— Иногда получение ответов требует более легкого прикосновения.

— Как я уже сказала, это не моя работа.

— Похоже, это стало твоей работой. И если ты хочешь защитить своих друзей и свой вид, я предлагаю тебе учиться быстрее.

— Почему тебя это волнует?

— Как я уже говорил, Эвангелина, мы, вампиры, довольны своим положением в обществе. Беспорядки нам не по душе, однако мы хотим помочь их уладить.

— Потрясающе.

В комнату просочился приглушенный звон музыки. Я прислушалась. Звук шел из ванной комнаты. Сотовый телефон. Я ворвалась внутрь, нашла его в заднем кармане своих сброшенных джинсов и ответила.

— Стоун, — проговорила я.

— Эви? — голос Авроры был тихим, почти шепот.

Только этого мне и не хватало. — Да?

— Я могу поговорить с Финеасом, пожалуйста?

Я бы с удовольствием сама поговорила с Фином, но дрожь в ее нежном голосе помешала мне наброситься на нее. И не позволила ничего рассказать о последних нескольких часах. — Его нет со мной, Аврора. Что случилось?

— Ты можешь вернуться домой, пожалуйста?

— Я сейчас немного занята.

— Лео пугает меня, Эви. Он и Джозефа пугает. Джозеф думает, что нам надо уехать и найти другое место, где можно остановиться, но Фин обещал, что здесь мы будем в безопасности.

Я едва сдержалась, чтобы не пнуть ногой стену ванной. — Что он сделал такого, что напугал тебя?

— Он разбил стакан.

Совсем не конец света. — Я уверен, что это несч…

— Он швырнул его в стену.

— Он, что?

— Мы смотрели передачу по телевизору, пытаясь скоротать время. Он совсем не сидел спокойно, все время ерзал и постукивал ногами. Потом он просто встал и швырнул стакан в стену. Накричал на Джозефа за то, что тот пытался его убрать. Затем вошел в спальню сына, захлопнул за собой дверь и с тех пор не перестает там шуметь.

Я просто закипела от гнева. — Что за шум?

— В основном погрома. Но и ругани тоже.

Добро пожаловать в гребаный клуб.

Вышла из ванной и остановилась на полпути к двери. — Оставайся на месте. Я скоро буду. — Отключила телефон и сунул его в карман. — Меня нужно подвезти, — сказала я Айлин.

— Арлен может подкинуть тебя куда угодно.

— Если Элери поделится с тобой еще какой-нибудь информацией про эту встречу…

— Я свяжусь с тобой.

Я нацарапала свой номер телефона на блокноте мотеля, мысленно составляя список всех способов ударить Лео, когда вернусь в квартиру.

7:30

Я ворвалась в квартиру и была встречена чередой приглушенных ругательств и эпитетов, которые не смогла бы выдать даже в свой самый лучший день. Чуть не сшибла дверью Аврору, которая выбрала угол у входа в качестве своего гнезда. Она свернулась калачиком на полу среди подушек и одеял, обхватив руками располневший живот. Хотела спросить, что Аврора там делает, но вовремя сообразила, что она выбрала это место подальше от тирады Лео за закрытой дверью.

Джозеф все еще сидел на диване, на том же самом месте, где я его оставила. Телевизор с приглашенным звуком, показывающий какую-то передачу с закадровым смехом, никто не смотрел.

— И как долго это продолжается? — спросила я, закрывая за собой дверь.

— Минут двадцать или около того, — ответил Джозеф. — Как раз с того момента, когда тебе позвонила Аврора. Этот человек неуравновешен.

— Этот человек потерял сына, Джозеф.

— Да, но он еще не знает, что его сын не вернется. Продолжая питать ложную надежду, он только подпитывает свой гнев.

Как будто я этого не знала. — Я не могу сказать ему правду. Это противоречит протоколу.

Он склонил голову набок. — У меня сложилось впечатление, что ты больше не работаешь на триады.

— Нет, но у меня все равно нет подходящей истории о том, как он умер. — Крики и шорохи прекратились, и я понизила голос. — Он не может узнать правду.

— У тебя не очень большой выбор, если хочешь, чтобы этот мужчина оставался в здравом уме.

