— При том, твердит как заведенная — приезжай поскорее.

— Думаешь, просто хочет испортить отпуск?

— Не исключаю.

— Ты говорил ей об отъезде?

— У нее своих источников хватает.

— Не думаю, что мать решиться на такую лож про своего ребенка, — меня аж передернуло. — Разве можно до такого опускаться?

— А я не удивлюсь, что опустилась. — Вздохнул муж. Я попыталась отвлечь его нежными поцелуями, но он слегка оттолкнул меня. — Вставай, нас уже звали к ужину.

Ирина и Виктор Алексеевич пытались создать нам праздничное, приподнятое настроение, но увы. Артем был крайне напряжен и меня это тоже не могло не печалить. Похоже, он действительно уже крепко привязан к девочке.

За столом, мы все улыбались, конечно, но натянуто, через силу, вечер был испорчен.

После ужина я помогла Ирине убрать со стола и помыть посуду. И она начала неожиданный для меня разговор:

— Я, конечно, понимаю, что Виктор Алексеевич, у нас мужчина мудрый и плохого не посоветует, но в данном случае, не слушай его. Рожай Артему как можно скорее. Это укрепит ваши отношения. Я-то знаю, о чем говорю.

— Да какой тут рожать, — тяжко вздохнула я. — У меня брат весь переломан, в тяжелом состояние. Возможно, навсегда в коляске останется. До маленького ли тут?!

— Вот тут как раз и до маленького! Пойми: мужчины становясь отцами, становятся более нежными, сентиментальными, чувствительными, а так, ему извини, может и надоесть однажды опекать чужого, по сути, тяжелого ребенка. А лялечка, всех вас сделает по — настоящему близкими, родными. Подумай над этим хорошо и поймешь, что я права.

Я кивнула. В словах Ирины, конечно, тоже было свое зерно мудрости, но думать о ребенке всерьез, я пока, что не была готова. Мне за одним Денисом-то, требующим сейчас постоянного ухода тяжко ходить, а если уж приплюсовать сюда младенца, который бывает и ночами не спит. Нет. Не реально. Ирина просто не понимает, о чем говорит.

— Мы с подругами пересмотрели весь твой канал и должна сказать, что мастерство у тебя уже на довольно высоком уровне. Я тебе дам адрес своего салона, как приедешь, сразу сходи. Люба возьмет тебя на работу. У нас как раз через неделю одна девочка увольняется, по причине замужества и переезда в другой город. Все чему еще надо Люба тебя научит. А канал не бросай, он может послужить отличной рекламой нашему салону, мы там еще много ухаживающих средств продаем. Действительно хороших. Бери, пользуйся и снимай восторженные видео. За них тебе еще и производитель заплатит хорошо. Я об этом договорюсь.

— Все бы хорошо, но, я сейчас все время провожу с Денисом. Он ведь сам не может ничего. Ни поесть. Ни в туалет сходить, ни умыться. Гипс снимут еще через десять дней, и тогда начнется еще более ответственный, физиотерапевтический этап.

— Мы подберем вам профессиональную сиделку с опытом в реабилитации, не переживай. От нее, по-любому в уходе толку будет больше, чем от тебя. За оплату, тоже, естественно, не беспокойся.

Я обалдела от такой щедрости и растерялась, не зная, что сказать. Ляпнула первое, что пришло в голову:

— Не надо. Я уже Артему по гроб жизни должна, — я почувствовала, что заливаюсь краской с ног до головы.

— Сделай его счастливым вот и расплатишься, — улыбнулась Ира. — Вы же не чужие люди теперь. А Витя очень много помогает совершенно чужим, не знакомым детям, просто из телевизора. Так вам что, помочь сам бог велел, как говорится.

Я не смогла сдержать слез благодарности. После всего пережитого, в чью-то бескорыстную доброту просто не верилось. Но после слов Ирины, стало понятно, в кого пошел своей отзывчивостью Артем.

Ира подошла и крепко обняла меня.

— Все будет хорошо. Главное в это верить и не опускать рук.

Родители разошлись, когда мне было семнадцать. По-доброму разошлись. По маминой инициативе. Она ушла к своей первой любви. Которого любила, как сама признавалась, с детства, а за отца пошла на зло. После ссоры. Я остался с отцом. Он дал мне хорошее образование, устроил на работу, своим помощником, на свой завод. Позже, когда его бизнес сильно расширился, завод он передал полностью мне.

