– Конечно. Но пускай они пока пободаются, потреплют друг другу нервы. Сейчас они ещё не добрались даже до половины реальной стоимости этих камней, – ответила Ольга Павловна.

– Сто десять! – поднял табличку человек, предложивший увеличить шаг ставок.

– Это представитель ювелирного дома «Пьер Раша», крупнейшего в республике – Антуан Риссо.

– Вы здесь всех знаете? – поинтересовался я.

– Большинство – да, знаю. А тех, кого не знаю, довольно много наслышана. Мир ювелиров, работающих с подобными камнями, невероятно узок. Здесь все друг друга знают.

– А что же никто не подошёл, не поздоровался?

– Это не принято делать до торгов. После будут и поздравления с удачной покупкой, и расспросы о делах и семье, и прочая вежливая светская мишура.

Пока мы переговаривались, ценник достиг ста пятидесяти семи тысяч.

– Двести! – разнеслось по залу.

Эльф был в своём репертуаре.

– Двести тридцать, – упрямо сверкнув глазами, процедил пешеханец.

– Двести пятьдесят! – впервые подняла наш номер Ольга Павловна.

– Двести пятьдесят одна! – ответил гном с тростью.

– Двести пятьдесят пять, – продолжил взвинчивать цену светлый эльф.

– Двести восемьдесят! – выдавил из себя доверенное лицо великого визиря.

– Двести восемьдесят пять, – спокойно повысила полуэльфа.

– Двести девяно… – начал было пешеханец, но был прерван.

– Триста! – округлил цену Талариэль.

На султанатца был страшно смотреть: вены на лбу вздулись, руки крепко обхватили подлокотники кресла и его немного потряхивало. А распорядитель торгов ещё подлил масла в огонь.

– Уважаемый эмир Али, вы будите поднимать?! Я не совсем правильно понял ваш знаки.

– Не-е-е-е-ет, – выдавил из себя пешеханский купец.

– Замечательно. Итак! Триста тысяч раз! Триста тысяч два!

– Триста пять! – прервала его моя спутница.

– Триста десять! – парировал эльф.

– Триста пятнадцать, – подняла Ольга Павловна.

Как я понял, они с Талариэлем несколько нарушали правила аукциона сами называя цены и не соблюдая оговоренного шага. Но так как никто не возмущался, возможно, это было не очень сильное нарушении, да и на эльфов многие правила не распространяются.

– Триста двадцать пять, – тем временем продолжала моя спутница.

И представитель Великого леса уже не улыбался.

– Слушай, Талариэль, а у тебя золотые-то найдутся в таком количестве? Ты же не «Слезу дракона» покупаешь. Не думаю, что королевский казначей под эти камни готов выделить столь крупную сумму, – спросила она.

Эльф дёрнулся, но ничего не ответил. Зато тут же оживился распорядитель.

– Милейшая Ольга Павловна, вы уверены, что один из наших гостей не полностью платежеспособен? – спросил он, мягко обойдя имя эльфа.

– Я уверена, что дорогой Талариэль пытается поставить королевского казначея перед фактом покупки, а вас подождать каких-то пару дней. Он уже проделывал подобный трюк. Не правда ли?! – вопросительно посмотрела она на превратившегося в статую светлого.

– Нет! Подобное совершенно невозможно! Все правила оплаты были заранее оглашены и не подлежат пересмотру! – голос гнома просто заледенел.

– Господин Талариэль, я вынужден потребовать от вас сейчас же представить доказательства вашей платежеспособности!

– Это возмутительно! – вскочил с места эльф. – Я полномочный представитель Великого леса и…

Что и… мы так и не услышали. Голосом седого гнома можно было резать стёкла как алмазом.

– Я, господин эльф, повторяю ещё раз – предъявите доказательства вашей платежеспособности! Если вы тут дурили нам головы, вас вышвырнут отсюда за шкирку, не посмотрят на то, представителем чего или кого вы являетесь.

Эльф играл пантомиму – рыба, выброшенная на берег. Но гном был неумолим. Подошёл, протянул руку в которую белый как полотно Талариэль протянул сложенную пополам бумагу. Распорядитель развернул поданный листок, вчитался, потом провёл рукой, и было видно, как над бумагой разорались магические руны.

– Банковский вексель. – озвучил он. – Вот только проблема – он всего на сто двадцать пять тысяч! А вы наторговали на данный момент без малого на четыреста тысяч. Где недостающая часть?

