Беловолосый варвар сначала нахмурился, потом надолго задумался. Все напряженно всматривались в его лицо и с нетерпением ждали ответа. Наконец он поднял взгляд и сказал.

— Я не отказываюсь от своих слов. Моя жизнь, твоя до тех пор, пока я не искуплю свой долг. Что же касается вашего вопроса… Я помогу вам. Я точно знаю, где находится этот артефакт и я с удовольствием помогу вам отнять его у моего отца. — Ошеломил всех мечник.

Тишину, как и всегда, нарушил гном.

— Вот это поворот. Значит артефакт, который мы ищем находится у твоего папаши и помогает ему развивать твой народ, но ты готов помочь нам лишить его этого преимущества? — Недоумевал он.

— Все не так просто. — Вздохнул воин. — Это очень долгая история, но в целом ты прав.

— А мы не особенно торопимся — Заметила Элиандор. — Враги пока отстали, да и вообще, думаю не очень-то жаждут видеть нас после того ада на земле. Да и нам нужно время на отдых.

— Хорошо, я расскажу вам свою историю, но прежде, я бы очень хотел услышать, как лесной эльф и подгорный гном стали некромантами? — Ехидно блеснул он глазами в предвкушении интересного рассказа.

— Моя история началась, когда полубог отправил мне видение, из которого я узнал, что народу лесных эльфов грозит страшная опасность. Повелитель тьмы идет, а что бы его остановить, мне нужно понять его силу и найти защиту против нее. Ну а когда мы встретили в пути некроманта, да еще и светлой расы, я сразу решил, что это знак и попросил обучать меня. — С благодарностью посмотрел Лазриэль на гнома.

— Ну а со мной все еще проще. — Оживленно подхватил Джибаро. — Мне пришлось обратиться в изучение некромантии, чтобы остановить проклятие, лишившее меня ноги. Все остальные способы не могли мне помочь, пришлось окунуться во тьму.

С этими словами некромант несколько раз звонко стукнул по лежащему под ногами камню митриловым протезом, демонстрируя результат.

В маленьком лагере снова воцарилась тишина. Викинг обдумывал полученную информацию, немного разочарованный короткими рассказами, остальные ждали, пока он соберется с мыслями. Андориус призвал божественные силы, чтобы подлечить нового спутника и раны того очень быстро затягивались. Он приподнялся, сел, облокотившись о дерево и начал свой рассказ.

Венец появился в Зимнем городе варваров так давно, что никто уже и не мог сказать точной цифры. Он переходил от одного шамана к другому, даруя тому мудрость и остроту ума, не виданные ранее. Однако, вместе с тем, носитель получал жадность, злость и коварство ему не свойственные. Поэтому верховные шаманы постоянно менялись. Один носил артефакт, но вынужден был принимать во внимание мнение остальных.

Племя стало очень быстро развиваться. Каждое коварное нападение соседей, оказывалось обречено на провал. Оружие становилось более современным и смертоносным, дома росли и теплели. С каждым годом племя развивалось все стремительнее. Уже век спустя, на месте большого шатерного лагеря возвышался прекрасный город с бревенчатыми домами. А к сегодняшнему дню он вырос еще больше, постепенно облачаясь в камень и железо.

В этот раз наступил черед Ильдвару надеть артефакт. Отец Снэбьерна всегда отличался рассудительностью, милосердием и стремлением к миру. Но он погиб. Его отец умер в тот день, когда венец разума коснулся его головы. Тот, кто сейчас стал верховным шаманом, был жесток и коварен. Только лишь совет ограничивал его амбиции… до поры до времени.

Однажды ночью, все до одного, шаманы совета были жестоко вырезаны во сне и некому стало сдерживать верховного. Честолюбие подталкивало его поставить весь мир на колени. Он стал готовить войско для завоевательных походов. А возле его трона приютился Асингтур, ставший правой рукой лидера.

Асингтур всегда был жадным до власти и завистливым. Еще будучи учеником, он не гнушался ничем для получения собственной выгоды. А уж когда все члены совета были убиты, не преминул воспользоваться шансом, предложив новому владыке свою помощь.

