— Чалис! Эй, подожди! — голос ребенка пронзил мои барабанные перепонки из дальнего конца коридора. Мне не нужно оборачиваться, чтобы узнать, что это соседская девчушка, чье имя я так и не узнала.

Двери лифта открылись. Я проскользнула внутрь и нажала кнопку закрытия, не в настроении иметь дело с маленькой болтушкой. Не хотела говорить ни с кем другим из жизни Чалис, по крайней мере, в обозримом будущем. Мне нужно какое-то время побыть Эви.

Фин сидел на капоте машины и смотрел прямо на меня, когда я выскочила на улицу. Он не двигался, пока не подошла достаточно близко, чтобы бросить ему простую белую футболку. Взглянул на нее, склонив голову набок.

— Подслушивал? — спросила я.

— Пытался, но окно выходит на противоположную сторону, — сказал он.

Открыла и закрыла рот, слегка ошарашенная такой откровенностью. И еще возмущенная тем, что он вообще пытался подслушивать. — С ними все в порядке. Лео кажется почти безобидным.

— Почти?

— Разве кто-нибудь совершенно безобиден?

Этот риторический вопрос занял его достаточно надолго, чтобы он успел надеть футболку.

— Но с Авророй все в порядке? — спросил он, выезжая обратно на улицу.

— Да, с ней все хорошо. Ребенок очень сильно брыкается.

— Девочка такая же сильная, как и ее отец.

Любопытство к внутренней жизни Уолкинов — нет, общин Кони и Страй — заставило меня раскрыть рот. Уважение к ним — закрыть его обратно. Мне не следует бередить эти болезненные воспоминания, не стоит копаться в мозгах Фина о семье, которую он любил и потерял из-за меня. Заткнись, делай свою работу, спасай то, что осталось от клана Кони.

Притормозив на очередном знаке, он спросил: — Назад в больницу?

— Да.

На обратном пути через реку мы почти не разговаривали. Размотала бесполезный бинт, затем сняла окровавленную марлю и сложила все это в аккуратную кучку на полу. Фин втянул носом воздух — единственный внешний признак его неодобрения. Да, отвратительно, но я не собиралась класть их в карман.

— Итак, как бы выяснить, кто еще из оборотней способен на частичное перевоплощение? — задалась я вопросом.

— Я же тебе говорил…

— Знаю, ты сам не можешь рассказать. А кого я могу спросить еще? Может, того парня Дженнера, который был сегодня утром в больнице?

Фин кивнул: — Он бы сам спросил, но в конечном счете решение, с кем делиться подобной информацией принимает Собрание.

— Сколько времени нужно, чтобы получить разрешение от Собрания?

— Зависит от того, сколько времени потребуется, чтобы связаться со всеми.

— Несколько часов?

— Только если нам повезет.

Я застонала и постучала ногтями по приборной доске. — Разве мы не можем просто сэкономить время и спросить тех, кто на самом деле имеет частичный оборот? Поскольку именно вы, скорее всего, станете мишенью?

— Не я устанавливаю эти правила, Эви, — Фин заметно напрягся, крепко сжав руль. — Я никогда не хотел быть частью Собрания кланов, но поскольку у моего народа мало возможностей для представительства, я должен следовать их традициям. Поговори с Дженнером.

— Думаешь, он все еще в больнице?

— Если это не так, приведу его туда для тебя.

Слова Фина прозвучали одновременно угрозой и обещанием и почти не оставляли сомнений в том, что я получу аудиенцию у Дженнера. Так или иначе.

Я стояла в ногах кровати и несколько минут смотрела, как Вайят спит. Он выглядел умиротворенным, все следы беспокойства и усталости исчезли с лица. Правый, слегка разбитый глаз припух, а левое плечо покрыто белыми повязками. На губах играла полуулыбка — результат, как я надеялась, хорошего сна. Аппараты гудели и жужжали, отслеживая его жизненные показатели.

Он заслужил отдых; как же сильно не хотелось будить его, приглашая обратно в наш общий живой ад. Покой — более счастливое место.

Я обогнула край кровати и присела справа от Вайята. Погладила его теплую руку, вложила ее в свою. Сжала. Он прищурился. Я сжала сильнее. Положила другую руку ему на грудь. Стук его сердце ускорился от моего прикосновения.

Он хмыкнул и открыл глаза, глядя на меня из-под густых ресниц. Замешательство постепенно сменилось узнаванием. — Эй, — прохрипел он.

