Начальство больше не могло меня контролировать. Мне надоело быть их сукой.

Кисмет обдумывала мои слова несколько долгих минут, ее глаза остались единственной частью тела, которая двигалась. Вверх и вниз, по моему лицу, ища. Пришла к какому-то выводу. Вывод, который озвучила с раздражающей долей открытой жалости. — Мы не осуждаем тебя, Стоун, — сказала она. — В этих переменах нет твоей вины.

Я поднял обе руки в жесте «стоп». — Не стоит говорить мне все эти «тебе лучше было бы остаться мертвой», потому что этот корабль уже уплыл.

— Нет, я не собиралась. — Она протянула правую руку, и Майло, не дожидаясь ответа, протянул ей пистолет. Она держала его свободно, ощущая его вес. Я следила за каждым ее движением, и меня охватывал ужас. Ледяные пальцы схватили мое сердце и крепко сжали.

Я судорожно сглотнула. — Тогда что…

— Ты представляешь угрозу, Стоун. Без боссов система рушится от хаоса. Мы не сможем защитить город, если будем спорить между собой. Драться друг с другом, гоняться друг за другом. Я надеялась образумить тебя.

Дрожь пробежала по моему позвоночнику. — Значит, ты собираешься убить меня.

Она поморщилась. — Ты собираешься оставить эту одержимость начальством и вернуться к работе?

— Не могу, — проговорила я, качая головой. Проверила разрыв и легко нашла его силу. Ни искры синевы, ни ощущения разрушения. Хорошо. — Нет, пока не выясню, кто такой Леонард Колл. Не раньше, чем узнаю, что другие кланы в безопасности от тех, кто нацелился на них. — Какая-то сила поразила меня без предупреждения, и тихий крик сорвался с моих губ.

Кисмет наклонила голову и нахмурилась. — Что?

— Ты меня слышала. — Меня захлестнула холодная ярость. Не на нее, а на саму себя, черт возьми. За то, что совершенно не сумела сохранить самую драгоценную тайну Фина о кланах. — Ты знаешь.

Мгновение она смотрела на меня, слегка качая головой. И тут ее осенило понимание. Она приоткрыла рот, но пистолет так и не опустила. — Насчет оборотней с частичным оборотом? Я знаю, что ты говорила Вайяту об их особом статусе и способностях. Но одно совпадение не означает заговор, Стоун. Тебе нужно больше доказательств.

— Я могу получить их.

— По надлежащим каналам, с помощью триад и одобрения начальства? Действуя по уставу?

— Если я получу доказательства, то начальство останется без работы.

— Что они могут выиграть, убивая кланы?

— Я, наверное, могла бы спросить их, если бы ты не разбила флешку.

Последовало еще одно противостояние. Она не хотела меня убивать — это было видно по ее нерешительности. Но она не хотела мне верить. Как куратор, она обязана служить триадам и защищать невинных жителей города. Она должна взвесить потенциальную правду в моих словах с тем, что она считала лучшим для всех. Она не могла поверить мне без доказательств. Я не могла получить их для нее, не нарушив все установленные правила и не открыв сердце триад внешним силам.

Даже если я убеждена, что сердце больное.

— Что делаем, босс? — спросил Тибальт.

Кисмет вздрогнула. У меня имелся свой ответ.

— Леонард Колл, — сказал я. — Он — ключ от Парк-Плейс. Не забывай.

— Не буду, — сказала Кисмет, поднимая пистолет.

Черт возьми, она собирается это сделать. Я ухватилась за пролом, готовая проскользнуть в него мысленно. — Передашь Вайяту кое-что от меня?

Она печально кивнула. — Что угодно.

— Скажи ему, что я скоро увижусь с ним.

Она в замешательстве скривила рот. Я сосредоточилась на главном этаже фабрики — по крайней мере, на том, что я помнила о ней, — и позволил Пределу разорвать меня на части. Услышала крик Кисмет, а затем грохот выстрела. Не почувствовала выстрела, только рассеянное парение телепортации.

Когда я материализовался на заводском этаже, вонь гремлиновой мочи, от которой слезились глаза, только усилила боль между глаз. Следы недавно освободивших помещение жильцов валялись на полу. Повсюду были разбросаны кусочки их гнездовий. Из открытых чанов поднимались испарения, такие же сильные, как и от бутылки с хорошо выдержанным виски.

