— Мой отец построил этот гараж, не имея ничего, кроме трудолюбия и нескольких хороших друзей, — сказала она ему, и в ее глазах мелькнула печаль. — Я выросла здесь. Я научилась здесь водить. Я завела здесь своих лучших друзей. Когда он умер, я позаботилась о том, чтобы его наследие продолжалось. Несмотря ни на что. Я излила всю свою душу в это место. Если я потеряю его из-за тебя, обещаю, что ты никогда не будешь владеть моим сердцем.

Соломан наблюдал, как эмоции отражаются на ее прекрасном лице. Он хотел поймать каждую из них и посадить в клетку для себя. Он хотел быть таким же эгоистичным ублюдком, каким и был. Но она пыталась научить его быть кем-то другим. Он не знал, сможет ли, но знал, что должен попытаться. Он быстро кивнул ей. В ее глазах мелькнуло удивление.

Он глубоко усмехнулся и повернулся, чтобы добраться до двери, намереваясь поставить, по крайней мере, еще двух парней в гараж, чтобы следить за своей женщиной. — Ты можешь остаться на несколько часов. У меня все равно есть дела в «Мерчанте». Мы обсудим остальное после. Но никаких обещаний.

— Соломан... — позвала она, и в ее голосе прозвучали вина и неуверенность.

Он обернулся и посмотрел на нее, заметив, как она прикусила губу и избегает встречаться с ним взглядом. Ей определенно нужно было сказать ему что-то, чего она не хотела говорить. Он вздохнул и провел рукой по своим коротким волосам. Наконец, покачав головой, он произнес со спокойной покорностью: — Черт, женщина. Я полагал, что ты отвечаешь за мою машину, но и за клуб тоже? Ты действительно знаешь, как нажимать на мужские кнопки.

Ее великолепные глаза резко поднялись, а рот раскрылся в идеальном круглом «о». Если бы он только что не закончил использовать эту красивую маленькую мишень, она бы снова стояла на коленях, а его член был бы засунут туда же. При этой мысли он уже возбдился. Она виновато кивнула, ее спутанный конский хвост подпрыгивал на ее обнаженных плечах.

— Я наняла кое-кого, чтобы отвлечь тебя и вывести из себя, — призналась она.

— Ну, это сработало, — проворчал он. — Должно быть, это сумасшедший ублюдок, раз связался со мной в моем городе. Господи, Райли. Ты собиралась убить кого-то?

Она слегка опустила голову и повернула кончик своих волос, коснувшись полных губ. Она украдкой взглянула на него сквозь густые ресницы, царапая своими скетчерами по бетону. — Я не пыталась кого-нибудь убить. Просто была очень зла на тебя. И не выдам его имени, так что даже не спрашивай, — сказала она вызывающе, слегка вздернув подбородок. — Я расплатилась с ним и велела ему снова уехать из города.

Его губы чуть изогнулись от ее нахальства. Он мог бы вытянуть из нее это имя, если бы действительно захотел, но не стал бы этого делать. Даже несмотря на то, что это стоило ему его второй любимой чертовой машины и тысячи долларов ущерба одному из его клубов. Черт, она того стоила. Ему придется вспомнить ее идею мести в следующий раз, когда он разозлит свою красавицу.

— Пока что я согласен, — согласился он. — У меня все равно есть ответственный за все повреждения. Я могу шлепать ее по заднице, пока не буду удовлетворен.

Она перестала играть с кончиками волос, позволив им скользнуть назад по гладкому плечу. Она пристально смотрела на него своими невероятными шоколадными глазами, словно пытаясь разгадать загадку. — Ты действительно знал, что это я угнала твою «ауди»? И украла «регеру»? Как, черт возьми, я все еще жива после всего этого, Соломан?

Он стоял совершенно неподвижно, не говоря ни слова, позволяя ей самой решить эту проблему. Она была сообразительной женщиной. Даже если бы не хотела понять, то пришла бы к правильному выводу. Он увидел, как ее глаза широко раскрылись. Паника и благоговение смешались в их бархатных глубинах. Она выглядела так, словно хотела убежать и спрятаться от него. Этого он никогда не допустит.

— Т-ты действительно не равнодушен ко мне, — сказала она едва слышным шепотом. Это было утверждение, а не вопрос.

Гнев на ее отказ по-настоящему понять происходящее пронзил его насквозь. Он напряг мышцы, чтобы не подкрасться к ней и не трясти ее, пока она не проломит свой толстый череп.