Снэбьерн как раз вернулся из дальних стран, где набирался опыта, продавая свой меч всякому, кто готов был заплатить достаточно. Северяне, суровые воины, а чтобы стать таковыми, каждый малец, считающий, что достаточно силен, отправлялся в южные земли, где устраивался наемником или сколачивал свой отряд и грабил поселения или же наоборот, защищал их от набегов. Те, кто уходили совсем мальчишками, пробирались на корабли, выполняя там самую тяжелую работу, стараясь скорее стать сильными, закаленными и перебраться на берег, к настоящим воинам.

Многие оставались там, продолжая биться, становились командирами отрядов, некоторые даже дожили до преклонного возраста и стали руководить отрядом не участвуя в боях. Он же торопился к отцу, желая порадовать того, показать, каким сильным и умелым стал его сын, какой из него вышел свирепый воин, рассказать про славные битвы, в которых участвовал.

А когда вернулся, оказалось, что отец стал совсем другим. Раньше сильный и пышущий здоровьем, сейчас он похудел, осунулся и был по настоящему стар. Ему было совершенно не интересно, что происходило с его первенцем за прошедшее десятилетие, какие трудности выпали на его долю и какие приключения он пережил. Единственное, что разжигало искорки в глазах верховного, так это планы по захвату мира.

— Отец, одумайся, никто не хочет этой войны. Мы прекрасно живем в своем мире. — Молил Снэбьерн.

— Мы и продолжим жить в нем, просто весь мир станет нашим. — Потирал руками старик.

— Ты не понимаешь, что делаешь. Ты сможешь захватить соседние земли, потеряв при этом половину своих воинов и перебив половину противников. Но если ты пойдешь войной на весь мир, тогда весь мир ополчится на нас и всех северян просто вырежут. — Пытался он воззвать к разуму отца.

— Цена высока, но я готов ее заплатить. — Самоуверенно отрезал тот.

— Тогда ты безумен. Я освобожу тебя от этого проклятия. — Возмутился воин и ринулся к отцу, в надежде снять отравляющий разум артефакт..

Разделявшие их несколько шагов, он преодолел мгновенно, протянул руку, готовый сорвать венец с головы, но верховный шаман ударил длинным древком топора о каменный пол и мечник отлетел назад, через весь зал, больно приложившись спиной о стену. Вскочив, он вновь бросился вперед, не оставляя попыток добраться до ненавистного артефакта.

На этот раз верховный шамана не шелохнулся, но тело мечника остановилось в нескольких шагах от него, словно муха, внезапно застрявшая в невидимой паутине. Неспособный пошевелиться, он мог только наблюдать за тем, как от дальней колонны отделилась тень и двинулась к центру зала.

— Как ты смеешь? Ты, ничтожество, ты поднять руку на верховного шамана? — Громогласно вопрошал Асингтур.

— Нет, я лишь хочу избавить свой народ от неминуемой гибели. — С трудом выговорил воин, пытаясь преодолеть силу магии. — Помоги мне, ведь ты же видишь, что он не в себе.

— Кара за такое преступление, смерть. Тебе не уйти отсюда, предатель. — Проигнорировал приспешник его слова.

Сложные символы шамана сплетались со словами заклинания на странном наречии, которого викинг не знал. Однако он почувствовал, как накапливается зловещая сила, как собирается в рисующих узоры руках, смертоносная энергия. Глаза Асингтура налились злостью, в них блеснула жажда насилия. Когда с пальцев уже готово было сорваться заклинание, раздался тихий, отстраненный, но полный власти голос.

— Остановись. — Приказал верховный шаман.

Приспешник сделал вид, что не услышал его и завершил сотворение чар.

— Прекрати! — Громче повторил он свой приказ.

Зловещие темные молнии потянулись от рук Асингтура к Снэбьерну. Его тело пронзила боль, какой он никогда еще не испытывал. Его словно одновременно разрывали и сдавливали, руки и ноги выкручивало, а кости, казалось, вот-вот треснут. Время замедлилось и миг растянулся на вечность. Силы стали постепенно утекать из его тела, словно кровь сквозь пальцы лилась из глубокой раны. Он пытался сопротивляться, старался не дать вытянуть из себя жизнь, но все тщетно. С каждым мигом, стоять становилось все труднее. Ослабшие ноги уже едва держали. Волосы побелели, губы посинели, один зуб выпал, а ногти стали крошиться.