Смерть приходит неожиданно.

Она приходит за вами в те моменты, когда вы чувствуете себя в безопасности, и лишь иногда вы готовы к этой встрече.

Над колодцем, что стоял во дворе давно покинутого хозяевами поместья, склонилась черная фигура. Существо ожидало.

Это существо не было смертью, оно не было и ее посыльным. Более того, оно было намного страшнее Смерти: ведь она несет покой, а Оно – разруху и боль.

В лице скорбящего оно найдет смешную шутку, в лице смеющегося – неутолимую жажду к убийству. Жизнь человека для этого существа ничто и сейчас оно, возвышаясь над местом упокоения молодой души, ожидало, когда же она явится миру.

– Найди Грейс, дитя, – шептало существо мертвой девочке. – Найди ее, и с ней найдешь покой.

Ночь – идеальное время, чтобы мир, скрытый от глаз обычного наблюдателя, ожил и пришел в движение. Пока люди спят, жители второго, ночного, лунного мира, могут спокойно вздохнуть полной грудью.

Иногда привычный мир, такой, каким мы привыкли его видеть, смешивается с частичками из мира иного, непривычного и даже, порой, нежеланного.

Грейс проснулась посреди ночи, раздираемая собственным жутким криком. Она слышала его откуда-то со стороны, будто это и не она кричала. В ее комнату вбежала взлохмаченная мать, на ее лице были те же эмоции, что и вчера, и неделю, и месяц назад – грусть, страх и усталость. Не смотря на то, что она была еще молодой женщиной, ее лицо уже было покрыто морщинами. Тяжелые, словно свинцовые, мешки под глазами старили ее на десять, а то и пятнадцать лет, которые ей еще предстояло прожить.

– Грейс! – Моника села на кровать дочери и крепко прижала ее к себе. Она нежно гладила дочь по спине, ее пальцы путались в волосах ее малышки. Тяжелое дыхание девушки смешивалось с ее собственным. – Тише, тише.

Грейс не могла выпустить маму из объятий. Она не хотела видеть ее взволнованное лицо, или же показать собственное, полное боли и раскаяния, опухшее от рыданий.

Когда же Грейс собралась с силами и отпустила мать, ее лицо скрывала тень ночи. Не смотря на сумрак комнаты, она переживала по поводу того, что Моника может все же увидеть ее, почувствовать вину или, что казалось ей еще более ужасным, почувствовать, что ей это надоело. Никто бы не захотел так жить, терпеть подобное. Переносить все это в одиночку.

– Мам, все в порядке.

– Но твои кошмары… может, стоит рассказать о них больше? У тебя назначен прием на завтра. Доктор Рейн тебя точно выслушает.

– Говорю же, я в норме. Просто страшный сон. Иди спать, у тебя редко бывают выходные, тебе стоит выспаться.

– Но… – Моника слышала слезы в голосе Грейс, она хотела возразить, сказать дочери, как сильно любит ее, быть рядом. Но та лишь отталкивала ее., Что Мон могла сделать?

– Мам, иди. – Девушка поцеловала мать в лоб и легла на спину. – Я собираюсь выспаться, тебе тоже стоит!

– Хорошо, милая. Сладких.

– Сладких, мам.

– Грейс… я люблю тебя.

– Я тоже люблю тебя, мама.

Женщина вышла из комнаты, оставив Грейс одну. Подросток смотрела в потолок, затем закрыла лицо рукой и выдохнула.

– Как обычно… – Убрав от лица руку, она метнула взгляд на часы.

Осознав, что будильник прозвенит через полчаса, девушка встала. Ложиться смысла не было, поэтому она решила принять душ. За окном только светало, ночь не отступила полностью.

Стоя под холодными струями бодрящего душа, девушка в очередной раз прокручивала события полугодовалой давности. Их машина, мчащаяся по шоссе, смех ее брата, сидящего за рулем, пьяный водитель, кровь, запах паленой резины. Вся картинка смешалась в ее голове, она видела, как растеклась кровь ее брата по его лицу, шее, перетекла на его зеленую майку. Перед тем, как окончательно потерять сознание, она видела силуэты. Там было множество людей, но когда она сказала об этом врачам, очнувшись в центральной больнице, те посмотрели на нее странными взглядами, то ли жалостливо, то ли с опаской, как смотрят на людей, которые сошли с ума, и им уже ничем не помочь.

