— Так, бабуль, так, — я не смогла сдержать слезы облегчения и украдкой хлюпнула носом. — Как Дениска?

— Трясет всего и сахар упал. Отлеживается.

— Бедняжка. Инсулин вкололи?

— Конечно. Помогать прибираться еще мне кинулся, глупыш.

— Он у нас умничка! — я зарделась от гордости за брата. Он у нас такой! Как папа! Дивиз по жизни — сам погибай, а других выручай. — Я сегодня постараюсь пораньше вернуться, и приберёмся.

— Да мы уж сами справились, работай спокойно и благодарность Андрею Фёдоровичу передай. Как он быстро их построил то! — бабуля просто пела от радости, и мне самой стало впервые за сегодня легко и радостно.

— Хорошо, передам. Давай. Мне работать нужно.

— Куда это вы пораньше собрались, Анна Алексеевна? — услышала я позади себя недовольный голос Софии Сергеевны. — Ковры еще непропылесошаны, окна не вымыты.

— Да, конечно, прежде я все сделаю, — я искренне улыбнулась маленькой, сухопарой, седовласой женщине, что так похожа на мою ба, прямо один в один, только моя волосы красит и глаза у нее, как и у меня янтарные, а у Софьи Сергеевны голубые и она пользуется ярко красной помадой но все же уже кажется родной. Так же как моя, излишне хмуриться на показ, а в душе наверняка, как и моя ба, добрейшее существо.

От моей улыбки взгляд женщины потеплел. Она подошла ближе и, глядя мне в глаза спросила:

— Что у тебя случилось с Артемом? Он уже позволил себе распустить свои длинные руки?

И взгляд такой цепкий, проницательный, такой не соврешь! Тут же ложь учует. Прям как собака мясной дух.

От неожиданности я растерялась и зачастила:

— Что вы, все хорошо! Я просто у предыдущего хозяина кошелек забыла вот и бегала за ним.

— Все с тобой ясно, — тяжко вздохнула женщина, конечно, сразу все поняв. — Я с ним поговорю, впредь будет руки при себе держать. Избаловали его эти прошмандовки, сил моих нет. — женщина недовольно поджала и без того тонкие губы. — Не женится он с ними никогда. И ты девка, не смотри, что он молодой, красивый, да богатый. Толку с него нет. — В голосе женщины звучали явное сожаление и боль. — Девки для него, что жвачка. Выжвет всю сладость, да и выплюнет подальше, не жалея. Не твоего он поля ягода.

Женщина ушла в другую комнату, а я, так и осталась стоять в задумчивости.

Если уж родная тетя так о племяннике отзывается, значит, дела действительно плохи.

Вымыв двенадцать огромных окон, чувствовала себя так, словно пол черного моря на весельной лодке пересекла. Хорошо, что заниматься этим мне нужно будет только раз в месяц. А вот ковры пылесосить, нужно дважды в неделю, все, обязательно. И пола мыть там, где их нет. Плюс, протирание пыли, чистка зеркал, мебели, глажка белья. Хорошо хоть готовка и покупка продуктов на хозяйке. Мне дел и так хватит. Дом большой и на мне одной. У Шульгина на мне было куда меньше обязанностей. А здесь, придете поднапрячься конкретно. Спина и руки, уже просто отваливалась. С таким графиком мне боюсь, не до шпионских игр будет! кстати! Не плохой повод для отмазки если что. Да и вряд ли Артем все важное обсуждает именно дома с теткой.

Когда я пылесосила в гостиной, меня вдруг звонко шлепнули пониже спины, испугав едва не до смерти.

На эмоциях я резко развернулась и от души заехала тяжелой щеткой по чьей-то широкой спине, в сером пиджаке.

Мужчина резко развернулся. С невероятной силой схватил меня за руку, в которой я держава пылесос и резко ее вывернул, заставив вскрикнуть от невыносимой боли, а затем схватил еще и за горло, да так сильно, что воздух моментально перекрыл. И перед моими глазами заплясами ярко-оранжевые звезды.

— Ты че овца? Совсем охерела??! — прошипел мне в лицо очень красивый, холеный, молодой брюнет. Лет тридцать пять ему, не больше. Видно, правду говорят, что друзей по себе выбирают, какой Артем, такие у него и гости. — Ты на кого руку подняла, выдра? Ты хоть знаешь сколько этот костюм стоит? Золушка недобитая!

