Когда Семен пришел в себя, он сделал неловкую попытку пошевелиться. Однако осуществить это оказалось не так-то и просто: руки и ноги его были привязаны к довольно массивному железному стулу. Открыв глаза и осмотревшись вокруг, он с разочарованием обнаружил, что находится в слабо освещенной каморке, очевиднее всего, расположенной где-то в подвале, так как кругом были только голые оштукатуренные стены и совершенно отсутствовали проемы для окон. Он был один, но, вероятно, помещение было оборудовано скрытыми где-то видеокамерами. Только он стал подавать признаки жизни, как почти сразу же вошли его новый знакомый и его невероятно очаровательная хозяйка.

Такую красотку бывшему оперативнику случалось видеть нечасто. На какое-то время он застыл в изумлении и даже лишился своего, обычно красноречивого, дара речи, – но случилось это совсем не из-за того, что ему недавно «настучали» по голове, которая, кстати сказать, кружилась и очень болела – а от представшему его взору небывалого доселе великолепия. Здесь, действительно, было на что любоваться: хотя ее рост вряд ли дотягивал до ста шестидесяти пяти сантиметров, эта представительница прекрасного пола была сложена просто отлично; для ее тридцатитрехлетнего возраста фигура воистину передавала облик пресловутой Венеры Милосской; волнистые каштановые волосы аккуратно спускались на плечи; вьющаяся челка прикрывала красивый лобик; крупные сине-зеленые глазки излучали острый ум, находчивость и невероятную любознательность, но между тем одновременно играли кокетством и напыщенной строгостью; чуть выступающий подбородок, удачно гармонировал с носом, обладающим невероятно привлекательной миловидной горбинкой; между ними находились совершенно изящной формы практически алые губы.

Было совершено очевидно, что она обладает невероятным шармом и обаянием и отлично умеет всем этим пользоваться. Весь ее облик излучал несравненную прелесть, сочетаясь с редкой убедительностью речей и грацией неторопливых движений, накрепко врезаясь в душу каждого, кто это великолепие только видел. Одежда владелицы этого внушительного имения была самой обыкновенной и предсталяла строгий светло-серый дамский костюм с чуть выше обычно укороченной юбкой, открывающей словно выточенные из мрамора красивые ноги, удобно помещающиеся в остроносые черные туфельки, имеющие небольшой не завышенный каблучок. Из всей косметики на ее ресницах виднелась едва заметная тушь, и уж если быть до конца откровенным, то обладая такими восхитительными линиями прекрасного личика, косметика этой восхитительной женщине совершено не требовалась.

Как только она заговорила исключительно милым голоском, ласкающим и радующем слух, Королев словно погрузился с состояние некой неземной эйфории, совершенно не понимания, чего же в действительности от него сейчас требуют, ведь ее язык, словно многоструйный инструмент, легко настраивался на любой лад, на любую интонацию, притягивая к его обладательнице, как некогда злобные сирены, завораживая, заманивали к себе моряков, пустившихся в открытое море.

Из состояния нежнейшего транса отчаянного героя вывел мощный удар в челюсть, произведенный недавно побежденным охранником. Очевидно, его самолюбие было настолько ущемленно, что он использовал любую возможность, лишь бы только расквитаться с обидчиком. Такой метод нарушения сладострастных мечтаний во все времена являлся довольно болезненным и, конечно же, действенным – не уронил он своей репутации и в этом, особенном случае. Вмиг вернувшись к реальности, принужденный к этому миротворец спросил:

– Пардон. Я, очевидно, пропустил что-то особенно интересное, если ко мне решено применить столь негуманный метод дознания?

– Да, – отвечал непримиримый, жестоко униженный недавно охранник, – тебе наша хозяйка задала несколько вопросов, которые ты беспардонно проигнорировал.

Семен в этот раз обратил внимание, что на груди у его недавнего несговорчивого противника имеется «бейджик», на котором отчетливо значилось: «Кривов Арнольд Александрович». «Теперь понятно, почему я не мог с ним так долго справиться – одно его имя великого стоит… Назовут же людей родители?» – подумал он про себя, а вслух произнес:

– Я, конечно же, прошу прощения, но после такого приема, какой был мне в этом доме оказан, мысли в голову возвращаются совсем неохотно, – и язвительно улыбаясь, тут же продолжил: – Поэтому, если вас не затруднит, повторите, пожалуйста, свои высказанные мне претензии, и я без стеснения, и естественно откровенно, на них тут же отвечу.