— Не равнодушен? Это чертовски глупое слово для того, что я чувствую. Для того, что я хочу от тебя, Райли, — прорычал он. Страх промелькнул на ее лице, и он понял, что она была в нескольких секундах от того, чтобы умолять его замолчать. Он оборвал ее, не обращая внимания на ее уязвимость, и продолжил: — Я влюбился в тебя в первый же гребаный момент, когда увидел эти идиотские туфли, торчащие из-под угнанной машины, над которой ты работала. Впервые в жизни мне пришлось отступить от убийства. Я был вынужден подвергнуть сомнению все свое существование, когда ты сидела на этом самом тротуаре и смотрела на меня своими глазами, умоляя меня не обрывать твою жизнь. Что-то внутри меня сдвинулось. Ты поймала меня в ту ночь и с тех пор не отпускаешь.

Она смотрела на него, ее глаза блестели от слез, маленькая рука прикрывала рот. Она опустила руку и сказала дрожащим голосом: — Ты тоже не отпускаешь меня.

— И я никогда этого не сделаю, — сказал он, делая глубокий вдох, даже не заметив, что его сдерживал.

Он боялся, что она отвергнет его слова. Бросит их ему в лицо и убежит в противоположном направлении. Не то чтобы это имело значение, но он был достаточно мужчиной, чтобы признать, что ему будет больно, если она выберет этот путь. Вместо этого она смотрела на него с первыми намеками робкого согласия.

— Ты любишь меня? — она едва выдохнула эти слова.

— А что, черт возьми, еще это может быть? — он застонал, раздраженный тем, что она так медленно пришла к правильному выводу. — Это любовь, женщина. Ты навсегда моя. Привыкай к этой мысли, потому что я ни за что оставлю тебя.

Она бессознательно прижала руку к груди и ошеломленно уставилась на него. Открыла рот, словно подыскивая нужные слова. Он покачал головой. — Я знаю, что это слишком рано для тебя, красавица, — сказал он, скривив губы. — Ты слишком долго боялась меня и бежала в противоположном направлении. Я дам тебе столько времени, сколько тебе нужно. Я дам тебе вечность, если ты этого хочешь. До тех пор пока ты проводишь это время со мной.

Соломан подмигнул ей и зашагал к двери, оставив ее разбираться со своими запутанными эмоциями и бежать обратно в безопасный офис. Ей нужно было посмотреть в зеркало и убедиться, что она не выглядит так, как будто ее только что трахнули в рот до беспамятства. Пока она поправляла растянутые бретельки лифчика и майки, ее пальцы скользнули к слегка припухшим, полным, красным губам. Мечтательный взгляд затуманил ее карие глаза.

— Ух ты, — выдохнула она, прислонившись бедром к маленькому письменному столу и закрыв лицо руками. — Кто же знал, что этот человек может быть таким романтичным? Я так чертовски облажалась.

Шесть недель спустя.

Райли была в раю.

Она сидела на пляже своего обширного поместья, ожидая, когда ее суперсексуальный крутой парень вернется домой. Да, она считала его дерьмо своим. Она решила, что если он может просто взять и заявить на нее права, то она будет претендовать на его дом, бассейн, машины (за исключением помятого «БМВ»), поле для гольфа (кто знал, что у него есть поле для гольфа!), несколько отелей, яхта, ночной клуб и множество других предприятий, на которые ей еще предстояло претендовать. Но ей не нужны были казино. Она подробно изложила ему свои мысли по поводу азартных игр. Он подумал, что она слишком чувствительна из-за Силии. Она думала, что он ведет себя как придурок, раз не избавился от своих казино. Их ссора, как обычно, закончилась в постели.

Она даже отдала свою новую яхту. Конечно, она еще ничего не сказала Соломану. Это была плата Роману за оказанные услуги. Но Соломан сказал ей, что его вещи — это ее вещи, так что она может отдать все, что захочет. А Роман любил яхты.

Она вонзила свои свежевыкрашенные черные ногти в остывающий песок и удовлетворенно вздохнула, размышляя о том, какую машину она купит в следующий раз на все щедрые деньги Соломана. Она наслаждалась прокачкой машин, но Соломан предпочитал, чтобы она шла старомодным маршрутом «содержанки» и просто покупала их. Она прищурилась, глядя на что-то движущееся по пляжу в сторону мягкого плеска океанских волн.