Этот день может закончиться нехорошо, но начнется он, определенно, идеально.

Я продолжаю массировать ее голову, в то время как она раскачивается вперед и назад. Ее язык ласкает мой ствол, и я позволяю себе мгновение удовольствия. На этот раз никакой боли. Только удовольствие. Но вдруг мое желание переполняет меня, и я хочу, чтобы она взяла меня глубже в свой рот.

Она издает характерный звук, когда я достаю до задней части ее горла, но Молли продолжает.

Блядь.

Я убираю одну руку с ее головы, опускаю ее вниз, беру свои яйца и подтягиваю их к ее подбородку. Она давится, но я теряюсь в ней. Я окунаюсь с головой в то, кем и чем она является, что она для меня значит и что мы создаем вместе.

— Молли, — говорю я. — Да, детка.

Она сглатывает, ее горло сжимается вокруг моего члена, и я откидываю голову назад на стену, выложенную плиткой.

— М-м-м, — стонет она.

Я хочу продлить удовольствие, на самом деле, хочу. Но похер. Теперь я хочу ее киску. Мне нужна ее киска, пока этот день не начнет напоминать мне о том, что я не проживаю свою жизнь впустую. Что я не отдаю ее какой-то корпорации и не трачу ее на месть и убийство.

— Глубже, — стону я. — Еще чуть-чуть.

Она практически погружается в меня, головка моего члена ударяется в ее нёбо. Она мурлычет, глотая мою толстую твердую длину, и все заканчивается.

Я наполняю ее рот своей спермой. Она течет по ее губам, и когда я думаю, что сейчас она отстранится и скажет, что это все, она всасывает меня сильнее, ее взгляд прикован ко мне. Все ее мысли прикованы ко мне.

Затем она глотает. Снова и снова, все до последней капли.

Молли

(Девчонка с пушкой)

Я отстраняюсь, вода стекает по моему лицу, смывая за собой его сперму вниз по моему подбородку, смешиваясь с белыми мыльными пузырями с моих волос. Я вся покрыта шампунем и испытываю дикую страсть.

— Еще, — говорю я. — Я так сильно хочу почувствовать тебя внутри себя, Линкольн.

Он рычит, встает и поднимает меня на ноги.

— Твое желание… — отвечает он, но не заканчивает предложение. Потому как подходит, подхватывает меня за попку и поднимает, притягивая мою пульсирующую киску к своему стальному прессу.

— О, Боже, — стону я. — Я больше не могу терпеть.

Я сжимаю его бедра своими коленями, и он поднимает меня еще немного, кончик его члена трется о мой клитор. Он уже снова твердый.

Никогда прежде в своей жизни я не ощущала себя настолько желанной, никогда не чувствовала себя такой наполненной и никогда не испытывала таких мучений от желания быть грубо и жестко оттраханной.

Он шлепает меня по попке, и звук эхом отражается от стен ванной комнаты. Я издаю тихий вопль, но не чувствую, чтобы он ощущал дискомфорт от моего эмоционального всплеска, а это значит, что он понимает мое удовольствие, и теперь у меня больше возможности принимать его боль.

Он тянется и сжимает мой сосок, но на нем все еще его перчатки.

— Сними их, — говорю я.

И это не просьба. Это требование. Я жду, чтобы увидеть, какой будет его реакция. И на мгновение на его лице появляется удивление, пока он обдумывает мой переход от повиновения.

Но затем передвигает меня и подносит свой палец к моему рту.

— Кусай, — говорит он.

Я сжимаю кожу между зубами и нахожу кончик, за который укусить, тогда он тянет свою руку, немного стягивая перчатку. Он делает это снова и снова, пока все его пальцы не освобождаются. Я выплевываю перчатку, и его пальцы оказываются у меня во рту, надавливая на язык. Я обхватываю их губами, и он начинает двигать ими вперед и назад. Мой язык скользит вдоль его пальцев, как будто они — продолжение его члена. Я чувствую, как его член твердеет рядом с моей киской, и я уже готова. Он достает свои пальцы и тянется, чтобы подхватить мою ягодицу. Черт, я опять хочу его в моей попке.

— Просто трахни меня, — стону я.

