Каким-то образом он успевает сунуть меня в карету, используя скрытую лестницу. Я опускаю голову, прячу волосы под капюшоном. Элли уезжает, используя свой экипаж, поэтому мы расстаемся, как только покидаем здание. Она держит меня за руку, снова поздравляет и уезжает.

Когда мы добираемся до дома Генри, Амелия ждет в гостиной вместе с Томасом, Куком и горничной-уборщицей. Они собираются вокруг меня, когда я вхожу в гостиную; все они замерли и ждут.

— Суд предоставил развод, — говорит Амелия. Я уверена, что мое лицо все это говорит.

— Да, — я освещаю их яркой улыбкой. — Эдвард сделал это. Мы должны ждать три месяца, пока развод не будет завершен, но, если возражений не будет, мы сможем пожениться и вернуться во дворец.

— О, слава богу, — Кук дарит мне медвежьи объятия. Она больше похожа на материнскую тетку, так как я иногда помогаю ей на кухне и хвалю ее приготовление.

Томас открывает бутылку вина и разливает в фужеры.

— Расскажите нам подробности, леди Кэтрин? Шансы были велики против вас.

Пересказываю им весь процесс. Время от времени Бертрам дополняет несколько деталей. Не знаю, действие ли алкоголя, или он слишком изобилует, но когда я заканчиваю историю, Бертрам подходит к Амелии. Он поднимает ее и кружит вокруг, пока она не начинает кричать на него.

— Бертарам! Поставь меня на место! Я не мешок с картошкой!

— Я люблю картошку, — говорит Бертрам с улыбкой.

Амелия скрещивает руки и раздраженно смотрит на него.

— Если тебе нужно выразить свою радость, сделай это по-другому. У меня закружилась голова из-за тебя.

— По-другому? — Бертрам выглядит необыкновенно хитрым — несовместимость с его нормальным веселым, улыбающимся «я». — Как поцелуй?

Амелия краснеет, розовая вспышка, распространяющаяся по ее щекам, заставляет ее выглядеть еще красивее.

— Просто потому, что мы несколько раз ездили в парк, не значит, что ты можешь позволять себе вольности, когда захочешь, идиот.

Бертрам выглядит суровым. В следующую секунду Амелия поднимается на цыпочки, клюет его в щеку и спешит прочь.

О, мой Бог. Амелия могла бы наброситься на Бертрама с таким же успехом. Похоже, его мозг прекратил функционировать, и его лицо настолько красное, что оно восхитительно.

— У вас есть карманные часы? — шепчу я Кук. — Мне нужно рассчитать сколько времени пройдет, прежде чем он выскочит из самого себя… Я имею в виду, что он придет в себя.

Однако я ненамного лучше Бертрама. Я так счастлива от успеха Эдварда, что продолжаю мечтать о том дне, когда мы снова поженимся. Как следствие, я сжигаю яйца и брокколи, и Кук пришлось вывести меня из кухни.

— Вам станет лучше, когда его высочество вернется, — говорит она, выталкивая меня за двери. — Это серое платье должно попасть в корзину с древесным углем. Будущая принцесса должна одеться лучше.

Не хочу напоминать, что я носила невзрачное платье специально, так как не хотела привлекать внимание в суде. Во всяком случае, тащусь на четвертый этаж, где Амелия разделяет комнату с Кук, и прошу ее помочь мне переодеться.

Когда Эдвард (мой герой!) возвращается, я переоделась в яблочно-зеленое платье, отделанное белым кружевом. Жемчужины прикреплены к моим ушам и скручены в моих волосах. К тому времени, когда обед убран, все остальные автоматически исчезают на кухне и в других комнатах, оставив нас в покое. Я следую за Эдвардом в его комнату и снимаю шелковистую накидку с плеч, открывая хорошее количество обнаженной кожи.

Он глубоко вздыхает и отводит взгляд. Невозмутимо я преследую его, обнимаю и прижимаю лоб к спине его рубашки.

— Давай откажемся от этого правила без секса до брака, — говорю я, прослеживая пальцами его торс. Он может и не профессиональный спортсмен, но у него определенно хорошо выраженные мышцы. — Мы собираемся пожениться через три месяца.

Тишина. Я начинаю расстегивать его рубашку, но затем он обхватывает мои запястья железной хваткой.

