— На колени, — потребовал он, и в его словах прозвучала сталь.
Она облизнула губы и посмотрела на его член. Она была любопытным котенком. А еще упрямой и своенравной. Какая девушка выиграет этот раунд? Ее шоколадные глаза посуровели, и она покачала головой, вызывающе вздернув подбородок. Губы Соломана сжались, превращая шрам в тонкую линию. Соломан надеялся, что прелюдия немного смягчит ее. Ну и ладно. Ее падение будет намного слаще. Из нее получится великолепная королева.
Он крепко ухватил ее за конский хвост, заставив изумленно ахнуть ее идеальные пухлые губы. Его яйца болели только от одного этого взгляда. Соломан сдался и поднес свою татуированную руку к ее лицу. Она вздрогнула, но он крепко держал ее, засунув большой палец ей в рот. Она выглядела удивленной на секунду, а затем попыталась вырваться. Он крепко сжал ее подбородок и засунул большой палец глубоко в шелковистую ложбинку ее рта, наслаждаясь мягким, влажным ощущением ее тела, зная, что он в нескольких секундах от того, чтобы почувствовать, как этот язык скользит по его члену. Она немного посопротивлялась, прежде чем сомкнуть губы вокруг его большого пальца и беспомощно его пососать.
Черт, ее рот напоминал рай, а ее губы даже не коснулись его члена. Не в силах больше ждать, он дернул ее за волосы, чтобы безжалостно поставить ее на пол гаража. Он контролировал ее падение, чтобы колени не ударялись о неподатливый бетон. Ее руки отчаянно вцепились в его бедра, пытаясь обрести хоть какой-то контроль, когда она падала. Он дернул ее голову назад всего на секунду, наблюдая, как в ее широко раскрытых невинных глазах появились слезы, когда она зашипела от боли в голове. Соломан одарил ее понимающей улыбкой, и она ответила ему тем же. Теперь он знал ее маленький постыдный секрет. Он знал, что ей нравится этот укус боли. Соломан стиснул пальцы, наслаждаясь тем, как ее руки непроизвольно сжались на его бедрах, а глаза затуманились.
Он прижал большой палец к ее губам, наслаждаясь их бархатистой мягкостью, прежде чем потянуться к поясу. Соломан быстро справился со своими штанами, вытаскивая толстый, набухший член. Она облизнула губы, дыхание вырывалось изо рта быстрыми вздохами предвкушения и беспокойства. Она хотела взять его в рот, но знала, что он будет контролировать каждый момент. Ее глаза метнулись к нему, и, черт возьми, он мог сказать, что она была возбуждена этой перспективой.
Положив одну руку на основание члена, а другую на ее затылок, он подтолкнул ее вперед, постукивая алой головкой по ее рту. Он громко застонал, когда предсемя размазалось по идеальной, пухлой поверхности ее губ, пачкая ее, клеймя ее. Соломан прижался к ней, заставляя ее губы раскрыться. Он намеревался идти медленно, наслаждаясь видом, когда войдет глубоко в первый раз, но вид ее симпатичного ротика, тянущегося, чтобы принять его большой член, был слишком большим искушением.
Крепко ухватив ее за затылок, он с силой вонзился в ее рот, заставляя ее взять от него столько, сколько она могла. Ее глаза широко распахнулись, и она протестующе забулькала, слюна собралась вокруг ее губ. Райли давилась, губы широко растянулись. Ее руки сжались в кулаки на его бедрах. Она отчаянно закатила глаза, глядя на него, и слезы хлынули из них. Черт, он не мог поверить, как хорошо работало ее горло, чтобы приспособиться к нему. Он даже не дошел до конца. Соломан мог только представить, каково это будет.
— Просто дыши через нос, детка. С тобой все будет в порядке, — прорычал он сквозь стиснутые зубы.
Она двигалась под ним, борясь с его хваткой. Наконец, он позволил ей немного отодвинуться. Она сделала несколько глубоких вдохов и вытерла слюну, скопившуюся на подбородке. Соломан провел большим пальцем по ее подбородку и засунул его ей в рот. Она потрясенно посмотрела на него и начала жадно сосать. Ох черт, какая хорошая девочка. Он вытащил большой палец и снова прижал член к ее рту. Она инстинктивно попыталась отвернуться, но он стиснул ее волосы, отвел ее голову назад и снова вошел в нее.
