– Нет, там не искал, – подтвердил Шокер. – Ты помирилась с мужем?

– Да вот ещё, не хватало! – хмыкнула она и даже передёрнулась. – Ты не забывай, тут тебе не Гатрия с её дурацким законом «одной бабе – один придурок на всю жизнь». Я вышла замуж второй раз, за нормального человека, который слыхом не слыхивал ни о каких других измерениях. Он нарколог, держит в Бергене успешную клинику… А ты, ты-то как? Какими судьбами здесь?

– Опять сюда направили. Живу, работаю, – пожал плечами Шокер.

– Всё ловишь негодяев?

– Можно и так сказать.

– Симпатичная у тебя жена, поздравляю, – проговорила Хельга, глазея на меня в упор, а потом улыбнулась мне. – Ты уж извини, что я так вот о тебе прямо в глаза, но почему бы и не сказать, если правда… Так что поздравляю, Шокер!

– Спасибо… Позволь, я тебя угощу, – улыбнулся Шокер Хельге.

– С удовольствием, – кивнула она. – Как обычно, пожалуйста.

Шокер взглянул на меня:

– Кира, а тебе что-нибудь принести?

Я покачала головой. Шокер ушёл к стойке.

– Совершенство… – проговорила Хельга, провожая Шокера взглядом.

– Что, прости? – я сделала вид, что не слышу её.

– Совершенство, – повторила она. – Он безупречен.

– Да-а-а, – усмехнулась я. – Сразу видно, что ты с ним давно не общалась. А когда общалась, то поленилась узнать получше.

– Нет, – возразила она, глядя, как Шокер топчется у стойки. – Он идеален.

– Я тоже так считала, пока не услышала, как он оглушительно сморкается в ванной.

Хельга повернулась ко мне и уставилась на меня с недоумением.

– Я тебе больше скажу, – я понизила голос. – Он ещё и какает. Примерно один раз в сутки. Как мне с этим дальше жить, не представляю.

Губы Хельги дрогнули, и она заливисто расхохоталась.

– А ты молодец, – сообщила она мне. – Даже начинаю понимать, что он в тебе нашёл.

– Это вряд ли, – усмехнулась я, пытаясь сообразить, нарочно ли она пытается меня унизить, или это у неё само получается, от природы. – Этого, кроме нас с ним, никто понять не в состоянии.

Шокер тем временем получил чашку и тарелку с пирогом и направился назад.

– Поверь мне, я знаю, чем отличается живой мужчина от радужной мечты, – сказала Хельга. – И я точно знаю, чего стоит вот этот идеальный самец.

– Я не готова обсуждать Шокера в таких выражениях. И тебе не советую.

– А то что? – она удивлённо приподняла бровь.

– Ничего. Просто заткнись.

Она не успела ответить. Шокер подошёл к столику и поставил перед ней тарелку с пирогом и чашку:

– Клубника со сливками и большой американо.

– Помнишь! – кокетливо заметила Хельга. – Вот я тут твоей жене и говорю, что ты совершенство. Она не согласна.

Шокер стрельнул глазами в мою сторону и тревожно прищурился.

– Может быть и совершенство, – буркнула я. – Только это моё совершенство, и у меня на него монополия. В клубе любительниц Шокера нынче новый президент, и это – я. Это для сведения заинтересованных сторон, если что.

Шокер поджал губы, пряча улыбку.

– Андрей, нам надо идти. Пора отпустить няню.

Хельга уставилась на нас:

– Няню?

– У нас маленький сын, – пояснил Шокер. – Сегодня он с няней.

– Сколько ему?

– Девять месяцев.

– Ой, какая прелесть, – Хельга отвела взгляд и задумчиво помешала кофе ложечкой. – Поздравляю ещё раз.

– А твоей дочке сколько уже?

– Было бы одиннадцать, – отозвалась Хельга, глядя в сторону.

Шокер побледнел.

– Что? Что случилось?!

– Она умерла. Три года назад, – спокойно ответила Хельга. – Она была очень больна. Тогда давно я этого ещё не знала. Никто не знал. А потом даже гатрийцы не смогли помочь.

Шокер чуть оттянул вниз ворот свитера, вздохнул, потом осторожно положил ладонь на руку Хельги и крепко сжал:

– Мне жаль. Очень. Я так хорошо её помню.

– Извини, что огорчила. Тема закрыта, – сказала Хельга и невозмутимо принялась за еду. – Вы здесь часто бываете?