В этот момент полицейский принял на свое лицо еще один мощнейший удар, произведенный уже с другой стороны. Видимо Арнольд решил задаться целью выместить на недавнего партнера по обоюдному спаррингу всю накопившуюся в нем обиду за понесенное им поражение.

– Ну, все! Хватит! – резко прервала избиение хозяйка этого огромного дома, на что Кривов моментально подчинился и, скрестив перед собой руки, отодвинулся в сторону. Она между тем, обращаясь уже к «задержанному», продолжала уже более спокойным и уравновешенным тоном: – Вы же, господин подполковник, если прослушали, тогда я повторюсь. Зовут меня Багирова Виктория Эдуардовна, и являюсь я владелицей этого небольшого имения. Пока Вы находились в бессознательном состоянии, мы взяли на себя смелость осмотреть Ваши карманы и обнаружили удостоверение начальника регионального отдела уголовного розыска, выданного на имя Королева Семена Игоревича (участковым тот был назначен недавно и еще не успел сменить свои документы).

«Вот, дурак, – подумал про себя сотрудник органов внутренних дел, – надо было «ксиву» в машине оставить, а не таскать с собой на такое «грязное» и опасное дело». Молодая особа между тем продолжала:

– Хочу Вас обрадовать.

– Чем же еще интересно? – бесцеремонно прервал «докладчицу» полицейский и, переводя взгляд на охранника, язвительно произнес: – Убьете меня без мучений?

– Нет, – гневно надув губки, произнесла восхитительная красавица, переходя на неформальное убеждение, – я имела в виду совсем даже не это. Убивать тебя никто здесь не собирается, но, к слову сказать, и полицию вызывать мы, скорее всего, не будем…

– Да?! – удивленно «вытаращил» глаза Королев, также переходя на «Ты», – Чем же, позвольте узнать, я заслужил такое к себе снисходительно жалостливое внимание? Случайно, уж не влюбилась ли ты в меня?

– И опять я отвечу – нет! – выказывая свое раздражение все больше, скривив в презрительной усмешке лицо, продолжала Виктория Эдуардовна. – Просто я всегда знала, что рано или поздно кто-то, подобный тебе, должен обязательно прийти за этими древними амулетами. И раз этим человеком оказался ты, то получается, что ты мне нужен ничуть не меньше, чем тебе необходимы эти Проклятые сокровища.

«Вот так поворот дела?» – подумал про себя Семен, недоумевая, чем же он может быть полезен этой прекраснейшей леди.

Между тем Багирова взяла короткую паузу и, немного успокоившись и «погасив» в себе волнение, вызванное неповиновением нежданного гостя, принялась продолжать:

– Так, на чем я остановилась?.. Давным-давно мой дед, идущий по материнской линии, являвшийся в то время еще молодым, любознательным юношей, начал увлекаться сбором древнейших антикварных предметов. Как ты, наверное, успел убедиться, в этом своем увлечении он преуспел достаточно основательно, хотя и прожил весьма недолгую жизнь.

– Да, – не удержался пленник от восхищенного возгласа, – коллекция, действительно, знатная!

Не обращая внимания на эту немногословную реплику, рассказчица развивала свое повествование дальше:

– Однажды он наткнулся на один из тех самых Проклятых амулетов, которые привлекли к себе, как я вижу, и твое не менее пристальное внимание. Они до такой степени завладели его сознанием, что он посвятил весь остаток своей непродолжительной жизни собирательству этих загадочных талисманов. Думаю, что происходило это совсем не случайно, и тебе, как никому из других, известно их истинное значение – точно так же, как через некоторое время узнал и мой уже давно умерший прародитель. За неполных сорок пять лет он смог собрать двадцать восемь золотых артефактов, после чего страшно заболел и скончался, подверженный перед смертью самым жестоким мукам.