— Нет, это брат ее подруги, когда ей было шестнадцать, он в наркотическом угаре изнасиловал ее. Заявление она не писала, и это все сошло ему с рук. Он стал врачом и Дениса привезли изначально именно к нему. В общем, я сделал так, что как врач он нигде больше здесь не устроиться, никогда. И вообще, на какое либо приличное место.

— Она была в шоке, все тебе рассказала и попросила о мести?

— Нет. О мести она не просила. Просто поделилась. Я сам, — вынужден был признать я с горечью

— Информацию прежде собирал? Видел, что жизнь его и без тебя, сама наказала? — нахмурился отец.

— Нет, — вынужден был признать я.

Никогда не иди на поводу у эмоций, сын. Никогда. Прежде, разберись со всем холодным, рассудком. Ты уже не мальчик! Пора взрослеть!

— Он приходил к ней снова обдолбанный! О прощение за прошлое молил! И я решил, что наркоманов, бывших не бывает. Разве нет?! Не имеет права этот человек, отвечать за жизни других людей!

— Да все так. Все верно, — отец ободряюще похлопал меня по плечу. — Я уверен, что скоро мы выйдем на след. Наберись терпения, сын.

— Почему он не отзванивается! Уже ведь больше двух часов как деньги переведены!

Может, ему из клиники не сообщили еще? Какого черта он все время вне зоны доступа??

Я звонил Стасу с тех самых пор, как из клиники пришло подтверждение о получение перевода, и с каждым пустым звонком, я нервничал все больше. Представляя все самые наиужаснейщие картины, того, что он сейчас делает с Аней. Поскольку сам тоже наверняка ужасно нервничает, не исключено, что снова мог взяться за старое, то есть обдолбаться нахрен, а там уж и до всего самого ужасного не далеко.

Господи! Помоги ей! Не оставь в трудную минуту.

Молиться, это все, что мне оставалось. Молиться и надеяться, что на этот раз, самое страшное не случиться.

— Да прекрати ты! Названивать! Может, он сам перезвонит!

Я даже отца заразил своей нервозностью. Он ходил из угла в угол, Сережиного кабинета, постоянно глядя на часы.

Через неделю с лишним Новый Год. Не приведи господи снова встречать его в трауре. Как тогда, по Кире. Как же страшно было смотреть на нее молодую, но неестественно бледную, уже не живую.

Нет! Господи! Ну, почему, я сейчас думаю об этом?!

Наконец в кабинет ворвался оживленный Сергей.

— Его машину засекли на Вишневском, тракте. По нему же нужно ехать к даче его родителей.

— Нужно выдвигаться туда. Немедленно!

Я уже готов был бежать хоть на край света и пешком, лишь бы увидеть свою Аню живой и здоровой.

— Поедите. Только на своей машине и если обещаете держаться поодаль, и без глупостей, — строго предупредил друг.

— Я поведу, — заявил отец, видя мое крайне взвинченное состояние.

Руки дрожали, в горле пересохло. Я повторял все известные мне молитвы, но постоянно путался и сбивался, поэтому стал повторять просто:

— Господи! Пусть все будет хорошо. Пусть все будет хорошо, господи!

Неожиданно автобус с группой захвата, за которым мы ехали, затормозил, и из него начали выскакивать бойцы, устремляясь куда-то вперед с оружием на изготовке.

До дачи Стаса было еще очень прилично, и такая внезапная остановка ничего хорошего не предвещала.

Анна.

Я пришла в себя уже в машине.

Сидела я на переднем сидение, рядом со Стасом и даже была заботливо укрыта теплым пледом. Но все равно жутко испугалась. Как же я могла так крепко спать и ничего не почувствовать? Не проснуться раньше? Он, что чем-то меня опоил?

Осторожно заглянула под плед — слава богу, одета. Уже легче

Дышать было тяжело, на грудь, словно с десяток кирпичей положили. Сердце билось замедленно. Руки немели. Просто от страха, или у меня действительно уже случился инсульт?

— Куда мы едем? — спросила я, и несказанно обрадовалась, тому, что могу это сделать, а то при инсульте говорят, речь отнимается первым делом.

— Деньги пришли. Я отвезу тебя в больницу, а оттуда врачи твоему мужу позвонят, — бодрым тоном объявил Стас.

Он улыбался счастливо как ребенок, получивший, наконец, долгожданный подарок. Увы. Я его чувства в полной мере разделить не могла, не смотря на то, что уже почти свободна. Весьма скверное самочувствие не позволяло.