— Ты первый руку на меня поднял! — прохрипела я.

— Че?! Че ты сказала?

Карие глаза мужчины вспыхнули от гнева, его пальцы сжались на моей шее еще сильнее, у него даже скулы затряслись от напряжения. Больше его гладкое лицо мне не казалось красивым, искаженное ненавистью, оно превратилось в уродливую маску. Точно как у маньяков в ужастиках.

— Ах ты шваль! Да я…

— Эээ! Ты что творишь! Немедленно опусти девушку! — Артем подбежал к нам и вцепился в руку моего душителя, пытаясь оторвать его от меня.

— Эта овца, меня пылесосом ударила! — злобно выпалил мужчина, не обращая никакого внимания на товарища.

— Отпусти, я тебе сказал!

Артем приложил усилие и наконец оторвал от меня мужчину. Я тут же съехала на пол, схватившись за сдавленное горло, а между мужчинами завязалась ожесточенная драка.

Мужчины наносили друг другу сильнейшие удары, по лицу, по плечам, в грудь. Мне сразу стало понятно, что желание подраться у них созрело давно, а сейчас лишь, наконец, представился достойный повод, выместить давние обиды, вот и отрываются.

Артему быстро рассекли бровь и разбили губы, мне стало, его безумно жаль, ведь все же за меня заступился. Нужно было как-то их разнять. Но как? Подлезешь под руки, зашибут еще. Дома только Софья Федоровна сейчас, она уж точно не помощник. Инфаркт еще со страху получит.

Я стала лихорадочно осматриваться по сторонам. Щеткой их еще разок огреть что ли? И тут взгляд упал на большую вазу с живыми георгинами, бросилась к ней, выкинула цветы и выплеснула практически полную, полуторалитровую вазу на противника Артема.

От неожиданности мужчина аж подпрыгнул и затряс головой, разбрызгивая воду. Артем хотел было продолжить разборку, но я встала между ними.

— Разошлись! Разошлись, я сказала! — заорала я, хватая мокрого мужика за руку и таща к двери. — Пошел вон отсюда! А то еще и вазой огрею, так что мозгов не соберешь!

Мужчина настолько обалдел от сложившейся ситуации, что даже не сопротивлялся мне. Лишь на прощание бросил свирепый взгляд на Артема, но ушел, не сказав ни слова. А я тут же бросилась к заступнику.

— Как вы?

— Отлично, — усмехнулся он, прожигая меня жарким взглядом.

Я ругнулась про себя, неужели даже в такой ситуации его не оставляют порочные мысли?

— Идемте на кухню, нужно обработать раны.

— Второй раз, только за сегодня, мне за тебя красавица, кровь пускают, заметил Артем, стирая кровь с брови.

— Простите, но он первый начал, я пылесосила, а он со всего маху шлепнул меня пониже спины, я испугалась очень и огрела его щеткой. А он сразу душить! Псих какой-то!

— Да говнюк просто! А ты, я смотрю, смелая по жизни.

— Ну не давать же себя в обиду всяким говнюкам! — запросто, но многозначительно ответила я.

Артем промолчал, но пока обрабатывала раны перекисью, шипел и ойкал как маленький, очевидно, чтобы снискать побольше сочувствия и уважения к своему геройскому поступку. Я же молча дула на ранки, а потом протянула ему клубничную мармеладку из вазочки, стоявшей на столе. Но Артём не взял ее из моих рук, а потянулся к ней губами, заставив меня содрогнуться от смущения и обругать его про себя последними словами.

Артем нарочно забирал мармеладку из моих пальцев очень медленно, заставляя меня дрожать от возбуждения. Так, чтобы и они оказались у него во рту. И было в этих действиях нечто очень интимное, возбуждающее, эротическое. Мне было жутко неловко от своих ощущений, я вся зарделась от смущения. Ведь его губы невольно, нежно касались моей кожи. Которая мгновенно стала невероятно чувствительной. А по позвоночнику побежали возбуждающие мурашки. Артем, медленно поднял голову и посмотрел мне прямо в глаза, взглядом все понимающим и однозначно говорящим; хочу тебя здесь и сейчас. Но вслух произнес, конечно, совсем другое, но не менее меня поразившее и смутившее:

— Давай поужинаем сегодня вместе, в городе.

— Прислуге, с господами ужинать негоже. — Усмехнулась я.

— Да ладно тебе! Что за мещанство! В качестве извинений за утро и благодарности за сейчас.