Четырьмя этажами выше открылась дверь и послышались голоса. Я нырнула за один из чанов, понятия не имея, как оттуда выбраться. Очередная телепортация опасна, да и головная боль не проходила. Лабиринт поломанных конвейерных лент вел в главный зал и обратно, мимо чанов к другим ржавым машинам. Любая из этих дыр могла оказаться потенциальным выходом.

Громкий всплеск наверху удивил меня. Гремлинская моча выплеснулась через край и растеклась на пол у моих ног, ядовитая в своей сладости. Я затаила дыхание, прислушиваясь. Голоса исчезли. Никаких шагов. Ни шороха одежды, ни скрипа шагов. За мной никто не гнался.

Это… плохо.

Непрошено возник образ крыс, бегущих из горящего жилого комплекса. Когда твоя добыча проваливается сквозь… черт.

Я побежала. Две конвейерные ленты появились из квадратов в дальней стене, каждая шириной не менее четырех футов. Сосредоточилась на них, стараясь как можно быстрее сократить расстояние в тридцать футов. Сердце колотилось в груди, в ушах, в горле. Я прыгнула на ближайший конвейер, оцарапала обе руки о искореженный металл и нырнула на другую сторону.

Позади меня чан с алкогольной мочой гремлинов взорвался огнем, запахом, жаром, с достаточной силой, чтобы толкнуть меня вперед на что-то твердое. Я ударилась головой. Вспышки огней. Жар и давление закружились вокруг, и на мгновение я потеряла возможность дышать. Возможность пошевелиться.

Не могла думать.

* * * * *

Не знаю, как долго я пробыла без сознания. Наверное, несколько минут, потому что огонь не добрался до моей стороны. Жара окутала меня, как одеяло, удушливое и плотное. Воздух наполнился едкими испарениями, смешанными с дымом, и стало почти невозможно вдохнуть.

Я приземлилась на спину. Искореженное и сломанное оборудование нависало надо мной в мрачной темноте, угрожая упасть под собственным весом. Перекатилась на правый бок, ребра болели, голова пульсировала, и стала искать другой выход. Все, что угодно, лишь бы не приближаться к чану и распространяющемуся огню.

Дым застал меня врасплох, и я закашляла. Глубокий, мучительный кашель, от которого мой желудок выворачивало наизнанку, а горло саднило.

Второй взрыв последовал за первым, сотрясая землю своей силой. Металл заскрежетал и согнулся. Потенциальная шрапнель маячила повсюду, нигде не было безопасно. Я поползла вперед на четвереньках, когда третий взрыв опрокинул стену внутрь. Обожженный металл врезался в меня и отбросил в сторону.

Обжигающий жар и мучительная боль смешались с сильным давлением, когда умирающая фабрика рухнула вокруг меня. Хороня меня заживо.

6:25

Не думаю, что потеряла сознание после последнего взрыва. Я просто находилась в прострации какое-то время, пытаясь дышать. Мне не было больно, и это странно. Лежа на спине в кромешной тьме, я не могла пошевелиться.

Ушибленными и распухшими пальцами я провела по краям грубого камня и гладкого металла, которые торчали примерно посередине бедра. Ткань моих джинсов увлажнилась — вероятно, от крови. Я не могла посмотреть, чтобы проверить. Только надеялась, что обломки не перерезали артерию. Тяжелые порезы и сломанные кости заживут, благодаря дару моего тела, лишь в том случае, если я сперва не истеку кровью.

Потрескивающие костры продолжали гореть вне поля зрения, питаясь каждой унцией топлива, которое могла предложить разрушенная фабрика. Воздух — влажный и густой, как в закрытом подвале, и вонял перегаром. Мне захотелось кашлянуть, или чихнуть, или и то и другое вместе. Но делать это, вероятно, оказалось бы чертовски больно, поэтому я боролась с жжением в носу и щекоткой в легких. В горле пересохло, а голова, казалось, весила фунтов пятьдесят. Мне просто нужно продержаться, пока не придет помощь.

Если придет помощь. Два человека, которые, скорее всего, могли мне помочь, заняты другим. Вайята, вероятно, пасли по приказу Кисмет, а Фин играл в супершпиона с плохими парнями.