От этих слов девушку передернуло.

– Я постараюсь помочь вам, директор.

Тайша вышла из кабинета, мягко прикрыв за собой дверь.

«Переживает… он видит проблемы всех, но только не своей семьи»

Возможно, Тайша и судила дядю слишком грубо, но девушка ощущала обиду, скопившуюся внутри нее. Она была обижена на весь мир, но ни за что бы не признала этого вслух. Если бы кто-то спросил: «как ты справляешься?», девушка с улыбкой ответила бы: «С чем? У меня все отлично».

Последующие несколько уроков Тайша не сводила глаз с Грейс. Она и так в последнее время слишком много внимания уделяла старой подруге, но сейчас внутри девушки боролись чувство ностальгии по старой дружбе и полная антипатия к дядюшке, чьи просьбы она никогда не выполняла.

Выполнить просьбу Феликса – признать поражение. Подчиниться этой семье. Как не посмотри, а Тайша не видела здесь никакой выгоды для дяди: какое ему дело вообще? Ну, одна Грейс, ему-то что?

Тайша знала, что благими намерениями вымощена дорога в Ад, этому ее научил именно Феликс, а значит, ему было что-то нужно от Грейс. Но что именно?

«И почему все всегда крутится вокруг нее?» – неожиданно для самой себя подумала девушка. В последнее время она и впрямь уж слишком часто слышит о Грейс, а призраки, как известно, никогда не появляются к добру.

На перемене она все же решилась подойти к давней подруге, но не сумела: вокруг Грейс ошивался Кевин, который еще недавно заявлял, что они вовсе не друзья. Сейчас же ребята весело смеялись и вообще хорошо проводили время.

Тайше в который раз за день сделалось неприятно. Девушка чувствовала себя обманутой, хотя и понимала, что никто не обязан был перед ней отчитываться.

Неподалеку от нее, буквально в пяти шагах, стоял фонтанчик для питья. Тайша так увлеклась раздумьями по поводу Грейс и того, как лучше поступить, что и не заметила, как из крана фонтанчика резко вылетела струя воды, обрызгав Кевина и слегка задев Грейс. Парень с девушкой тихо рассмеялись и удалились в класс, а Тайша так и осталась стоять и смотреть на неисправный кран, который все продолжал выплевывать воду в проходящих мимо людей.

***

Большинство людей считает, что их проблемы гораздо сложнее и глубже, чем проблемы других. Что, если у других что-то и случается, то одним поверхностным советом ты можешь облегчить их страдания, что, если тебе плохо, то никому уже быть хуже не может, следовательно, только ты один имеешь значение. А если это проблемы людей из высшего света, то тогда это не более, чем накрученные в голове неважные суждения, которыми можно легко пренебречь.

Что же в итоге может сказать Тайша? А ничего Тайша и не скажет: она привыкла, что все происходящее в ее жизни – только ее проблемы, и дальше круга ее мыслей это не выйдет, что все трудности ее семьи касаются только их, а в обществе у нее всегда есть выгодная позиция девочки с серебряной ложкой. Да, так она и жила все эти годы, но, сейчас, сидя на столе учителя, в расстегнутой рубашке и задранной юбке она резко осознала, что где-то совершила промах.

У Тайши никогда не было проблем с алгеброй, равно как и интереса к этому предмету, а вот молодой учитель на замене, Уильям Мур, казался очень даже интересным. Скучным назвать его было никак нельзя – веселить ее он умел. Ни о какой любви Тайша никогда не заикалась, а вот веселье девочка любила.

Была она далеко не такой правильной и милой, какой видели ее сверстники и учителя, и даже близко не такой плохой, как Амелия. Она была намного хуже.

Спать с учителем было самым интересным, но рискованным решением в ее жизни. Сейчас она задумалась о том, что стоило бы прекратить все это, но его руки так гладили ее бедра, что мысли эти, путаясь, уходили на второй план, когда как на первом было лишь его дыхание на ее коже.

Выходя из его кабинета, она умудрилась застегнуться и поправить одежду прямо на ходу: как делала это всякий раз, но самым запоминающимся был тот, когда они нарушали все мыслимые и немыслимые правила, находясь в музее со школьной экскурсией.

