— Как ты сделал со мной, да? Тот препарат, который ты дал мне после того, как я убежала в снежную ночь.

Я киваю.

— Он изменил твой ДНК, изменил твою память. Он действует, как вирус гриппа. Но в твоем случае он был временным. Любые ДНК истощаются со временем. Предполагалось, что его действие постепенно ослабеет спустя много лет. Понемногу, пока весь плохой код не будет перепрограммирован заново, используя другой спящий вирус, включенный в состав препарата. Но я не забирал его. — Боже, это так сложно объяснить, потому что я лишил ее памяти. — Я хотел, чтобы ты помнила, Молли. На самом деле, я сделал так, чтобы твоя память восстановилась, просто думал, это займет немного больше времени. Я не ожидал, что это произойдет в то время, когда ты будешь еще так молода и… — я замолкаю, потому что хочу сказать «соблазнительна». Все было бы гораздо проще, если бы она не была так привлекательна. Так красива. Если бы у нее впереди не было так много лет. Как теперь я могу уйти?

Я не могу. Я не уйду.

— Ты перепрограммировал тех ученых, — говорит она, возвращая меня обратно к нашему разговору.

— Да. Я перепрограммировал их. Изменил их. Заставил покончить с собой, задействовав нервные центры их мозга, используя световые схемы.

Она пристально смотрит на меня секунду, как будто сопоставляет кусочки головоломки.

— Ты убил еще одного, да?

Я киваю.

— Сегодня я ездила на осмотр места преступления, и уборщик менял лампу дневного света над столом жертвы. Ты использовал их. Сделал так, что они мерцали. Это и было импульсом?

Я снова киваю.

— Множество живых организмов на планете запрограммированы так, чтобы реагировать на изменения света. Миграции животных и птиц. Репродуктивные циклы. Зимняя спячка у медведей. Все это запрограммировано природой в их мозгах. И Школа Одаренных нашла способ сделать людей склонными к жестокости, используя свет в качестве импульса.

Она делает глубокий вздох, кладет свои ладони на стол и смотрит на них.

— Что делают твои руки?

— Ничего особенного. Специальная еда, которую я употребляю, питает вирус внутри меня, который дает силу моему мозгу, как электричество дает силу жесткому диску компьютера. Это генерирует большое количество тепла, которому необходимо рассеиваться. Я делаю это через свои руки.

— Что-то вроде вентиляции. Как подушечки на лапах у собак.

— Проще говоря, да. Но у них есть и практическое применение. Они магнитные и цвет свечения может изменяться, чтобы использоваться в качестве лазерного сканера.

Она пялится на меня с приоткрытым ртом. От восторга? Я почти смеюсь. Едва ли. Скорее от шока или отвращения.

— А я? Какую роль во всем этом играю я?

Я пожимаю плечами.

— Ты выполняешь главную функцию, Молли. Они создали тебя для того, чтобы ты остановила меня, в случае, если я зайду слишком далеко.

— Как супергерой против суперзлодея?

— Наверное. Но скорее, как бомба и детонатор, который управляет этой бомбой.

— Значит, я выступаю в роли этого детонатора.

— Мы — незаконченный проект. Я вытащил тебя до того, как все стало по-настоящему плохо. И это одна из причин, почему я согласился на план Томаса. Сначала они сводят нас вместе, как партнеров. Затем заставляют причинять друг другу вред. В моем случае, они заставляли меня заботиться о тебе после всего. Они привязали меня к тебе. Сделали так, чтобы меня тошнило от мысли причинить тебе боль. Ограничение поведения, генетическое манипулирование и прочая херня. Слишком долго объяснять. Но даже сейчас, спустя все эти годы, я не могу убить тебя.

— Повезло мне, — шепотом произносит она.

— Зато ты можешь с легкостью убить меня.

— Что? Как?

— В этом предназначение Омеги. Убить нас, когда мы станем бесполезны. Если бы твои тренировки были окончены, ты смогла бы приставить пушку к моей голове, и я не смог бы тебя остановить.

— Я не хочу убивать тебя, Линкольн.

— Тогда, полагаю, хорошо, что я успел вывести тебя оттуда, прежде чем это произошло.

— Ага. — Она снова смотрит вниз на свои руки. — Значит, эти люди, которых ты убиваешь… Они плохие, верно?

