Воздух впереди вдруг всколыхнулся, и кто-то пробасил:
— Гармонии и благоденствия!
Фигура ростом метра три возникла из ниоткуда. Глеб перестал дышать: лицо гиганта было красным, за спиной торчали крылья, длинный нос вполне мог пробить стену. Великан носил кимоно — оранжевое, с чёрным узором, а к его поясу крепился меч.
— Это тэнгу, — шепнула Дея. — В японской мифологии весьма известен… Лучше его не злить.
— Остальных тоже, — сказал Монгол.
Он имел в виду духов, появлявшихся вокруг. Глеб сглотнул.
Первым показался удав с головой старика, потом волки с белой шерстью и огромный паук. Ёкай в кимоно с тонкой, но очень длинной шеей, которая извивалась и заканчивалась головой женщины, замер рядом с пауком. Были тут и старуха с двумя ртами, и карлик без лица (зато на икрах, торчавших из кимоно, моргало множество глаз), и ребёнок лет пяти-шести… Глеб решил бы, что это и правда ребёнок, но малыш с аппетитом ел тапок, чего дети обычно не делают.
Однако главный сюрприз ждал впереди.
Раздался шелест, будто что-то волокли по траве. От лица Глеба отлила кровь: из-за камней выполз дракон — но не западный, а восточный! Его длинное тело блестело чешуёй, а рога на голове ветвились, как у оленя. Огромные когти походили на птичьи — такие и камень раскрошат.
«Интересно, — подумал Глеб, — а летать-то он может? Крыльев нет, но на картинках их рисуют летающими…»
Монгол опомнился первым: вскинул руку и зажёг в воздухе букву «З» — знак законодержцев:
— Мы пришли к госпоже Сайто.
Тэнгу в ответ поклонился — наверное, он был тут главным:
— Прошу следовать за мной.
Их провели к дому, стены которого были раздвижными. Взойдя на крыльцо, тэнгу стал ниже: рост его теперь не превышал и двух метров.
Пандуса не было, и Монгол помог Глебу въехать по ступенькам. Перед коридором законодержцы разулись. Стены были из бумаги, с потолочных балок свисали фонарики. Глеб ждал, что их приведут в комнату с низким столиком, за которым принято сидеть на полу — даже представил чашки чая на этом столике…
Но всё оказалось прозаичнее.
Тэнгу привёл их в гостиную — европейскую, будто перенесённую из другого дома. И царил тут… нет, не беспорядок — слово «беспорядок» было бы комплиментом: в гостиной царил Настоящий Бардак.
Картины висели косо, круглый столик запылился. На кресле с диваном валялись газеты, на ковре — ваза (рядом с обёрткой шоколада). По серевшей в камине паутине полз паук.
Монгол присвистнул. Это было невежливо, но Глеб его понимал.
— Не свисти, — донеслось непонятно откуда, — примета плохая.
Из-за кресла поднялась женская фигура. Глеб поморгал — не часто увидишь, как кто-то за креслом ползает… Монгол с Деей переглянулись, Вадим Сергеевич кашлянул.
Терезе Сайто было под шестьдесят — скрыть возраст она и не пыталась. Седеющие волосы были подстрижены в стиле каре, тёмно-карие глаза смотрели цепко, но как-то неестественно. Через пару секунд Глеб понял, в чём дело: женщина была пьяна.
Икнув, она сказала:
— Никак зерфон не найду… ну да и чёрт с ним — всё равно не зазвонит…
— Мы из службы законодержцев… — начал Вадим Сергеевич, но госпожа Сайто перебила:
— Не утруждайтесь, я видела ваш знак из окна, — она села на диван. — Кстати, гармонии, б-благоденствия, хорошего пищеварения и вообще всех благ…
По-русски вдова посла говорила отлично, что при её опьянении почти восхищало. Вадим Сергеевич слегка поклонился — наверное, на него повлиял антураж сада.
— И вам того же. Надеюсь, мы можем побеседовать?
— Вообще-то я предпочла бы продолжить ревизию моего бара, — фразу прервал долгий зевок. — Но вы же всё равно не уйдёте?
Глеб вдруг на что-то наехал и, опустив взгляд, увидел бутылку: похоже, «ревизия» была в самом разгаре.
— Извините… — он дал задний ход.
— Законодержцы и ребёнок? — хозяйка присмотрелась к Глебу, словно только что его заметила. — Да ещё и… — она осеклась, но слово «калека» повисло в воздухе. Будто извиняясь, госпожа Сайто добавила: — Вот уж не думала, что в стражи порядка берут с двенадцати…
— Мне почти четырнадцать, — возразил Глеб.