Я всегда любил и уважал отца, но никогда не был излишне откровенен с ним. Но сегодня, почему-то рассказал все. И про то, как получилось с Дашей и про то, как с Аней. И про то, как ее хотел использовать Шульгин и выкупил для себя Смолин.

Отец слушал со вниманием и с каждым моим словом мрачнел все больше.

— Совсем суки оборзели! Ни совести, ни чести! Ничего, Шульгина я потопить помогу, а после и Смолин за все ответит. Распустились без хозяина! А на счет дочки, ты не переживай. Просто позвони прямо сейчас матери Даши и узнай, как она. Если Даша врет, то мать в свои интриги точно посвящать не будет. Не те у них отношения.

Звонить не состоявшейся теще, мне не очень-то и хотелось, но пришлось. Предложение отца мне показалось разумным. Придумал, что весь день не могу дозвониться до Даши и волнуюсь, все ли у них хорошо.

— Да, хорошо. — Радостно ответила женщина. Которая с самого нашего с Дашей детства, спала и видела меня своим зятем. С час назад, ко мне приехали. Дать Даше трубочку?

— Дайте Елена Николаевна. Дайте.

Я сделал несколько глубоких вздохов, чтобы взять себя в руки. Если б эта овца стояла сейчас передо мной, ей богу, удавил бы и глазом не моргнув!

— На, Артем тебе звонит! — услышал я радостный щебет Елены Николаевны через некоторое время.

А следом Дашкино испуганное:

— Тебе? Как же?? Блядь! Отключись немедленно!!

Связь оборвалась, а я расхохотался.

— Вот овца же, а! Пиздеээц!! — я схватился за голову отказываясь верить в то, что Дашка опустилась до подобной низости.

— Девка старается тебя вернуть, как может, — усмехнулся отец, разводя руками.

— Перестаралась!

Я вытащил телефон и набрал ей смс:

— Если еще хоть раз ты позвонишь, или напишешь мне без особого повода, сама будешь видеть дочь только на фото! Усекла? На связь теперь буду выходить сам.

— Аж от сердца отлегло, если честно! — признался я отцу, — я еще ни разу не держал дочь на руках, но некую привязанность к ней и ответственность, я все равно уже чувствовал. Хорошенькая она. Трогательная, беззащитная, моя.

— Вот до этого ее поступка, мне, если честно, было даже жаль, что вы не вместе, — разоткровенничался отец. — Но сейчас, реально понимаю, что все что ни делается, то к лучшему. Наговаривать такое про своего ребенка — бога совершенно не бояться. Последнее дело. Ее поступок говорит лишь о том, что она ни тебя, ни ребенка, не любит. Просто устраивается за ваш счет поудобнее. Ошибся Шульгин с выбором агента, вот Даша бы все до конца отыграла, как надо да с удовольствием еще.

— Как тебе Аня? — спросил я, что давно уже хотел и почувствовал, как вспотели мои руки от волнения. Давненько со мной такого не бывало.

— Пока держится. Еще не испортилась. Без алчного блеска в глазах и без готовности вылезать пятки, лишь бы быть здесь в милости. Как твои прочие. Или эта пока просто не представляет, насколько я богат?

— Насколько ты богат, не представляю даже я, — честно признался я. — Но ты прав — подлизываться, за кусочек сахара, это не про Аню. Проверено. Она из очень скромной семьи. У них никогда, не было излишеств, и она о них даже и не мечтает как ни странно. Она сама себе на жизнь с ранних лет зарабатывает. Она на море то первый раз в жизни. Но хоть сейчас развернется и уйдет, и терпеть какое-либо самодурство, за мои большие деньги не станет. Проверено.

— Это хорошо. Береги в ней это. Я понимаю, что тебе сейчас хочется ее побаловать. Весь мир к ее ногам бросить. Хочется самоутверждаться, удивляя ее и радуя, но воздержись от этого. Ради ее же блага, воздержись. Избалуешь, испортишь — прежнею назад уже не вернешь. А вторая Даша, тебе вряд ли нужна. Так?

— Так, но Ира у тебя же не портится, хоть ты ей ни в чем не отказываешь.

— Не отказываю, — кивнул отец, — но только потому, что она очень тонко чувствует придел в своих просьбах, за который лучше не переходить. Но таких как моя Ира, очень мало увы.