Я пойду, потому что мне действительно необходимо узнать, не возвращается ли память к Молли Мастерс. И я могу использовать нового друга, хотя каким образом, по мнению Шейлы, Молли простит меня после того, что я с ней сделал, остается за гранью моего понимания. Но… если все же Молли начнет вспоминать, то лучше мне быть рядом в этот момент. Поговорю с ней. Успокою. Уговорю ее молчать, и, возможно, если мне повезет, позволю ей увидеть всю картину.

Томас есть Томас. И независимо от того, каковы причины его возвращения с таким размахом, это явно то, что я не могу контролировать. Он делает то, что хочет делать, он всегда был таким.

Но все остальное выглядит так, как будто удача начинает стремительно ускользать.

И если она вспомнила, что я сделал с ней… что же, тогда я не хочу больше думать об этом.

Возможно, я просто параноик. Я использовал этот препарат и на других людях, и он всегда действовал. Мне сходили с рук вещи и похуже, чем то, что я сделал с Молли Мастерс.

— Удача, — бормочу я, снова проходя через спальню. Хватаю ключи из ящика в маленьком столике, открываю дверь, ведущую в длинный тоннель и переступаю порог, — останься со мной сегодня вечером. Всего лишь еще один вечер, и я клянусь больше ни о чем никогда не просить.

Конечно, это детская молитва. Я бормочу ее на протяжении десятилетий, и удача всегда выполняет свою часть сделки, но я ощущаю себя лжецом. У меня такое ощущение, что я всю жизнь прошу удачу не покидать меня, выхожу сухим из воды, но, по-прежнему, не удовлетворен таким подарком, потому что всегда выхожу таким же пустым, каким и был в начале.

Но я чувствую, что Молли Мастерс будет моим провалом. Она — противоположность всего того, против чего я выступаю. Она ослабит меня. Поспособствует моему провалу. Из-за нее я проиграю.

Но разве это не ее работа?

Так и есть.

Я подхожу к лестничному пролету в конце тоннеля и начинаю подниматься. Когда оказываюсь наверху, я прижимаю ладонь к экрану, и лазер считывает мои отпечатки, предоставляя мне доступ в дом.

В конечном итоге, я в гараже, смотрю на груду металла, накрытую плотным брезентом, покрытым пылью и потертым от старости.

Возможно, мотоцикл даже не заведется? Прошло много времени с тех пор, как я брал его, но я не могу поехать в город на машине. Не на такое событие, где соберется так много свидетелей. А мой грузовик разобран… по личным причинам.

Я срываю брезент с характерным звуком, воздух наполняется пылью, которая, наверное, оседает на моей накрахмаленной роботом белой рубашке, и сажусь на мотоцикл.

Он заводится с первого раза, и я не могу не задаться вопросом, поддавая газа и выезжая из гаража, означает ли это, что моя удача все еще со мной… или на этом она закончится?

Молли

(Девчонка с пушкой)

Мое платье не новое, но все еще хорошо смотрится. Пару лет назад я отвечала за безопасность на встрече иностранных должностных лиц очень высокого уровня. Банкетный зал был оформлен с роскошью, были привезены лучшие повара, и китайский стоил дороже, чем все, что я имела на тот момент, включая машину. Предполагаю, что сегодняшний вечер будет чем-то подобным, за исключением ужина.

Я выбираю длинное платье для того, чтобы спрятать оружие в набедренной кобуре, к которой можно получить доступ через разрез в хорошо замаскированном кармане на правой стороне. Слева тоже есть карман. Оба они практически незаметны и находятся прямо на уровне моих бедер, так что все спрятанное внутри может скрываться под слоями юбки. Оно без бретелек и плотно усыпано бусинами, начиная от лифа и заканчивая верхней частью бедер. К сожалению, что тогда, что сейчас, оно больше смотрится, как свадебное. Но, по крайней мере, оно не белое, а приглушенного кремового цвета, и под ним замечательно скрывается моя пушка, так что миссия выполнена.

Я даже наношу макияж и собираю волосы в пучок, который сделала сама. Возможно, я и проиграю местным модницам, но мне это неважно.

Я представитель службы безопасности. Это всего лишь уловка. Костюм.