Его темные глаза и бледная бархатная кожа, вот что так заставляло трепетать сердце девушки. Она знала наперед все, что он скажет, она знала, какой его любимый цвет и какой кофе он предпочитает, но даже так, она всегда отрицала сам факт существования на этом свете любви, как истинный химик внушая себе, что это просто феромоны и влечение, играющая молодая кровь и магнитное притяжение этого мужчины.

Что угодно, только не настоящая привязанность и озабоченность кем-то, кроме себя самой.

Отрицание чувств было лишь одной из многих ее проблем, но далеко не первой по важности, поэтому подобными вопросами она не занимала свое время. Хотя, сказать по чести, она никакими своими проблемами не занималась.

Заезжая в клинику, где ее уже ждал отец, девушка пыталась припомнить, ела ли она что-либо со вчерашних посиделок у Грейс – но кроме того злополучного пончика она не проглотила ни крошки, разве что белок, но его сложно было назвать питательным.

– Ты опоздала. Я тебя этому не учил. – Грубо сказал отец, придерживая для Тайши дверь.

– Я тоже рада видеть тебя, папочка.

– Не язви мне. Никто не должен увидеть нас здесь, потому что…

– …наша репутация крайне важна.

Джошуа Керроуза всегда волновала только лишь репутация его семьи. Все остальное, то, чем занимался он, его жена и их дочь за кулисами этого спектакля, не волновало уже никого. Главное уметь делать вид, что вы хорошая и крепкая семья, отправлять рождественские открытки вовремя и периодически давать дочери денег, чтобы не болтала. Да, такими были отношения в их семье, но Тайша знала, что для всех людей их окружения подобная двуличность была свойственна. Ненавидела ли она это? Безусловно. Собиралась ли что-то менять? Нет.

К несчастью, или к радости, но люди в какой-то момент привыкают к жизни в любом дерьме, и даже выбираясь из этой ямы, никогда не меняют своих привычек, потому что как смысла в этом попросту не видят. Меняться всегда сложно. Менять других – невозможно.

Смирившись с участью нужной лишь как украшение дочери, Тайша научилась портить жизнь родителям приятными мелочами, вроде секса с учителем. Об их отношениях не знал никто, но Тайша была уверена в том, что это подпортит репутацию отца, если все всплывет. Что тут скажешь? Ради такого она была готова поставить свою жизнь под удар.

Репутация.

Она так сильно ненавидела это слово.

Репутация – все, что было у нее, помимо громкого имени. Она никогда не желала страстно бороться за существования в мире шоу-бизнеса, никогда не рвалась на сцену, однако с малых лет покоряла подиумы с подачи матери. Она прогнулась под отца, позволяя ему играть с ней, как с марионеткой, таская по своим дурацким съемочным площадкам.

«Однажды ты будешь звездой. Ты затмишь даже свою мать».

– Но, папочка, зачем? Мама самая красивая! – ей тогда было всего пять, и она правда верила в свои слова, но истина была проста: ее мать не молодеет, шоу-бизнес требует свежей крови.

И вот Тайше 17, она на грани голодной смерти, загнав себя в тупик и погрузив свое тело в бездну боли, зато ее отец пророчит ей большое будущее, дает ей возможность попасть на сцену того мира, который она так яростно отвергает.

– Она скинула полкило, – голос врача звучит безучастно, а лицо отца багровеет.

Выходя из кабинета, она слышит лишь упреки:

– Ты должна была набрать два кило. Боже, ты не можешь набрать два сраных кило, чтобы меня перестали вызывать в школу и говорить о том, что ты ничего не ешь? Почему ты никогда не думаешь о том, как твои действия отразятся на нас с матерью?

Вот и все, что Тайша могла услышать от отца. Не было никаких переживаний по поводу того, что ее кости буквально грозятся прорвать ее кожу, что еще немного и вырвавшиеся на волю лопатки станут ее крыльями, но унесут они ее максимум на тот свет.

– Прости, пап. Я стараюсь, правда.

Джошуа грубо взял дочь под руку и рывком потащил за собой, по направлению к ближайшему китайскому ресторанчику. Усадив ее за стол, он заказал ей множество различной еды, оплатил счет и, дав официанту чаевые, вышел прочь и сел в машину.