– Я… дайте мне час… – начал было эльф.

– Будьте любезны покинуть нас, – прервал его гном. – И при выходе оплатите свою первую покупку.

– Ах ты, коротышка! Да я тебя… – вокруг пальцев эльфа заплясали молнии.

Прошло ровно мгновенье – и представитель Великого леса был окружён стеной закованных в доспехи гномов, а три мага, взявшиеся словно из воздуха, заключили его в непроницаемый кокон.

– А вот угрожать мне, любезнейший господин Талариэль, не надо! Выпроводите его! – отдал он приказ охране.

– Господа, прошу у всех прошения за этот прискорбный инцидент. Вернёмся к нашим делам. Я должен аннулировать все ставки эльфа и, если правильно помню, то последняя ставка, в которой учувствовал уважаемый эмир Али – двести девяносто тысяч. Вернёмся к этой цене. Вы подтверждаете свою ставку?

– Да, Мастер Балин, – устало кивну пешеханец.

– И так! Двести девяносто тысяч! Раз!

– Ну, чтобы не нарушать правила – двести девяносто одна! – подняла табличку номером Ольга.

– Я пас, госпожа Ольга, – притворно поднял руки эмир Али. – Сегодня не мой день. Да и я вам обязан за то, что вы этого заносчивого хлыща на место поставили.

– Не стоит, уважаемый эмир. У нас с ним старые счёты ещё со времён аукциона в Халифате.

– Все равно я вас благодарю! – пешеханец приложил руку к сердцу и сидя поклонился.

– Двести девяносто одна тысяч! Раз! Двести девяносто одна тысяч! Два! Может кто-нибудь хочет перебить ставку? – обратился распорядитель к публике. – Итак! Двести девяносто одна тысяч! Три! Продано!

Раздались аплодисменты. Все стали подниматься со своих мест, а гном-распорядитель подошёл к нам.

– Госпожа Ольга, – поцеловал он протянутую руку. – Вы, как всегда, несравненны, но давайте сначала закончим с делами. Пройдем в кабинет.

– Я буду только рада этому, – ответила моя спутница.

Мы прошли в кабинет, что был буквально за соседней дверью. Большой, обставленный массивной дубовой мебелью, он походил на небольшую пещеру. На книжных полках теснились тома по праву и экономике.

– Присаживайтесь, – предложил хозяин, указывая на резные кресла, такие же массивные, как и вся мебель здесь.

– Мастер Балин, вот мой вексель Имперского банка на полмиллиона, – протянула она взятую из сумочки бумагу.

– О! Ну, понятно тогда, почему вы так спокойно восприняли столь дерзкое взвинчивание цены от этого выскочки, – гном расправил документ и привычно провёл над ним рукой. Защитная магия ответила затейливым переливом рунной вязи.

– Вам сейчас же выпишу вексель на двести девять тысяч, и мы будем в расчёте. Или вы хотите получить остаток золотой монетой, – лукаво прищурился гном.

– Вы шутите? Мастер Балин, что мне делать с такой кучей золота? Ни я, ни мой спутник столько не унесём.

– Но я должен был спросить. – Он позвонил в колокольчик, и появившийся секретарь унёс вексель.

– Так вы знакомы с Талариэлем, госпожа Ольга? – задал вопрос гном, заполняя образовавшуюся паузу.

– Да. Однажды два года назад в Нагорном халифате проводился подобный аукцион, и его звездой был алмаз, прозванный «Слезой дракон» – сто десять карат, изумительная чистота. Этот эльф тогда впервые выбрался из леса и ощущал себя пупом мир.

– У новичков, выбравших впервые из Великого леса в большой мир такое порой случается, – с усмешкой согласился Балин.

– Так вот, тогда имея на руках всего триста тысяч, торгуясь за этот бриллиант, он довёл цену до шестисот сорока тысяч, и задавил всех конкурентов.

– Шесть сотен тысяч с хвостиком – это очень солидно, – потрепал седую бороду гном.

– Да. Но главное, что у него были четкие указания – торговаться только до трёхсот. Он их ослушался и выиграл торги. А платить было нечем. Вот тогда Талариэль запугал от имени своего короля учредителей аукциона и потребовал предоставить отсрочку оплаты. Учредители поддались, а наглый эльф бросился к послу с рассказом, как он спасал честь и доброе имя владыки. Но чтобы окончательно спасти доброе имя короля, нужна определённая сумма, которую он пообещал внести от имени его величества.