Стоило девушке вернуться в школу, где раньше она была популярна, как все просто отвернулись от нее, лишь увидев издалека. Может, этому способствовала резкая перемена в ее внешности, а может тот факт, что она сама отгородила себя ото всех. Ее брат, Крис, впал тогда в кому, и все еще не пришел в себя. Ее отношение к людям стало холоднее, нежели раньше, и она поняла, что без них жить куда легче.

Девушка вышла из душа и протерла запотевшее зеркало. Ее бледное, худое лицо, было покрыто мелкими капельками воды. Волосы она собрала в хвост, но стоило их распустить, как в отражении предстала та девушка, которую так боялись ровесники. Ее волосы, которые раньше были чернее ночи, сейчас стали платиново-белыми, а серо-голубые глаза сливались с общим внешним видом.

Как это обычно водится, подростков хлебом не корми, дай только кого-то изгоем заделать. Эта участь пала и на Грейс. Одноклассники, не стесняясь, в лицо подшучивали над девушкой и всячески подначивали. Грейс выбрала удачную тактику «игнорируй, и они сами отстанут» и вот уже пару месяцев она была настоящей невидимкой: внимание на нее обращали крайне редко.

Девушка быстро оделась. Был октябрь, погода была уже не теплой, но еще и не холодной, поэтому поверх вязаного, но легкого свитера, она надела кожаную куртку. Путь до школы занимал двадцать минут на автобусе, но так как сегодня времени в запасе было много, Грейс решила прогуляться. Она много ходила пешком, это давало лишнее время на раздумья, в которых она пребывала всегда – будь то подходящее, и неподходящее, время.

По пути в школу она внимательно оглядывалась. Каждое место в городе, которое раньше было ей дорого, сейчас казалось таким далеким и чужим.

Недавно она услышала, что несмотря на то, что учебный год уже полтора месяца как начался, к ним в класс пришло сразу двое новеньких. На самом деле, один из них зачислен уже давно, но не ходил из-за проблем со здоровьем, а второй должен был впервые появиться на этой неделе. Грейс не придавала значения этому, но она знала, что будь эти парни симпатичными хотя бы на толику, каждая девушка будет лезть из кожи вон, чтобы быть к ним ближе.

Когда Грейс дошла до школы, там еще не было никого из ее класса. Так это обычно бывает – ходя в младшие классы, мы приходим за полчаса до уроков, ходя в старшие – за пять минут до второго урока. Грейс много прогуливала, у нее не было надобности в учебе. Оценки у нее всегда были хорошими, а учеба в классе или на лавке парка – какая разница, если результат один? Она в любом случае все сдаст, ведь у нее нет других дел, кроме учебы.

Первым уроком была химия. Повторение программы прошлых лет, еще больше досаждало, ведь Грейс знала все на отлично. Она не была из числа тех, кто любил повторение лишь из-за того, что блистал в это время. Напротив, девушка считала повторение скучным и ненужным расточительством времени.

Учитель Ровен представлял собой нечто смешное и крайне неопрятное: он был похож скорее на безумного ученого, чем на заурядного учителя химии. Гнездо на его голове, которое он гордо величал волосами, не видело расчески уже несколько лет, а крючковатый нос делал его более похожим на карикатуру, нежели на живого человека.

Сидя в классе, Грейс полностью погрузилась в себя. В оба уха были вставлены наушники, играла одна из ее любимых местных групп. Девушка села на пол, хотя все парты и были свободными,. Еей хотелось просто облокотиться на стену, закрыть глаза и побыть наедине с собой. В такие моменты никто никогда и не думает о том, что может быть не один. Стоило ей понять, что она потихоньку засыпает, как кто-то вырвал наушники из ее ушей.

– Ты слышишь меня? – Низкий, хриплый голос звал ее, видимо, уже не первый раз.

Грейс открыла глаза и посмотрела на сидящего рядом парня уничтожающим взглядом.