На этот раз вместо того, чтобы просто чувствовать сжатие ее горла, Соломан трахал ее рот, ощущая невероятное бархатное скольжение ее шелковистого рта по каждому дюйму его члена, когда он заставлял его войти в нее. Она задыхалась и давилась, но через мгновение поймала ритм и начала с энтузиазмом сосать, в то время как он жестоко использовал ее. Она застонала от восторга, не обращая внимания на этот варварский акт. Райли превзошла все его ожидания.
Она вцепилась в его мускулистую задницу растопыренными пальчиками, пока он использовал ее лицо для собственного удовольствия. Вместо того чтобы бороться с ним, она помогала ему получить лучший чертов минет за всю его жизнь. Соломан определенно был влюблен. Его великолепная женщина свершала свою судьбу более эффективно с каждым лизанием и сжатием, чем что-либо еще. Он никогда не отпустит ее.
С ревом он крепко прижал ее голову к себе и погрузился во влажную шелковистую глубину ее горла, кончая с такой яростью, что сомневался, что она была готова к такому. Он чувствовал, как она дрожит у его ног, когда давилась и кашляла, ее тело автоматически выталкивало то, что он в нее вливал. Но он ей этого не позволил. Ей просто придется выпить все до последней капли, пока он не успокоится. Через несколько секунд он отпустил ее. Райли рухнула на четвереньки на бетон, хватая ртом воздух.
Ее спутанный конский хвост упал вперед, скрывая ее глаза от его взгляда. Она подняла руку, чтобы прикрыть дрожащие губы и вытереть остатки слюны, которая текла из ее теперь красного и распухшего рта. Соломан быстро засунул полутвердый член обратно в штаны, застегнул ремень и опустился на одно колено рядом с ней. Обеспокоенный тем, что она расстроена или ранена, он взял ее за подбородок и повернул лицом к себе. Он нежно убрал ее спутанные каштановые волосы со лба.
Пылающие глаза встретились с его глазами. Она улыбнулась ему и глупо рассмеялась. — Черт возьми, это было горячо!
Он не смог удержаться и тоже рассмеялся. Соломан искренне рассмеялся. Впервые за все время, что себя помнил. Может быть, впервые в жизни. Вот откуда он знал, что Райли особенная. Она вытягивала из него то, на что больше никто не был способен. Нежно взяв ее за руку, он помог ей встать.
Соломан внимательно наблюдал за ней, пока она пыталась привести в порядок свою одежду, затем взял ее за руку. — Пора идти, — сказал он, подталкивая ее к двери.
Она сопротивлялась, упираясь ногами в землю. Когда он взглянул на нее, она покачала головой. — Соломан, мы можем просто поговорить?
— Нет нужды в разговорах, — прорычал он, сильнее дергая ее за руку, пока она не столкнулась с ним. Некоторое удовлетворение, которое он испытывал, когда она отсасывала ему, сменилось раздражением от ее постоянного сопротивления. — Ты знаешь, на чьей я стороне. А теперь выбирайся из этой чертовой двери и садись в гребаную машину. Если мне придется нести тебя, я сделаю так, чтобы ты потом об этом пожалела. Мне нужно кое о чем позаботиться. Дела, которые я был вынужден оставить незаконченными, чтобы добраться сюда.
— Пожалуйста, Соломан! — сказала она громче. Отчаяние в ее голосе заставило его остановиться и посмотреть на нее. В ее темных глазах блестели слезы, отчего они казались еще больше и невиннее.
Черт. Он отпустил ее руку и повернулся к ней лицом.
— Говори, — грубо потребовал он, поднимая татуированную руку над головой. Он не пропустил вспышку страха на ее лице, когда она проследила взглядом за его рукой. Черт, он думал, что она перестала бояться его.
Она заколебалась на секунду, но хмурый взгляд, который он бросил на нее, подсказал, что ей лучше начать говорить быстро. Она взяла его за запястье обеими руками и умоляюще сжала его. — Я уже несколько дней не была в гараже, Соломан. Он нуждается во мне, чтобы продолжать слаженно работать. Если меня нет рядом, то накладные не делаются, платежи не собираются, а поставки не обсуждаются. Это место рухнет без меня.
Холод не сходил с его глаз, когда он смотрел на нее сверху вниз. Они оба читали между строк. Ему было плевать на ее гараж. На самом деле, возможно, это и к лучшему, если гараж потерпит крах. Тогда у нее не будет ничего, что могло бы ее удерживать. Что-то, к чему можно постоянно возвращаться. Из уголка ее глаза скатилась слеза и скатилась по гладкой щеке. Он смахнул ее кончиком пальца.
