— Не может. Родители погибли четыре года назад, в аварии.

— И с кем вы живете?

— С бабушкой.

— Ты учишься, или работаешь?

— Это допрос?

— Прости. Просто пытаюсь тебя отвлечь и, если тебе нужна работа, я могу помочь.

— Благодарю. Работа у меня есть. Очень хорошая. Я горничная у одного очень небедного человека.

— Значит вот где тебя высмотрели для заказа. Хозяин к тебе не пристает, надеюсь?

— Он нас даже не замечает. Девки с окраин, не его уровень. И до его любимых, губастых, обесцвеченных лялек, мне далеко.

Я вообще не понимала, как у мужиков может вставать на эти бесформенные губы — вареники, что идут на два шага впереди своей хозяйки, закрывая ей пол лица, но у Шульгина бывали лишь такие дамы, гордо именующие себя светскими львицами.

— Ну и хорошо. Для тебя хорошо. Или ты бы хотела. Поймать за хвост такую жирную птичку?

— Жирное не для меня, я лишь куриный бульон могу себе позволить, — усмехнулась я.

— А ты умничка, — похвалил спаситель. — Очень мало девушек в наше время, знают свое место.

О да! Я свое место знала. И представить себя хозяйкой в одном из тех домов в элитном загородном посёлке, где я работаю, я бы и в страшном сне не могла. Таскаться весь день по бутикам, салонам, спортзалам, показам и концертам, на самом деле, участь крайне незавидная и ведет к полной деградации мозга.

Сужу по тем куклам, что бывают в доме работодателя. пустышки, использующие престарелых богатеев как беспроцентный банкомат. А они для них всего лишь куклы, для сексуальных утех. Не более. Лучше умереть от голода, чем стать одной из них. Я уже не такая. Я сама хочу на своих ногах стоять и не от кого никогда не завесить. А то сегодня тебя хотят и балуют большой денежкой, а завтра расхотят и выпнут с голой жопой на улицу.

Остаток пути проделали молча. Я согрелась и успокоилась. Машина затормозила у самого моего подъезда

— Приехали. Правильно?

— Да. Благодарю. За все благодарю. Если бы не вы, со мной бы возможно случилось самое худшее, — меня снова передернуло от страха.

— Не думай об этом, — теплая рука мужчины, накрыла мою дрожащую руку. Простой в общем-то жест, но мне он показался крайне интимным сейчас, и я поспешила отдернуть свою руку. И отвернулась от пытливого, изучающего взгляда голубых глаз.

— Чем занимается этот мужчина? — спросила я, чтобы отвлечь его. — Зачем ему девушки? У него бордель?

— Не думай об этом. — спаситель, кажется, был огорчен моей резкость. Я даже виноватой себя почувствовала, но не просить же прощения сейчас, в самом деле. — Девушек с улицы он больше хватать никогда не будет.

— А не с улицы?

— К нему приходят сами. Не переживай. Иди, — я послушно повернулась чтобы выйти, но меня схватили за руку. — Впредь такси до подъезд заказывай, золушка.

— Хорошо, — это реально был выход и обычно я так и делала, а сегодня вот на ту беду, не стала.

В кармане куртки зазвонил телефон. Наверное, бабушка волнуется, где я пропадаю. Я поспешила выйти из машины и только войдя в подъезд поняла, что даже не знаю как моего спасителя зовут и он почему-то тоже имени моего не спросил. Наверное, эта ситуациям стала шоком для нас обоих.

Левая скула горела и пульсировала тупой болью. Блин! Завтра же на работу! И как с такой рожей? И пропустить не могу. Как раз зарплата.

— Баа! Прекрати звонить! Я пришла! — крикнула я, захлопнув дверь.

— Ты чего так долго, Анют? — послышался бабушкин голос из гостиной.

— Так день рожденье же, ба, — беззаботным тоном отозвалась я.

— И как посидели? — тут же полюбопытствовала бабуля.

— Хорошо. А у нас есть мазь от синяков? А то я щас в подъезде растянулась, синяк будет.

— Да как же ж так-то! Напилася что ли?

— Я чуть-чуть, баа! — я и вправду выпила на дне рожденья одноклассницы всего две рюмочки. Завтра на работу.

