– Папа, нам обязательно надо посмотреть Андреевскую церковь.

– Настя, у нас в перечне несколько очень значимых и важных культовых сооружений, подумаешь – одним меньше посмотрим… Тем более что эта церковь не древнее сооружение, она построена в XVIII веке.

– Папа, здесь важно историческое событие. В «Повести временных лет» записано, что на том месте, где стоит эта церковь, апостол Андрей Первозванный поставил крест и провозгласил: «Здесь великому городу быть!» – на этих словах голос Насти зазвенел, – а через несколько столетий здесь был основан Киев! Да и вообще эта церковь считается одной из самых красивых в Киеве!

– А как ты относишься к таким шедеврам, как Киевская крепость и Золотые ворота? – спросил Тимофей, хитро улыбаясь.

– С интересом, – весело ответила Настя. – История крепости уходит своими корнями к V веку, а Золотые ворота упоминаются в той же «Повести временных лет».

После длительных дискуссий список достопримечательностей получился внушительный: Киево-Печерская лавра, Владимирский собор, Софийский собор и Софийская площадь с памятником Богдану Хмельницкому (при включении этого объекта в список Настя про себя хмыкнула: «Как будто памятник брату Матильды!..» – и рассказала отцу о Богдане), Андреевская церковь, Киевская крепость и Золотые ворота, парк Владимирская горка.

– План, Настенька, большой, приступаем к его исполнению. И не ныть, если ноги устали или голова не вмещает информацию. Возьми с собой бумагу и карандаш для записей.

Тимофей ласково смотрел на дочь, какая прекрасная она выросла: добрая и ласковая, заботливая и умная, страстно увлеченная историей и наделённая талантом художника; но вдруг появилась грустная мысль: большому таланту большие испытания судьба посылает; и просит он судьбу быть милосерднее к его дочери Настеньке, уберечь её от коварства людей, их зависти, послать ей надёжных и верных друзей, строгих, но справедливых руководителей, любящего и заботящегося о ней мужа. Задумался Тимофей и не сразу услышал, что зовёт его Настя:

– Папа, посмотри какое интересное здание, – она рукой показала направление. – Киевский университет. Зачем Матильда поехала в Ленинград, если историю и в своем городе можно было изучать? – удивленно произнесла она.

– В Ленинграде на каждом сантиметре площади – история династии Романовых, а, как мне помнится, Матильду интересует именно это направлении истории. Быть ближе к объекту изучения лучше, чем видеть его время от времени, – ответил Тимофей и, слегка усмехнувшись, продолжил: – А может быть, вторая причина в принятии решения учиться в Ленинграде – быстрее стать независимой от родительской опеки. При встрече с подругой и обсудите мотивы её решения, а сейчас предлагаю не отвлекаться от цели нашего путешествия по городу.

На исходе третьего дня экскурсий по Киеву, уставшие и напитавшиеся огромным объёмом исторической информации, отец и дочь заняли места в плацкартном вагоне поезда «Киев – Москва», и, едва коснувшись головой подушки, Настя уснула. Ей показалось, что прошло лишь несколько минут с того момента, как она закрыла глаза, но вот уже слышится ласковый голос отца:

– Настенька, просыпайся, подъезжаем к вокзалу. Москва нас встречает солнечной погодой.

Дома Настя восторженно рассказывала маме и брату о Киеве, а Тимофей улыбался и изредка уточнял детали. Юра слушал, не сводя с Насти глаз, а после рассказа о Киево-Печерской лавре вдруг спросил:

– А ты Илью Муромца видела?

Настя запнулась на полуслове, а потом рассмеялась:

– Как же я могла увидеть былинного героя? Это же придуманный герой.

– Это был настоящий герой, он похоронен в этой лавре, – уверенным тоном возразил Юра и смотрел на сестру серьёзным взглядом, потом перевёл взгляд на родителей и повторил снова:

– Это был настоящий герой, и он похоронен в этой лавре.