— Очень плохие.

— И это, вроде как, делает тебя хорошим, да?

— С этим можно поспорить, но я стараюсь изо всех сил.

— Значит… — Она отталкивается ладонями от стола и встает. — Ты на самом деле Бэтмен?

— Нет, — говорю я, издавая легкий смешок. — Он не настоящий, Молли. А я — да. И, несмотря на то, что все мои слова звучат достаточно невероятно, это моя жизнь, и она не такая романтичная или вдохновляющая. Она — не фантастическая фигня, которую они выдумывают для таких персонажей. Придется приложить много усилий, чтобы подняться до такого возвышенного статуса и тем более считаться хорошим парнем. Ты ведь об этом думаешь, да, Молли? Хорошие парни не убивают людей ради мести. — Я поднимаюсь со своего места и подхожу к ней. — Я бы действительно хотел этого и…

— Но если бы ты действительно хотел… — перебивает она меня, обходит стол и идет мне навстречу. Молли останавливается, когда нас разделяет лишь один метр и смотрит на меня своими большими карими глазами. — Тогда ты мог бы использовать все эти супер штуки, чтобы делать добро, а не зло. Чтобы помогать людям.

— Помогать каким именно людям? — огрызаюсь я. — «Корпорации Блю»? Этим людям? Они наняли ученых, которые сделали это, Молли. Они заставляли меня делать тебе больно. Они изменили нас, и мы никогда не сможем исправить этого.

— Значит, ты собираешься убить их всех? Одного за другим?

— Вовсе нет, — говорю я, отворачиваясь, чтобы она не могла увидеть мою зловещую ухмылку. — Только тех, которые этого заслуживают.

— Но кто ты такой, чтобы выносить им приговор? Кто ты такой, чтобы не оставлять им шанса на спасение?

— Ты не поняла главного, Молли. — Я уже начинаю терять терпение. — Эти люди не заслуживают помощи. Они разрушили нас. Они украли наше детство и заставляли нас делать чудовищные вещи друг с другом. Поэтому позволь мне просто сказать все как есть. Я не заинтересован в спасении людей. И если ты помнишь сюжет, Бэтмен тоже не был. Он искал мести, как и я. Спасение людей было последствием его охоты на тех, кого он ненавидел.

— Я так не думаю, Линкольн, — говорит она, качая головой. — У людей есть выбор, и если ты сверхчеловек, разве не можешь выбрать для себя роль супергероя?

— А кто тогда будет злодеем? — с ухмылкой говорю я ей. — Не ты, — смеюсь я. — Ты не запрограммирована причинять вред. Ты запрограммирована спасать. Я в этом убедился.

— Но твой случай — исключение. Ты сказал, что я могу сделать тебе больно. Я не говорю, что хочу быть твоей противоположностью, Линкольн. Я лишь хочу сказать, что ты можешь быть своей собственной противоположностью.

Я провожу рукой по своим волосам и отворачиваюсь, прежде чем скажу ей больше.

— У нас есть план, Молли. И что бы ты ни сказала, ничто не изменит его.

Я ожидаю, что сейчас она разозлится. Возможно, ударит меня по лицу или скажет, чтобы я убирался из ее дома и никогда больше не возвращался. Но она этого не делает. Она подходит ко мне, берет мою руку и складывает наши ладони вместе.

— Они такие теплые.

— А все остальное по-прежнему холодное.

— Нет, — говорит Молли, беря мою руку и прикладывая ее к своей щеке. — Ты теплый везде. И если ты можешь перепрограммировать людей, как ты говоришь, значит, можешь излечивать душевные расстройства, Линкольн. Ты можешь лечить людей с помощью этих разработок. Ты можешь менять ужасные вещи в лучшую сторону. Ты можешь быть героем. Миру нужен герой, Линкольн.

Я наклоняюсь и целую ее губы, мягко произнося в них:

— Никому не нужен такой герой, как я, Молли. Дорога в ад всегда вымощена благими намерениями.

— Каждому нужен герой, Линкольн, и если ты единственный, тогда ты не можешь сказать «нет». — Ее слова звучат очень мягко. Ее нежность просачивается в мою неестественно уродливую ладонь, когда она прижимается к ней своей щекой. — Миру нужен защитник, который сможет постоять за него.