— Всякое может произойти до того, как будет ообъявлен абсолютный развод, — говорит он. — Брак не следует воспринимать легкомысленно. Существует причина, по которой правила допускают длительный период времени до завершения развода. Суд должен быть абсолютно уверен, что пара не захочет воссоединиться.

— Но Катриона Брэдшоу уже сделала заявление в суде. Она больше не хочет быть замужем за тобой. Ты выделишь ей сумму при условии, что она не станет возражать после того, как пройдут три месяца.

— Правда. И все же… — Эдвард смотрит на меня, хотя он осторожен, чтобы поддерживать дистанцию. — Я обнаружил, что каждый раз, когда чувствую оптимизм в отношении нашего будущего, происходит что-то катастрофическое. Не могу чувствовать себя в безопасности пока мы не получим регистрацию с нашими подписями.

— Три месяца, — я вздыхаю. — Не могу ждать. Хотя мы живем вместе, чего-то не хватает. Ты прав, Эдвард, этого недостаточно. Я хочу рассказать всем тем девушкам, пускающим слюни на тебя…

— Пускающим слюни? — он перебивает меня и смеется. — Кем ты меня представляешь — горшком с говядиной?

— Ты хорошо пахнешь, — говорю я с кокетливым подмигиванием. Подросток Кэт не посмела бы так флиртовать, но могла взрослая Кэт.

— Ты, как всегда, в своей забавной манере, — он убирает мои волосы за ухо. — Не могу дождаться, когда мы официально будем вместе. Пока давай будем терпеливыми.

Посещаю Поппи в тот же день после того, как был дан указ, так как знаю, что она захочет подробностей. Мы смеемся и плачем вместе, она взволнована за меня, хотя мы также заняты мыслями о детях. Себастьян проявил симпатию к жеванию кусков бумаги и ткани, а у Кэтрин уже дважды был врач, когда у нее была боль в животе. Поппи также скучает по мистеру Давенпорту, который редко приходит домой до поздней ночи и иногда проводит ночную погоню за материалом. Похоже, что адвокаты в Ателии не сильно отличаются от тех, кто в нашем мире.

— У господина Давенпорта нет времени?

— Нет, с тех пор как я наняла служанку, чтобы помочь мне с близнецами, — Поппи хватает грязную тряпку из пухлых рук Себастьяна. — На следующей неделе у него большое дело. Я постараюсь изо всех сил убедить его сделать паузу после этого.

— Ты тоже заслуживаешь перерыв, — твердо говорю я, наблюдая, как маленькая Кэтрин шатается по полу, убедившись, что она не ударится об стол. — Вот что мы делаем в нашем мире. Иногда, когда пара разрастается, когда оба они очень заняты, они попытаются запланировать ночное свидание.

Поппи смотрит на меня, как будто я говорю на иностранном языке.

— Свидание? Ночью? Но Джонатан предпочитает оставаться дома ночью.

— Это не обязательно должно быть ночью. В принципе, это означает, что вы проводите больше времени с мужем. Только вы двое. Это означает, что вы должны заново открыть свою привязанность друг к другу. Вы можете пойти и поужинать, посмотреть фильм… я имею в виду концерт или спектакль. Прогуляйтесь в парке или даже брось ему вызов в крокете. Когда ты последний раз обыгрывала его в крокет?

Поппи качает Себастьяна на коленях; теперь она делает паузу.

— Я не знаю. У нас едва хватает времени, и после того, как я была беременна близнецами, у нас никогда не было ни одной игры.

— Тогда тебе нужно отдохнуть. Вам двоим, — маленькая Кэтрин спотыкается о мяч и падает на землю, ничуть не пострадав. Булькает со смехом и бьет по полу своими крошечными кулаками. На самом деле, она самый симпатичный ребенок, которого я когда-либо видела.

— Я попробую, — Поппи гладит Себастьяна в кроватке. — Но как насчет младенцев? Я должна убедить его сначала оставить детей с горничными.

— Приведи их в дом Генри. Мы позаботимся о них, пока вы с мистером Давенпортом повеселитесь. Конечно, он может доверить Себастьяна и маленькую Кэтрин нам. Даже если Эдварда не будет дома, там будут Бертрам, Амелия, Кук и Томас. Пятеро смогут справиться с младенцами. Я гарантирую, что они будут полностью в порядке.

Поппи светится.

— Это было бы прекрасно, Кэт. Но разве ты не занята? У тебя всегда плотный график.