Я хмыкнула. Это было самое большее, что Джозеф сказал с тех пор, как появился сегодня утром, и все, что он мог сделать, это критиковать и выдвигать дурацкие предложения? Мне он больше нравился, когда молчал. Не обращая внимания на «слона» в квартире, я присела рядом с Авророй. Живот скрутило от боли. — Ты в порядке?

Она кивнула, ее круглые глаза изучали мои. — Почему Финеас не с тобой?

— Нам пришлось на время расстаться. Он идет по одному следу, а я по другому.

— Хорошо.

Ее абсолютное доверие ко мне поразительно. — Я позабочусь о Лео. Ты просто расслабься и все такое.

Прежде чем войти в спальню, я прислушалась, но источник звука находился где-то далеко. Не стала стучать, просто повернула ручку, толкнула — и будто оказалась в эпицентре урагана. Одежда разбросана по комоду и шкафу, простыни скинуты с кровати, книги на полу, письменный стол вывернут наизнанку. Несколько пластиковых контейнеров для хранения вещей под кроватью опустошены — фотографии, безделушки, старые бумаги, предметы быта, скрытые от посторонних глаз, — как и полдюжины обувных коробок.

Посреди всего этого беспорядка сидел Лео, ссутулившись в кресле, опустив плечи и повернувшись к единственному в комнате окну. Я почти ожидала, что стекло будет разобито. Пока смотрела на разрушение, мой гнев возрос. Я вспыхнула, ярость осветила мое лицо так, как никогда не случалось в моем старом теле.

— Какого хрена ты тут устроил? — прорычала я.

Мой голос застал его врасплох, возможно, он был слишком поглощен собственным нервным срывом, чтобы заметить мое появление. Он резко повернулся в кресле, насторожившись. Его лицо меня ошеломило. Ярко-красные водянистые глаза, рот приоткрыт в почти насмешливой гримасе. Он тяжело дышал через рот.

— Никакой записки, — проговорил потрясено Лео. Словно этот факт стал для него крайне поразительным и неожиданным. Как будто получение этой записки настолько очевидно в связи с исчезновением Алекса, что он просто не мог понять, почему ее не существует. Он выглядел по-детски беззащитно. Мое сердце чуть не выпрыгнуло из груди от жалости к нему.

Почти.

— Записка? — повторила я. — Нет никакой записки, Лео? Ты поэтому разнес комнату Алекса? Ищешь какую-то чертову записку? Он не совершал самоубийства.

— Ты всегда оставляешь записку. Всякий раз, когда уезжал по делам, я оставлял записку, чтобы никто не беспокоился. Когда дети уходили, а дома никого не было, они оставили записку, чтобы мы знали. Ты не можешь просто уйти.

Я могла быть кем угодно или даже не в этой комнате. Лео смотрел прямо на меня, но я его не видела, погруженная в свои мысли. Я с трудом могла представить такую заботу от столь вспыльчивого человека как Лео. Он так походил на моего отчима, которого я вычеркнула из памяти — человека, которому на меня было наплевать. Как часто он запирал меня в моей комнате, чтобы кайфовать с моей мамой и трахать ее, пока она не закричит, чтобы он прекратил. Отчим быстро выходил из себя и еще быстрее пускал в ход кулаки.

Он ушел, и он не оставил никакой записки после себя.

— Вы не имели права! — возмутилась я. — У вас нет никакого гребаного права рыться в его комнате таким образом. Что заставляет вас думать будто…

— Я его отец! — Лео вскочил на ноги быстрее, чем приземистый человек, казалось, был способен двигаться. Его лицо стало вишнево-красным, кулаки сжаты по бокам. Он кипел, идя ко мне.

Я остановила его на расстоянии вытянутой руки: — Да? Ты так беспокоишься сейчас, папочка, но когда ты видел его в последний раз?

— Он не хотел меня видеть. Ты думаешь, я не пытался?

— Понятия не имею, как сильно ты старался, но знаю, что была причина, по которой он не говорил ни о тебе, ни о своей семье. — В своем гневе я почувствовала, что это утверждение истинно. Почувствовала это глубоко внутри Чалис.

Лео побледнел. Я никогда не видела, чтобы человек за несколько секунд превратился из огненно-красного в мертвенно-бледного. — Он тебе сказал? — произнес он дрожащим голосом.