Члены семьи переглянулись между собой, но выяснять, откуда эту информацию взял Юра, не стали. На некоторые непонятные речи сына родители давно перестали обращать внимание, списывая всё на полученную им психическую травму. Но в недалеком будущем Настя узнает, что защитник Руси Илья Муромец – действительно реальный человек: он жил в двенадцатом веке, причислен к лику святых в веке семнадцатом, и мощи его находятся в Киево-Печерской лавре. Но вот откуда брат Юра знал эту информацию, для неё осталось тайной навсегда.

Закончились ужин и интересный разговор о поездке после него, дети ушли в комнату. Оставшись одни, Тимофей и Полина разговаривали о Матильде и её встрече с матерью.

– Тима, как ты думаешь, почему Хелена так встретила Матильду, не принимая во внимание тот факт, что девочка не одна?

– Поля, всё время, что мы были в Киеве, я думал об этом. У Хелены, судя по всему, скверный характер, это крайне не воспитанная, я боюсь думать – деспотичная натура, но для формирования такого характера должны были сложиться определенные условия. Не может человек, живя в нормальных условиях, быть зверем. Есть какая-то тайна в жизни Хелены, а Матильду мне искренне жаль, непросто девочке с такой матерью.

– Но я у Матильды не заметила ни агрессии в поведении, ни заносчивости, ни самолюбования – всего того, что присуще Хелене, как ты её описал мне.

– Если они продолжат дружить с Настей, может, что-то откроется нам из жизни Матильды. Мне вспомнилось, как она сказала, что видела дома куклу, похожую на ту, что была у Тони. Меня это сейчас волнует больше, чем поведение не известной мне Хелены.

– Может, действительно Матильда что-нибудь узнает, будем ждать, – грустно сказала Полина. – Давай уже отдыхать, ты ведь тоже намаялся в этой поездке. Красоты и история Киева более важны для Насти, а тебе, мой милый, досталось в этой поездке, – она подошла к мужу, прижалась к нему и поцеловала его в голову. Тимофей взял руки жены и ласково их целовал, а потом задумчиво посмотрел в темное окно и сказал:

– Покоя не даёт мне похожесть Матильды на Тоню. Думал, привезу Матильду к родителям, побуду у них дома – и что-то прояснится. Не прояснилось.

– Похожих людей много, но не все они родственники. А мы, потеряв Тоню, наверное, хотим видеть её во всех темноволосых девушках, – Полина погладила мужа по плечам и, тяжело вздохнув, тихо сказала: – Не надо рвать сердце. Всё будет так, как должно быть. Пойдём спать.

В машине, пока ехали домой, стояла тишина. Хелена, отвернувшись от дочери, смотрела в окно, а Матильда не делала попытки первой начать разговор; она ждала, с чего мать начнёт её отчитывать. В том, что будет жёсткий разговор, Матильда не сомневалась – она хорошо знала выражение лица матери и её манеру вести себя в «строгих» разговорах с дочерью. Матильда отвернулась в противоположную сторону и смотрела на родные с детства места. И вдруг улыбнулась – ей вспомнился герб русских царей, двуглавый орёл. «Мы с мамой сейчас похожи на двуглавого орла, смотрящего в разные стороны. Орел выглядывает врагов Отечества с разных сторон, а мы почему смотрим в разные стороны?!» – подумала Матильда, и улыбка сошла её с губ, больно стало в груди, она повернула голову к матери:

– Мама.

Но ничего больше сказать она не успела. На неё полыхнул полный гнева взгляд:

– Дома поговорим! Тебя ждёт дедушка, – и Хелена вновь отвернулась от дочери.

Дед Рудольф встретил внучку сдержанно ласково.

– Приехала – вот и хорошо, проходи домой. Отдай мне помощников, – он взял у Матильды костыли, обнял её и повёл в гостиную. Сели на тот же диван, на котором был напутственный разговор. Опять некстати Матильда улыбнулась мелькнувшей мысли: «Отчёт будет требовать, как я жила, а что мне сказать?! Наказ нарушила – честь не сберегла!»

Дед убирал костыли и улыбку внучки не видел. Когда он сел рядом с Матильдой, она была серьёзна и печальна.

– Расскажи мне, Матильда (и она невольно отметила, что он не назвал её ласково внученькой), как ты жила в культурной столице нашей Родины, какие у тебя подруги и друзья, сильные ли преподаватели в институте? – и смотрит на внучку ласково.