— Не хороший знак, — ба тут же побежала к себе в комнату за аптечкой, а я уставилась в зеркало на распухшую и налившуюся темно-синим цветом щеку. Хорошо бы не попасться завтра на глаза хозяину и Римме.

— Вот. держи. Помаж. Зхх Анютка, Анютка! Как же ты так? Головой хоть не ударилась?

— Нет, к счастью.

— Утром тональником замаж хорошенько, чтоб на работе не заметили.

— Конечно. Ты билеты уже заказала?

— Да. Вчера еще. Ты точно не хочешь с нами поехать?

— Хочу, конечно, но не могу, работаю-то всего три месяца, кто мне отпуск сейчас даст? Мне за эту работу держаться надо! Вряд ли еще когда-нибудь так повезет.

— Тебе учиться надо Анют, — виновато вздохнула ба, втирая мне в пострадавшую скулу прохладную мазь.

— Вот за год у Шульгина заработаю и на парикмахерские курсы, и на пожить спокойно. Вот тогда и пойду учиться, не отвлекаясь на работу.

— А зачем тебе учиться? Ты и так вон уже с сотню париков обкромсала и причесала. Клиентки благодаря интернету, есть.

— Нет, придела совершенству, ба. — улыбнулась я, обнимая свою милую, маленькую бабулечку. что б мы без тебя делали родная? — Как Дениска?

— Хорошо. Лег уже. Читает, что-то в планшете. Только я посмотрела, ранка на руке загноилась, так я листик алоэ приложила.

Я тяжко вздохнула, просишь его просишь быть осторожнее, все без толку. Мальчишка, одним словом.

— Ладно, ба. Я в душ и спать.

Моясь и засыпая, я все думала о своем спасителе. Романтично все же получилось. Спас красавицу из лап безжалостных преступников. Прям как в кино или книжках. Вот только в кино, он бы обязательно влюбился в меня с первого взгляда и пригласил в ресторан, а этот даже имени моего не спросил. Хотя, с другой стороны, он же знает мой адрес и может приехать в любой момент. Если приедет, я сочту это знаком судьбы и от ресторана не откажусь.

Ноябрьское солнышко ярко светило в панорамное окно столовой, заставляя щуриться. Я отвернулась и принялась с усердием натирать серебряный подсвечник, специальными салфетками. Любит наш работодатель подобные кричащие о его богатстве вещи.

Я лишь криво усмехнулось — Красиво жить не запретишь. Тем более на свои кровно заработанные.

— Быстро иди в кабинет, Федор Андреевич ждет тебя!

Я аж вздрогнула от строгого голоса старшей по дому. Римма Игоревна стояла в дверном проеме как всегда строгая, точно, как моя учительница по геометрии, та же простая белая блузка-рубашка, черная юбка-карандаш и гладко забранные на верх волосы. А нос задирает так, словно прописана тут.

— А что случилось?

Я не на шутку перепугалась. Работаю я здесь уже три месяца, но еще ни разу он меня к себе не вызывал. Мое дело было убираться в двух гостиных, библиотеке столовой и зимнем саду, на первом этаже и на втором в бильярдной и бассейне. Мыла полы, окна, пылесосила ковры и мебель, протирала пыль, раскладывала все по местам, выносила мусор. Пару раз сталкивалась с работодателем, но он предпочитал не замечать прислугу.

А если было что-то нужно звучало неизменное ко всем:

— Милочка, будьте любезны…..

Он даже имен наших не знает. Нафига они ему действительно сдались? Мы все для него милочки и все за его деньги будем к нему любезны.

Лично мне здесь очень нравилось. Приходила я через день. А платили такие деньги, какие человеку без высшего образования больше ни где не заплатят. За год работы я вполне смогу накопить на обучение. Спасибо Ирке и ее маме у которой каровое агентств для прислуги. Сжалились над сироткой, пристроили на хорошее место. Я же клятвенно обещала, что не подведу и действительно очень старалась. Вряд ли мне судьба еще раз так широко улыбнется.

— Точно меня? А то ж мы все у него милочки.

— Да. Только тебя еще не допросили.

— А что случилось? — на душе как то резко поплахело.

— Часы у него пропали золотые и безумно дорогие, большие, карие глаза смотрели на меня уж как-то сдишком пристально.

— Я не брала.

— Никто не брал. — усмехнулась Римма недобро. — А ты последняя из недопрошенных осталась.