В какой-то момент Фин ушел, почти полностью закрыв за собой дверь.

Я прижалась чуть ближе, успокоенная объятиями Вайята. Так много всего произошло и так быстро, что казалось, прошел целый месяц с той ночи в Первом Пределе. То, что мы считали нашей последней ночью вместе. Я так сильно хотела быть с ним тогда, и не могла… хотела сказать, что люблю его так же, как он любит меня, и не могла… Он сказал, что понимает, и это поразило меня, потому что я не понимала. Я все еще ничего не понимала.

Вайят пробежался пальцами по моим длинным волосам. — Ты должна отдохнуть, пока можешь, — сказал он, щекоча дыханием мою макушку.

— Я проспала целый день, Вайят. Я больше не устала.

Он рассмеялся. Звук прошел через его грудь и проник в мою. — Ладно, тогда считай, что это моя плохо замаскированная просьба немного вздремнуть. Не все мы исцеляемся так, как ты.

Отстранилась так быстро, что он подпрыгнул. — Я делаю тебе больно? — почувствовала себя полной дурой, когда наконец заметила, как он все еще бледен.

— Нет, ты не сделала мне больно. — Он убрал прядь волос с моей щеки. — Но ибупрофен не особо помогает, а спина у меня болит, как у сукиного сына.

Я подвинулась к стене на своей двуспальной кровати, волоча за собой одеяло. Мои ноги почти не протестовали, единственная настоящая боль исходила от колена. Легла на левый бок и распахнула одеяло перед Вайятом.

Он принял приглашение без единого слова, вытянувшись рядом со мной. Легонько толкнула его, пока он не перевернулся на левый бок, и прижалась к нему. Я чувствовала повязку под его рубашкой, биение его сердца через спину. Полная противоположность тому, как мы в последний раз «спали вместе».

Я обняла его рукой за талию, и он переплел свои пальцы с моими. Какое-то время лежала без сна, прислушиваясь к его дыханию и гадая, неужели это все, что у нас есть. Спокойные моменты восстановления, рассеянные среди стычек и двойных переходов и угрозы надвигающейся войны. Один час покоя каждые два адских дня.

Мое тело жаждало его прикосновений с момента нашего первого контакта шесть дней назад. Это новое тело, которое я все еще пыталась понять, полное ощущений и воспоминаний, которые я должна примирить со своими собственными. Это делало мое влечение к Вайяту столь же захватывающим, сколь и пугающим. Я хотела любить его, но не знала как.

И я все еще не могла убедить себя, что оно того стоит. Он умер той ночью в Олсмилле, и это потрясло меня. Что, если в следующий раз смерть будет необратимой?

Вайят тихо хмыкнул, и я ослабила хватку, не подозревая, что держалась так крепко. — В чем дело? — прошептал он хриплым от сна голосом.

— Ничего. — Я поцеловала его в затылок. — Ты отдыхай.

— Трудно, если ты продолжаешь это делать.

Я улыбнулась и поцеловала то же самое место, чуть ниже его коротких волос. — Делать что? — спросила я и поцеловала еще раз.

Он зашевелился, его дыхание стало немного прерывистым. — Я серьезно. И тот факт, что ты там практически голая, не помогает.

Я перестала его дразнить. — Прости.

— Все в порядке.

Нет, это не так. Но спасибо за попытку.

Он поднял мою руку и поцеловал костяшки пальцев. Я откинула голову на подушку, держа его за руку. Радуясь быть с ним это время.

И этого времени было достаточно.

Воскресенье, 15:37

Куриный бульон не вызвал никаких неприятных ощущений, и мне удалось договориться о трех простых крекерах. Вайят проявил любезность и съел свой сэндвич с ветчиной в коридоре, не дразня меня ни видом, ни запахом. Мы как раз прогуливались по спальне — я была в халате Дженнера — когда Фин вернулся.

— Мне пора идти, — объявил он.

Я кивнула. — Как только что-нибудь узнаешь…

— Я позвоню. Он снова ушел, прежде чем я успела ответить. Пожелание «удачи» в любом случае излишни. Я должна доверять ему. Несмотря на ситуацию с ножевым ранением, он так или иначе сдержал свои обещания. Просто я ненавидела, когда меня оставляли бездействовать.