– Нет. Всегда было не до того. А Кира тут вообще впервые.

– Ну что ж вы так? – укоризненно сказала она. – Если живёте в Стоке, сюда надо ходить постоянно. Тут самые замечательные пироги во всём мироздании.

Сообразив, что полчаса назад я уже слово в слово слышала от Шокера этот слоган, я решительно поднялась на ноги. Этот затянувшийся каприз ностальгии пора было заканчивать.

– Нам пора, Шокер.

– Нам действительно пора, – согласился Шокер. – Приятно было повидаться.

– И не говори, – улыбнулась Хельга. – Удачи вам, ребята! Здоровья малышу, и всё такое… И спасибо за пирог. Не уйду, пока не доем до крошки. Только… Я уж поцелую тебя, Шокер, на прощанье, не возражаешь?

Возразить Шокер не успел.

Хельга встала, обхватила его за шею и впилась в губы так, что казалось, она ему пол лица откусит.

Я просто подхватила свою куртку, повернулась и пошла на выход.

Шокер догнал меня через минуту, отобрал куртку, стал помогать надеть её.

– Ну что ты так реагируешь на случайную встречу? – примирительно сказал он, наблюдая, как я застёгиваюсь. – Я всего лишь старался быть вежливым со старой знакомой.

– А я хоть слово сказала? – фыркнула я. – Вежливость прежде всего, я понимаю. Да и она, по правде, прикольная девчонка. Но стоять и смотреть, как она тебя обгладывает на прощанье, извини, не собираюсь.

Шокер промолчал. Мы побрели дальше.

– Ты ведь специально в это кафе меня привёл.

– Специально для чего? – нахмурился Шокер. – Погреться я тебя привёл и пирогов поесть. Скажи ещё, пироги невкусные.

– Вас многое связывало, правда?

– Ты про Хельгу? – невинно уточнил Шокер. – Когда я возглавил группу, у Хельги были серьёзные проблемы, я ей немного помог. Некоторое время у нас были отношения. Потом всё закончилось.

– Но про её любимые пироги ты помнишь.

– Помню. Что тут можно поделать?

– Например, забыть.

– Знаешь, можно, конечно, после каждой женщины, с которой расстаёшься, делать лоботомию, чтобы всё забыть, но тогда к старости вся голова будет в дырках, – засмеялся Шокер.

Я представила себе картину и заржала. Но смешно-то мне не было.

– О, рыбка! – обрадовался Мишка, когда я поставила перед ним тарелку с запечённым лососем. – Частенько я её вспоминаю!..

Он замолчал на полуслове и, покосившись на Шокера, виновато буркнул мне:

– Извини, это, наверное, неуместно…

– Кто может тебе запретить вспоминать рыбку? – рассмеялась я. – И не смотри на Шокера, он тебя даже не слушает. Ешь спокойно.

Шокер и Валея были заняты. Между ними стоял высокий детский стульчик, и Шокер с Валей пытались вдвоём накормить Тимошку творогом. Тимошка радостно хохотал и уворачивался от ложки. Творог у ребёнка был даже в ушах. Я не вмешивалась.

Валя тяжеловато перенесла дорогу и после того, как мы привезли их в наш дом, она долго спала. Теперь же ей хотелось и с отцом наговориться, и братика понянчить, и ко мне поприставать с разными глупостями.

Пока Валея отдыхала, Шокер отвёз Мишку с вещами в снятый для них дом, всё показал и отдал ключи. А когда все снова воссоединились у нас, я приготовила обед. Всё было бы ничего, но все как-то суетились, сюсюкали с Тимохой, позволяя ему то, что я обычно не позволяла, и вокруг царил натуральный дурдом. Вообще, удивительно, как приезд вроде бы вполне вменяемых и взрослых родственников может всё вокруг поставить с ног на голову.

– Не переживай, скоро мы уберёмся к себе, – сказал Мишка, поглядывая за тем, как я наблюдаю за кормлением Тимохи.

– Я совершенно не переживаю, – фыркнула я. – Просто Тим разошёлся, теперь его не угомонить будет. Впрочем, пусть папочка сам и укачивает.

– Ты как тут вообще живёшь?

– Замечательно живу.

– И что это означает в переводе с кирячьего? – тихо спросил Мишка. – Только честно?

– Всё очень хорошо, Миша. Тревожно немного, но это идёт извне, ничего с этим не поделать. А у вас как дела?