— Так, — говорю я своему отражению в зеркале. Поворачиваюсь к кровати, на которой лежит мой пистолет, проверяю обойму, чтобы убедиться, что она полная, затем поднимаю все слои моей юбки и вставляю его в кобуру. Там же находятся еще две обоймы, на всякий случай. Об этой вечеринке было не так много разговоров, и почему Брукс считает, что эта вечеринка нуждается в такой мощной охране, я не понимаю.

Я кладу свой жетон во второй карман и затем надеваю туфли. Они на плоской подошве, специально подобранные к платью, с резиновой подошвой, чтобы быть бесшумными и не скользящими и с такими же бусинами, как на платье.

— Итак, Мастерс, — говорю я, еще раз глядя на свое отражение в зеркале, — поехали.

Аттикус Монтгомери прислал за мной автомобиль. Он ждет снаружи почти целый час. Когда водитель стучит в дверь, я, мягко говоря, удивляюсь. Монтгомери — властный придурок. Типичный альфа-самец, которому нравится демонстрировать свое превосходство. И он хочет, чтобы все знали, что я работаю с ним. Возможно, даже, что я работаю на него.

Но я не против автомобиля. Мысль о том, чтобы влезть за баранку моего пятилетнего служебного седана и поехать за рулем на вечеринку в вечернем платье, выглядит нелепо.

Я благодарна за машину, а Аттикус Монтгомери может заставить людей думать все, что ему вздумается, но я не у него в кармане. Он не может купить мое содействие тачкой.

В общем, я спускаюсь по лестнице, беру ключи от дома с тумбочки, кладу их в карман, накидываю на плечи подходящий платок и выхожу к лимузину. Водитель ожидает у пассажирской двери, и мне интересно, неужели он стоял так все это время, или он просто настолько хорош в своей работе, что заметил, что я уже готова выходить и занял свою позицию.

— Спасибо, — говорю я, когда он открывает для меня дверь, и проскальзываю внутрь. Она закрывается с мягким звуком, характерным для дорогих автомобилей, затем водитель обходит лимузин и садится на водительское место.

Мы подъезжаем к собору и встаем в очередь позади остальных автомобилей, ожидающих, чтобы высадить важных гостей. Когда подходит наша очередь, водитель поворачивает голову и говорит:

— Мистер Монтгомери просил передать, что он, возможно, задержится сегодня вечером, но он найдет вас позже.

— Приму к сведению, — отвечаю я, когда он выходит из машины, чтобы открыть мне дверь. Это к лучшему. У меня будет больше времени, чтобы расспросить людей и выяснить, кем на самом деле является Томас Брукс. Здесь я в невыгодном положении, поскольку новенькая в этом городе. Я не знаю истории всех этих людей. А, как и в большинстве мест, в Кафедрал Сити есть видные граждане, которые насчитывают уже несколько поколений. Они знают свою собственную историю, а значит, они будут болтать, даже если это будут перешептывания и слухи. Если существуют какие-либо взаимоотношения между руководителями «Корпорации Блю» и Томасом Бруксом, то сегодня вечером об этом обязательно будут сплетничать.

Водитель подает мне руку, когда открывает дверь, и я беру ее для того, чтобы выбраться из машины с достоинством. Все из-за этого дурацкого вечернего платья.

Моментально вспышки фотокамер ослепляют меня, и мне приходится прикрыть глаза рукой. Вспышки оставляют яркие пятна в моих глазах, но мне удается прорваться сквозь всю эту суматоху и преодолеть свой путь по ступеням собора без комментариев.

Сержант Севиль приветствует меня и протягивает мне руку. Он одет в свою официальную форму и тепло улыбается мне.

— А ты неплохо подготовилась. — Он подмигивает мне, отчего я хмурюсь.

— Спасибо, — автоматически отвечаю я. Мужчины. Они говорят мне, чтобы я отвалила, и не дают мне второго шанса в работе, но стоит надеть милое платьице, и они тут же превращаются в истинных джентльменов. — Все на своих позициях?

— Так точно, детектив, — подтверждает он, снова вернувшись к профессиональному тону. — Как вы и приказывали, но докладывать не о чем. Эту толпу можно охарактеризовать исключительно как спокойную и достойную.