— Как думаешь, мы сможем снять эти бинты? — поинтересовалась я у Вайята. — Стоит понять, выдержит ли мое колено вес, если не будет так туго обмотано.

— Давай попробуем, садись.

Он взял с тумбочки ножницы, а я плюхнулась обратно на кровать. Бинты держали мои ноги почти полностью прямыми, и мне не терпелось убедиться, что кости срослись правильно. Если это не так и сегодня ночью что-то произойдет, я не смогу ничем помочь.

Вайят опустился передо мной на колени и поднял мою правую ногу так, чтобы пятка уперлась ему в бедро. Дюйм за дюймом он разрезал повязку, обнажая розовую кожу, покрытую пятнами от тугого давления бинтов. Выше колена, там, где она заканчивалась посередине бедра. Я напряглась, чувствуя лишь небольшое натяжение, когда напряженные мышцы начали расслабляться. Согнула колено, подвертела лодыжкой и поставила ногу на пол.

— Пока все идет хорошо, — заметила я. — Давай левую ногу.

Он повторил процедуру, и на первый взгляд моя левая нога выглядела так же, как и правая. На этот раз первой я пошевелила лодыжкой. Потом приподняла ногу, слегка согнув в колене. Никакой боли. Я согнула ее еще сильнее, полностью прижимая бедро к груди, растягивая икроножные и бедренные мышцы. Вайят поднялся и отступил назад, протягивая руку.

Я проигнорировала его и встала сама. Легчайшая боль пронзила мое левое колено, но оно не подогнулось. Больше никакой дикой боли, никакого напряжения.

— Ну? — спросил Вайят.

— Как новенькие.

— Только не нагружай их слишком сильно.

Ничего не могла с собой поделать. Я начала смеяться.

Он нахмурился: — Что?

— Не нагружать их слишком сильно? Ты ведь понимаешь, что говоришь со мной?

— Хочешь сказать, что говорить тебе быть осторожной — все равно что учить кошку читать?

— Именно.

Он начал смеяться вместе со мной, и наша эйфория была великолепна. Разрядка после напряжения и беспокойства, которой у меня не случалось уже некоторое время. Она начиналась в моем животе и распространялась наружу, от пальцев ног до кончиков пальцев на руках. Слезы потекли по моим щекам. Я настолько сильно смеялась, что потеряла равновесие и плюхнулась на кровать, хватая ртом воздух.

— Тебе нужно почаще так смеяться, — проговорил Вайят, садясь рядом со мной.

Я отчаянно пыталась прийти в себя. — Это еще почему?

— Потому что ты прекрасна, когда так смеешься.

Его замечание отрезвило лучше, чем ведро ледяной воды. Головокружение исчезло, сменившись смущением от его комплимента. Вайят вытер слезы с моих щек тыльной стороной ладони. Провел пальцем по подбородку. Поднял мое лицо вверх. Я посмотрела в горящие глаза, которые искрились любовью. Его рот приблизился к моему, теплое дыхание коснулось моих губ…

Резкий стук в дверь унес это тепло прочь, и мы оба посмотрели вверх. Но ничего не произошло. Предположив, что от нас ждут разрешения, я сказала: — Войдите.

Майкл Дженнер вошел внутрь в мешковатых синих джинсах, коричневой футболке и только в белых носках на ногах. Его расслабленный вид казался таким далеким от картины встревоженного адвоката, которого я встречала дважды. Он даже улыбнулся, и от этого лицо его помолодело лет на десять.

— Мисс Стоун, — поприветствовал он. — Вы хорошо выглядите.

— Почти на сто процентов. — Я все еще сидела, наклонившись к Вайяту, и было очевидно, что мы пытались сделать. Вайят, со своей стороны, тоже остался на месте, не стыдясь того, что его поймали. Во всяком случае, он придвинулся ближе ко мне, почти защищая. Он явно не слишком доверял Дженнеру.

— Ваши способности к исцелению не были преувеличены.

— Да, они иногда пригождаются. — Я прочистила горло. — Благодарю вас, мистер Дженнер. За это.

Он кивнул. — Может быть, я и не подал виду, поскольку не имел права влиять на Собрание, но вам поверил. Я верю вам. И только надеюсь, что сегодняшняя публика склонится в вашу пользу.

— Сегодняшняя публика? — Мое сердце забилось быстрее, предвкушая его ответ.