле?

— Знал бы, что ты его любишь.

— А я его люблю?

— Разве нет?

Мирда удивилась так искренне, что Эл кивнул.

— Да, пожалуй. Наверное, я просто никогда об этом не думал. Что ж, ты меня убедила. Надо дать ему имя. Вот только какое?

— Ну, не знаю…

— Как бы ты назвала своего циклопарда?

— Я бы не стала ездить на циклопарде — они слишком большие. Я люблю лошадей.

— Хорошо, как бы ты назвала свою лошадь?

— Ураган. Я давно придумала это имя.

— Неплохо. Мне нравится.

— Можешь взять его, — помедлив, великодушно разрешила Мирда. — Оно подойдёт твоему циклопарду.

— А как же твоя лошадь?

— Ну, пока у меня её нет. Когда заведу, может, мне это имя разонравится. Хотя ведь не страшно, если мою лошадь и твоего циклопарда будут звать одинаково?

— Совершенно не страшно.

— Тогда всё в порядке. Можешь взять его.

— Значит, Ураган? — в голосе некроманта слышалось сомнение.

— Ага.

Мирде вдруг очень захотелось, чтобы демоноборец назвал своего жуткого зверя придуманным ею именем. Впрочем, циклопард уже не казался ей таким уж страшным. Она даже рискнула украдкой коснуться его шерсти, а потом провести по ней ладошкой — совсем слегка, конечно. На ощупь мех был жёсткий, упругий, но очень гладкий.

— У-ра-ган, — протянул демоноборец, словно пробуя слово на вкус. — Что ж, почему нет. Пусть отныне будет Ураганом.

Девочка едва сдержала радостный возглас.

— Только ты его почаще так называй, чтобы привык.

— Постараюсь.

Тема была на этом исчерпана, а Мирде хотелось продолжить разговор. Её взгляд блуждал в поисках нового предмета для дискуссии и упал на повреждённую шляпу некроманта. Она вспомнила, что, когда он поворачивал или наклонял голову, становились видны начертанные на соломе иероглифы.

— Что написано на твоей шляпе? — спросила Мирда.

— Зитская баллада.

— О чем?

— Об одном человеке.

— Расскажи.

Демоноборец медлил, словно прикидывая, как отказать.

— Пожалуйста! — поспешно попросила Мирда. — Я обожаю всякие истории! — она считала, что этот аргумент обязан был подействовать.

Со стариком Дином он срабатывал всегда — тот не мог устоять, когда дети просили его что-нибудь рассказать. Особенно, если их было много. Особенно, если они говорили «Пожалуйста!».

— Разве что вкратце, — согласился некромант.

— Пускай, — обрадовалась Мирда.

Демоноборец помолчал, собираясь с мыслями. Девочка ждала, затаив дыхание и опасаясь, что он может передумать. Но страшный человек начал говорить скрипучим, совсем не подходящим для рассказа голосом:

— Давным-давно, во времена, которых не застали даже твои родители, а может, и их тоже, жил на свете один учёный. Он работал над созданием… магии. Так сейчас назвали бы то, чем он занимался. Проще говоря, человек этот был волшебником, — речь некроманта текла медленно, словно преодолевая невидимое препятствие. Должно быть, ему трудно было подбирать слова для детских ушей. — И вот он… — назовём его Лазарем — достиг немалого успеха в том, что было ему поручено… Ну, скажем, главнокомандующим великой армии одной великой страны.