— Мои дела плохи, да? — спросила, пытаясь сжимать немеющую левую ладонь в кулак.

— А как ты себя чувствуешь?

— Голова кружится, дышать тяжело и левая сторона немеет, кажется.

— Ничего, сейчас врачи помогут. Ты главное успокойся, расслабься. Все хорошо. Ты прости. У меня выбора не было, пойми. И я никак не думал, что ты настолько испугаешься. Я видно тогда порядком тебе нервную систему подорвал все-таки, — в голосе похитителя слышалось раскаяние, но меня оно ни грело. Простить его, выше моих сил.

— А, что, реально думал, что я отряхнулась и забыла?

— Прости! Последний раз прошу, прости! Больше нам с тобой свидеться не доведется точно.

— И, слава богу! Но я заявлять не буду, как обещала. Дочка у тебя красивая. Я у сестры на фотках видела. И жена тоже. Пусть поправляется. Молодая ведь совсем.

— Спасибо, Анют, от души спасибо! Я понимаю, что не заслуживаю таких слов от тебя. Бог тебя вознаградит за все пережитое, обязательно.

— Что-то я боюсь уже его наград.

— Ты не разговаривай. Тебе нельзя. Силы береги.

К своему ужасу, я начинала чувствовать онемение языка и поэтому действительно предпочла замолчать. Сердце сковал ледяной ужас, еще не хватало и мне бревном недвижимым свалиться! Совсем весело будет. Артем, если и выжил, то наверняка ранен и ему самому теперь нужен уход.

О! Хороший мой! Родной! Ну почему все так?

Господи, пусть он выживет! Пусть поправиться! Пусть даже инвалидом будет, но живым! Мы совсем справимся! Все преодолеем! Господи! Ну не может же быть все настолько плохо! Есть же где-то и милость твоя!

Слезы бежали по щекам и падали с носа на пересохшие губы. От мысли об Артеме, мне стало совсем плохо, сердце сжалось так, что думала, что душа с телом расстается. Руки затряслись. Я лежала на полуразложенном кресле, закрыв глаза и тяжело дыша, все время пытаясь пошевелить немеющим языком и сжать немеющую руку, как вдруг машина резко затормозила, меня бросило вперед и голова взорвалась резкой болью.

— Оппа! Приехали! Это за тобой, подруга! — нервно засмеялся Стас.

Я открыла глаза и вздрогнула.

Возле нашей машины стояли люди с оружием, нацеленным на нас, они были в черных масках и что-то угрожающе кричали.

Стас сидел с поднятыми руками, один из мужчин распахнул его дверку и ловко выдернул моего похитителя на воздух, тут же распластав его на капоте машины.

— Я ее в больницу вез, — объяснял Стас, покорно замерев. — Ей врач срочно нужен. У нее прединсультное.

— Скорую вызывайте! Срочно! — крикнул кто-то из мужчин.

— Все хорошо, вам сейчас помогут, — успокаивал боец, открывший мою дверцу.

Он аккуратно помог мне выбраться из машины, и первым кого я увидела, был Артем. Живой. Здоровый. Бежал ко мне.

От облегчения, я едва не лишилась чувств в руках того бойца, что меня поддерживал.

Ноги подкосились, голова закружилась.

Артем подбежал и подхватил меня.

— Анечка, солнышко! Где болит? Что болит? Скажи!

— Ты жив! — выдохнула я, пытаясь устоять на ногах. -

— Конечно, жив! А как же! Все хорошо, родная! Я рядом! Слышишь? Все хорошо! Прости меня, родная! Прости, моя хорошая. Больше никто тебя не тронет, обещаю! Прости, что не уберег!

Артем прижимал меня к себе, осыпал поцелуями, шептал ласковые слова, а я рвдала в голос, пугая его. Он не понимал, что плакала от счастья!

Потому что:

Живой! Он живой!

Открыв глаза, я вздрогнула.

Надо мной нависала огромная, мужская фигура и это точно не Артем.

Его я отпустила сегодня отсыпаться. Он и так уже больше недели от меня не отходил. Совсем измотался. Хоть я и не нуждалась в уходе, приступ купировали, и мне можно было вставать уже на третий день. Но Артем все равно не оставлял меня ни на минуту, что невероятно нас сблизило, и я заново влюбилась в мужа. Просто жизни без него не видела теперь. Но сегодня, отправила домой выспаться. Завтра на работе у него очень важные переговоры, а в персонале клиники только женщины.