Он наклоняется вперед, прижимая меня к холодной твердой плитке, затем отклоняется, находит мой вход и толкается в него. Я сжимаю его плечи. Его мышцы такие выпуклые, плечи такие широкие и сильные. Он представляет собой огромную человеческую силу. Он весь будто из стали.

Это главное. Ощущать Линкольна внутри себя — главное для меня. Я подтягиваю колени выше и обхватываю его талию ногами, когда он вбивается в меня, двигаясь вперед и назад. Сначала медленно.

— Слишком медленно, — говорю я. — Трахай меня жестче. Пожалуйста, — умоляю я.

Он толкается в меня так быстро, что я хватаю воздух ртом, и когда смотрю вверх на его лицо, ожидаю, что он испытает боль вместе со мной. Но все, что я вижу, это желание.

Второй рукой он находит дырочку между моих ягодиц, как будто читает мои мысли, и входит туда пальцем. Я чувствую его с обеих сторон. Сначала его член, затем палец.

— Тебе нравится, когда жестко, Молли?

— Мне нравится это с тобой, Линкольн. Нравится любым способом, каким ты пожелаешь дать это мне.

— Если бы у меня была свободная рука, — говорит он, — я бы схватил тебя за волосы, одновременно играя с твоей попкой. Но у меня ее нет, так что тебе придется помочь мне с этим. — Он убирает свой палец и хватает мои волосы, одергивая мою голову назад. — Поиграй со своей попкой, Молли. Я хочу почувствовать твои пальцы рядом со своим членом.

Я тянусь вниз и делаю то, о чем он просит. Он стонет и сжимает в кулаке мои волосы, хватая их прямо у основания. Он берет меня. Мои глаза автоматически закрываются от напряжения. Я со стоном выкрикиваю его имя. Снова и снова.

— Линкольн, Линкольн…

— Альфа, — произносит он. — Я твой Альфа. Твое начало.

— А я конец, — говорю я, кончая, его член полностью погружен в меня. — Я конец той старой жизни, которую ты вел. Мы идеальны, — произношу я, когда он кончает в меня. — Идеальны. И так будет всегда.

Линкольн

(Парень на байке)

— Всегда — это очень-очень долго, — говорю я, чувствуя себя полностью истощенным и удовлетворенным. Но, Боже, я хотел бы, чтобы это длилось вечно.

— Я знаю, — стонет она, ее ноги все еще обхватывают мою талию так, будто она не хочет меня отпускать.

Я крепко держу ее и разворачиваю нас так, чтобы подставить Молли под струю горячей воды и смыть шампунь. Она поднимает руки и играет со своими волосами, смывая остатки пены. Я отхожу назад, сажусь обратно на скамейку и, оставляя ее у себя на коленях, тянусь за кондиционером для волос. Выдавливаю его на ее голову и прижимаю Молли лицом к своему плечу. Ее мягкое дыхание щекочет мою шею, когда я втираю скользкий кондиционер в каждую прядку ее волос.

— Мне нравится заботиться о тебе. Хотел бы я быть рядом тогда.

Она не отвечает. Ведь это она сказала мне, что мы могли бы сделать это вместе. А сейчас Молли, возможно, думает обо всей той любви, которую она упустила.

— Но ничего уже не изменить. Значит, так все и должно было случиться.

— Сейчас я счастлива, — говорит она, ее глаза закрыты, тело расслабленно. Я беру мыло и начинаю намыливать ее спину. — Я рада, что все так закончилось.

Но это ненадолго. До того момента, как она узнает, что я сделал прошлой ночью.

Не беспокойся об этом, Линкольн. Живи одним моментом.

Я чувствую себя мудаком за то, что делаю ее счастливой, зная о том, что случится потом, но я ничего не могу с этим поделать. В конце концов, я тоже заслуживаю немного счастья. Не так ли?

— Я не хочу идти на работу, Линкольн, но придется.

— Я знаю, — говорю я, поднимаю ее с колен и ставлю на ноги. Я мою ее тело сверху донизу, замедляясь на ее груди, проводя по изгибам ее бедер, потягивая ее соски и целуя пенистые пузырьки, стекающие по ее животу. — Но сегодня я отвезу тебя на работу, Моллз.

— Моллз?

— А что?

— Меня так называл мой брат.

— Правда? — спрашиваю я.