— Если ты не прекратишь спасать мне жизнь, — сказала я, — мне никогда не вернуть тебе этот огромный долг.

Он нахмурил брови. — Ты мне ничего не должна.

Я постучала пальцами по его груди. — Почему бы нам не отложить этот старый спор до тех пор, пока тебе не станет лучше?

— Трусиха.

— Упрямый осел, — рассмеялась я.

Он посмотрел на мою руку, сменил позу и поморщился. — Полагаю, исцеляющий кристалл был одноразовой сделкой.

— Сверхизлечивающие способности все равно переоценивают.

— Сказал человек, умеющий самоисцеляться и телепортироваться.

— Два дара, о которых я никогда не просила, — напомнила я. — Не то чтобы они не пригодились, но сверхспособности — это не очень весело, когда ты продолжаешь вылечиваться, а близкие тебе люди — нет.

Правой рукой он сжал мою. Левую положил сверху, крепко прижав к груди наши скрещенные пальцы. — Со мной все будет в порядке, Эви. Всё выглядело страшнее, чем оказалось на самом деле. Наверное, мне не понадобилась бы операция, если бы кусок ножа не вошел так близко к позвоночнику. Они вынули его очень осторожно. — Он изучал меня глазами. — Джина сказала, что вы с оборотнем отправились на поиски.

— Фин, — поправила я. Раздражение пришло из ниоткуда, направленное прямо на неприкрытую ревность Вайята. — Да, мы кое-что раскопали. Вместе поболтали с довольно занятным мертвецом. — Я передала ему то, что узнала от татуированного полукровки о встрече на пересечении Парк и Говард, и то, что Фин рассказал мне о частичном обороте.

— А другое дело? — спросил он.

— Какое другое дело?

— Случайно услышал, как Джина говорила что-то о мужчине в квартире Чалис.

Я закрыла глаза, не имея сил снова говорить об этом, и положила голову ему на грудь, как раз над тем местом, где наши руки все еще крепко сжимались. Его сердце билось под моим ухом, сильно и мощно. Оно останавливалось меньше двенадцати часов назад и почти разрушило мой мир. Мы разделяли боль друг друга, и все же я не хотела делиться сейчас. Он высвободил руку и нежно погладил меня по голове.

— Что там? — спросил он.

— Я познакомилась с отцом Алекса.

Его рука замерла. Прошло еще мгновение. Я позволила ему поднять мой подбородок и повернуть голову, чтоб встретится глазами. — Ну и как все прошло?

— Странно, — призналась я. — По-моему, он даже не понял, что я не Чалис. Казалось, он больше разозлился из-за того, что я не вызвала Национальную гвардию, чтобы найти его пропавшего сына. Наверное, это делает меня плохим другом в его глазах.

— И это тебя беспокоит.

— Это беспокоит Чалис, — отчуждение между нами начало исчезать. — Так что да, и меня это действительно волнует. Тем более, что знаю, что он не пропал, и даже не могу сказать Лео правду. Не думаю, что у них с Алексом были хорошие отношения, но, похоже, они пытались это исправить.

Он не отвел взгляда, но часть внимания покинула его глаза, пока он что-то обдумывал. Подбирал слова.

— Эви, знаю, что ты не хочешь услышать это прямо сейчас…

— Сдерживай свои эмоции, потому что гнев — лучшее топливо?

Он удивленно приоткрыл рот.

Села и пожала плечом. — Сегодня утром Кисмет произнесла передо мной подобную речь. У тебя есть еще какая-нибудь мудрость из печенья с предсказанием судьбы для меня?

— Нет, — покачал он головой. — Это моя лучшая фраза. И это всё, что я могу тебе посоветовать, мне очень неприятно такое говорить, но личные проблемы Алекса с его отцом должны подождать. У нас есть живые люди, о которых нужно беспокоиться — один из них находится дальше по коридору и рассчитывает, что мы спасем ему жизнь.

— Знаю, Вайят. — Я отошла в дальний конец комнаты, подальше от него, и, возможно, чтобы понять, что делать. — Мне нужно поговорить с Дженнером о получении доступа на собрание клана. Нужно проследить за этим зданием на Парк-Плейс и выяснить, кто вербует Падших, ненавидящих людей. Нужно получить пароль от гремлинов первым делом утром. Нужно защитить последних трех живых Кони, по крайней мере, пока у одного из них не родится ребенок. И все это необходимо сделать, избегая вопросов от разгневанного отца, не рассказывая Кисмет, что я задумала, и без твоей помощи.