— Ты с ума сошел? Ты же ранен! — Я попыталась убедить нага, что дойду сама. Безуспешно.

— Всё зажило. — Сид рассмеялся. — Элина сказала, что не допустит, что бы мужья её сестры были не в состоянии носить её на руках.

— Не бойся и не переживай, хорошо? — Успокаивал меня Раф, принимая меня на руки в свою очередь.

Небольшая заминка произошла только тогда, когда перед нами вырос Тень. Даже толпа смолкла. Он неуверенно протянул руки вперёд, словно ожидал, что я откажусь, заранее глядя на меня глазами побитой собаки. Но я только улыбнулась. Мои сомнения, возможно, разрешатся, а возможно никогда не оправдаются. Поэтому не стоит из-за них наносить обиду, к тому же публичную, тому, кого принимаешь в свою семью.

Как только Зубейр взял меня на руки толпа взорвалась криками и свистом. Особенно старались наги, что под его началом защищали перевал, радуясь за своего командира. Со мной на руках и с Гаром, Сидом и Рафом за спиной, он пересек большую половину второй долины и поставил меня на ноги перед тем храмом, который мы с Хранителем создали буквально несколько часов назад. Тут же с двух сторон от меня встали Хранитель и дракон — Наарис. Первым ко мне подошёл Гар.

— Я не маг, не великий воин. Я обычный наг. И уже успевший нанести тебе не одну обиду. Но ты единственная, от кого теплеет моя кровь и ради кого, я готов отдать эту кровь до капли. В моем небе только одно солнце, моя Искорка. Я прошу тебя, прими мою жизнь и сердце в свои руки. — Наг начал обвивать мои ноги своим хвостом.

— Я принимаю твою жизнь. Пусть она навсегда будет связана с моей. — Гар смотрел на меня с такой надеждой и счастливым неверием, словно сейчас сбывалась его заветная мечта.

— Моя госпожа, — Раф прижался лицом к моим ладоням. — Я давно принадлежу тебе и душой, и сердцем. В моих мыслях ты одна. И так будет до моего последнего вздоха.

— Я не хочу быть твоей госпожой, я хочу быть женой. Ты разделишь со мной свою жизнь? — Моя рука легла на украшенную моим родовым гербом мужскую грудь.

— Это самое заветное мое желание. — Сияя, ответил Раф, делая своим хвостом несколько витков вокруг моих ног.

— Мое сердце служит тебе, моя сила покорна тебе, моя душа умирает без тебя, в моей жизни нет смысла без тебя. — Сид смотрел мне прямо в глаза. — Прошу тебя, прими меня или убей.

— Я сохраню твою жизнь. Но и ты храни нашу семью.

— Я буду хранить её живой или мёртвый. — Сид прижался губами к моим запястьям, его хвост обвивал уже колени.

Зубейр подошёл последним. Он смотрел мне в глаза, не отводя взгляда и прижимал мои руки к сердцу.

— "Загляни в моё сердце, прошу…"- в голове зазвучал уже давно не слышанный голос Тени.

— Как…

— "Подарок богини"- улыбнулся Зубейр, видя мое недоумение, поймал мой взгляд, и я словно нырнула в толщу воды.

Я не видела ничего, но знала точно, какой силы чувства обуревали этого змея. Одержимая тяга, жажда… Я понимала, что он просто не будет жить дальше. Он не ждал ничего, он был благодарен за возможность быть рядом, сам факт принадлежности приводил его в восторг и дарил надежду на счастье.

— Не предавай меня. Никогда, слышишь? — Меня начинало пробивать нервной дрожью от происходящего.

Тень вдруг распорол клинком себе кожу на груди напротив сердца и прижал к ране мою ладонь, по-прежнему не отводя взгляда. Я, молча, откинула голову, зная, как горячо желание нагов оставить свои метки на моей шее. Короткая боль действительно быстро прошла, зато по телу одна за другой прошли волны жара.

Стоило нагам разомкнуть объятия со всех сторон, как появился вербер. Резко подхватил на руки, и, смеясь, закружил, заражая своей радостью и ликованием зверя.

Вокруг вдруг резко наступила тишина. Даже вездесущих воробьев не было слышно. Вокруг резко потемнело. Все подняли головы к небу. Я не сразу поняла, почему все вокруг, даже недавно пришедшие дроу, опускаются на колени в восхищённом почтении. Следом за остальными я посмотрела наверх.

Луна взошла на небе днём и закрывала собой солнце. Полное лунное затмение. Пик силы. И знак редчайшего расположения богов для оборотней.