— Существенная разница…
В разговор вмешалась Дея:
— Мы здесь, чтобы спросить об одном спиритусе — имя «Бальд» вам о чём-нибудь говорит?
— Знаю такого… — отвернувшись от Глеба, госпожа Сайто помедлила. — Или лучше сказать «знала»?
Глеб заметил, как напряглись законодержцы.
— Так вам известно, что он мёртв? — спросил Монгол.
— Да я просто догадалась! — хохотнула вдова посла. — Никому нет дела до духов, пока они живы… Кстати, бренди не желаете?
— Не желаем, — отозвалась Дея. — Откуда вы…
— Дорогуша, — перебила её хозяйка, — ваши вопросы предсказуемы, как мартовский кот! Откуда я знала Бальда? Раньше я помогала духам, вот он и пришёл ко мне за защитой — говорил, что его хотят убить. Но раз вы здесь, то, видимо, и правда хотели…
— Он не называл тех, кого боялся? — сразу спросил Вадим Сергеевич.
— Да он боялся каждой тени! — госпожа Сайто встала, дошла до комода и выдвинула ящик. — А ещё жаловался, что тот, кому он служит, даёт ему странные поручения. Возможно, они были связаны с этим.
Она достала склянку с насекомым — вроде мёртвым. Глеб присмотрелся: что-то чёрное, длиной с палец. Не жук, не муравей, не таракан, но при этом похожее на всех троих.
— Эта дрянь была у Бальда, когда он пришёл, — вдова посла тряхнула склянкой и едва её не выронила. — Дух должен был отнести это какому-то магу, но пробыл здесь меньше суток и исчез. А склянку, видимо, забыл.
Вадим Сергеевич прищурился:
— Не возражаете, если мы возьмём её?
— Как будто я могу вам возражать…
Сосуд перекочевал к Монголу. Дея отчего-то нахмурилась:
— Почему же вы не помогли ему?
— Кому — Бальду? — госпожа Сайто вновь икнула. — Если честно, не помню — наверное, много выпила…
Вадим Сергеевич поправил очки и выразил общую мысль:
— Пожалуй, нам лучше вернуться, когда вы будете трезвой.
— Молодой человек, — рассмеялась вдова посла, — а с чего вы взяли, что я вообще протрезвею?
Но Вадим Сергеевич уже шёл к двери, бросив дежурное «спасибо за содействие». Монгол шагнул следом, и только Дея не сдвинулась с места:
— Спиритуса убили после того, как он ушёл от вас. Когда-то вы занимались полезными вещами… Жаль, что перестали.
— Да вы и сами хороши, — скривилась госпожа Сайто, — втянули в свои игры ребёнка!.. Вот тебе, — она взглянула на Глеба, — я с радостью помогла бы, хоть ты и не спиритус… Будет нужно — приходи… ну то есть приезжай.
Бормотнув «спасибо», Глеб выехал за остальными. Тэнгу вывел их в сад, где из ёкаев остался лишь дракон; обвив беседку, тот взирал на деревья. Это казалось удивительным — ведь ни один куст не сломал; и сумел же так улечься!..
Не удержавшись, Глеб остановился. Чешуя дракона сверкала рубиновым огнём и изумрудным блеском, глаза излучали силу — в них будто пламя пылало. Под взглядом дракона Глеб не дрогнул: любопытство пересилило страх. Они глядели друг на друга секунд пять, а потом Глеб поехал дальше — вот только чувство у него было странным: будто они с драконом ещё встретятся.
Сев за руль, Вадим Сергеевич достал зерфон и вошёл в чаросеть. Минуту он молчал, потом оглянулся:
— Кажется, я знаю, почему она пьяна.
— Просвети, — буркнул Монгол.
— Вчера была годовщина смерти её мужа.
— Ну да, — признала Дея, — японский посол умер год назад, от старости… Всем бы так.
В глазах её что-то мелькнуло, и Глеб мог поклясться: смотрясь в зеркало, он замечал это и в своём собственном взгляде. А Дея отвернулась и минут на десять умолкла.
Когда они уехали от Терезы Сайто, Глеб уснул. В машинах он часто спал — во сне ведь не замечаешь дороги. Но то было раньше, до аварии.
После неё Глеб боялся засыпать — особенно поначалу: слишком часто он видел во сне тот день… Впрочем, это был уже вечер. Они с мамой ехали в кино — на «Мир Юрского периода-2».