— Всё, что у меня есть, мой зверь, и я сам давно принадлежим тебе. Одной тебе и никому больше, мое беспокойное сердце! — Спрятанная в объятьях этого огромного и сильного мужчины, я почувствовала себя увереннее, все сомнения отступили.

Если у меня одной могло и не получиться, то с ними всё получится обязательно.

— Ты мой! — Шепнула только для него.

Его губы накрыли мои, срываясь в безумный танец. Жадный, голодный, обещающий сжечь дотла поцелуй, подаренный моим медведем, вызвал задорное улюлюканье и споры, будет ли следующий Лангран иметь ипостась или все же хвост.

Тем не менее, оставалось лишь несколько часов до начала подготовки ритуала привязки. Все вокруг, словно понимали, насколько сложное и опасное действие мы собираемся совершить.

Долина, где был лагерь светляков, была расчищена. На выровненной, лишённой слоя дерева площадке, я, под тщательным контролем Кельта и Кайла, чертила пентаграмму. Каждый символ был доведён до абсолюта, не малейшей погрешности не допускалось.

Как только я закончила и встала в центр фигуры, Хранитель водрузил туда же чашу с прахом Алиены, ещё того, родного для неё тела. Мужья заняли свои места. Чуть отступив от границ пентаграммы, Кайл самолично чертил фигуру для брачного ритуала.

Но когда он, Торрен и Маркус заняли свои места, я с огромным удивлением заметила, что серые наги встают кольцом вокруг места проведения ритуала, спиной к нам. Следом, встали белые воины богини, потом, как ни странно, дроу и гвардейцы Гардаранов вперемешку с орками. Уступы заняли эльфийские егеря.

— Что происходит? — Спросила у Хранителя.

— Во время ритуала, ты будешь уязвима. — Я сразу вспомнила про отца Алиены. — Охраняют!

Стоило луне, второй раз за сегодняшний день войти в зенит, я наполнила руны в центре пентаграммы своей кровью. Речитатив заклинания, составленный на языке, который изобрели для своего, внутри семейного пользования Ланграны, буквально вымораживал все вокруг.

Начиная от центра, побежали дорожки инея, края фигуры вспыхнули тёмным пламенем, языки которого стягивались к центру и сплетались прямо надо мной. Чаша пошла мелкими трещинами, и уже скоро частицы пепла стали вплетаться в черный кристалл с множеством блестящих граней, что образовался на месте пересечения языков пламени. Удар молнии разбил его, как скорлупу, осыпавшуюся сотнями осколков. А в воздухе осталось тело с хорошо узнаваемыми чертами.

Последняя и самая опасная часть. Я покрепче сжала ритуальный нож. Короткий взмах и клинок протыкает мое собственное сердце.

Поле, бескрайнее поле летнего разнотравья и бушующая в небе гроза. Но я точно знаю, куда стремиться. Мама. Сидит, облокотившись на одинокую берёзку и подставив лицо дождю, прячет за ним свои слёзы.

— Мам…

— Марина? — Удивление, неверие, страх за меня. Столько всего в любимом и родном голосе. — Что произошло?

— Всё хорошо. А я… Я за тобой. — Мне нужно только схватить ее за руку и вернуться туда, где ярким маяком в самой густой тьме горят сердца моих якорей.

Моих мужей.

Пять ладоней слаженно вырывают клинок из груди. На рану и в приоткрытый в последнем крике рот льется зелье из сокровищницы Лангранов. Первый хриплый вздох. Эхом слова брачного ритуала. И падающее тело ловят одновременно трое мужчин.

Я чувствую огромную слабость, но совершая немыслимое усилие, протягиваю руку и ловлю теплеющую ладонь мамы, которую укладывают рядом со мной. Всматриваюсь в её лицо и встречаюсь с затуманенным взглядом таких же, как у меня, карих глаз.

— Что… Что произошло?

— Ничего страшного мама. Ты просто вышла замуж

— Это… — маме явно тяжело говорить, да и голос ещё хрипит. — Это кому же так жить надоело?

Но и она, и я уплываем в спасительное беспамятство, переходящее в живительный сон, не дожидаясь ответа.

Завтра утром, проснувшись, мама обнаружит на своей руке красивый браслет, где серый змей сплетается с ярко-зеленым пламенем и синей лентой. А пока, я перестаю бороться со своей слабостью, слыша стук медвежьего сердца и чувствуя согревающее тепло обвивающих меня хвостов.