В трубке раздался знакомый женский голос:

– Я у телефона.

– Свет, это я.

Трубка надолго замолчала.

– Ты вышла замуж? – прервал молчание Виктор.

– Да. Я не могла больше ждать. И не хотела. Я три года жила возле пустого места, где должен был быть ты. Это нечестно! Ты безжалостный разрушитель чужих жизней. Прощай.

– Постой, постой, – Виктор с ужасом подумал, что если разговор прервется, то навсегда, – эти три года я мотался по пустыне.

– Вот и отлично! – в голосе Светы прозвучала злость. – У меня тоже есть своя пустыня. Только она в душе, – в трубке раздались прерывистые гудки.

За дверями послышалась брань. Сева втянул голову в плечи.

– Кто это? – спросил Виктор.

Сева обреченно махнул рукой.

– Крыша приехала. Только умоляю тебя, не вмешивайся. Ты уедешь, а мне тут жить. Получу несколько синяков, ничего страшного. Я сам, сам.

Виктор пожал плечами, налил себе коньяка и сел в кресло, прислушиваясь к разговору в зале. Это была типичная разборка.

– Ну, ты меня достал, – голос говорящего был сиплым, – где деньги?

– Сколько вам надо? – голос Севы дрожал.

– 10 тысяч.

– Сколько?!

– Десять.

– У меня нет таких денег! Просто нет…

– Хватит цацкаться с этим мудаком, – это уже был другой голос, – вывезем его в лес и отмутузим.

Виктор услышал глухие удары.

– Не надо, я вас очень прошу. У меня желудок больной.

– А нам пох…й.

– Поймите меня, я же делаю все, что могу…

– Нам пох…й. Сегодня, какое число?

– Я решу… дайте время. Я вас очень прошу…

– Я спрашиваю: какое сегодня число?

– Двадцать третье. Зачем?! Люди вы или звери?

– Молчи, тварь! Не надо считать всех дураками. Короче, даю тебе два часа. А дальше я не контролирую. Все!

– Вы же знаете, что мне некуда идти.

– Бесполезно. Ровно через два часа. Ты что думаешь? Что нас можно вот так просто обвести вокруг пальца. Я не пойму, ты что, считаешь себя самым умным, а зря. Заработал, поделись. А ты как думаешь? – говорящий обратился к одному из своих, и тот, видимо, согласно кивнул головой. – Вот видишь, никто с тобой не согласен. Странно, деньги были, и вдруг их нет. Интересно, куда они делись. Надо работать по-честному, это мне еще отец говорил. А ты все норовишь отмазаться. Это неправильно. Мы же не забираем у тебя последнее.

– Почему несколько дней нельзя подождать?

– А потому!

– Но всему должно быть объяснение.

– Вот з…бал! Я что, нанялся на твои вопросы отвечать. Хорошо, отвечу… Потому что… – сиплый, видимо, не смог подобрать нормальных слов, –… потому что в этом деле вырисовывается босый х…й. Ты уже два месяца е…шь нам мозги. Извини, братан, сегодня или все будет прощено, или за все воздастся. Такой вот выдался день. У тебя есть время один час пятьдесят пять минут.

Опять послышались удары.

– Не нравится ему, б…ь такая.

– Я вас прошу, перестаньте, я вас умоляю. Это же и ваше кафе.

– Это теперь только наше кафе.

– Я вас умоляю!

– Ты ошибся, ты очень сильно ошибся… Вот тебе, сука. Убью нах…й. Ты милый еще ничего не видел в этой жизни.

– Я знаю. Извините, пожалуйста. Не надо бить. Умоляю.

– Ах ты б…ь! Ведь ты знал, что будет двадцать третьего. Ребятам нужны деньги, ведь сегодня праздник. Понимаешь ты, сука, праздник. Надо купить водовки, б…дей пригласить. А ты нам подачку суешь? Нехорошо! Так, значит, по-хорошему мы договориться не можем. Что ж, будет по-плохому. Через один час пятьдесят минут. Только попробуй слинять. Из-под земли достанем. А теперь налей нам в честь праздника.

В кабинет Сева вернулся весь в крови. У него был разбит нос и губа. Он грузно опустился в кресло и заплакал.

– Я больше так не могу… У меня ничего не получается…

– Откуда взялось это дерьмо?

– Оттуда! Из бешеной матрешки. С рылом вместо лица, – Сева грустно улыбнулся собственной шутке. – Знаешь, сколько я плачу за крышу? Пятнадцать процентов с оборота. Без гарантий. Пришли трое. Вначале речь шла о пятистах баксах в месяц. Ну и пошло, поехало. Недавно дал деньги на учебу сыну смотрящего. Сынок у него, я тебе скажу… Шляется по клубам, наркоманит, хочет работать в КГБ.

– Вот что! Уезжай. Вали в свою Грецию, туда, где чисто и тепло. Я продам твой бизнес, обещаю не продешевить. Эти гады сами его и купят.

Сева размазал кровь по отекшему лицу.

– Осталось полтора часа. Я не знаю, где достать деньги.

– Не надо ничего доставать. Теперь мой выход.

– Что ты собираешься им сказать? – Сева задрожал, как осиновый лист.

– Этого никогда не знаешь наперед. Я, может, вообще ничего не скажу. Только погляжу на них.

– Этих на испуг не возьмешь. Не стоит рисковать.

– Нет такого стоящего дела, из-за которого не пришлось бы рискнуть.

Виктор встал в проем дверей и принялся рассматривать сидящих за столом. Их было трое. Один – высокий с покатыми бугристыми плечами, выпирающими из-под рубашки, с одеревеневшим непроницаемым взглядом. Его он сразу окрестил Циклопом. Второй – качок-коротышка, с лицом, напоминающим задницу откормленной свиньи. На узкий лоб сползала рыжая челка. Хряк. Третий – среднего роста, сухой, голова полностью обрита, изгиб густых усов к углам рта, и скулы, как голая кость. Дракула.

Хряк вытянул губы и щелкнул языком:

– Пыхнем? У меня тут косяк припасен.

– Да нет, – ответил Дракула. – Сначала дело сделаем. Я вот что спросить-то хотел, – он плюнул в открытую форточку, но попал чуть ниже на стекло оконной рамы. – Что, если денег не будет?

– А ты пойми, кретин. Пораскинь мозгами. Если денег не будет, Вась-Вась на нас обидится. Праздника не будет. А нам вместо свежих б…дей придется Варьку драть. Чур, в этот раз я первый, а то после такого шланга как у тебя, там делать нечего.

– А ты закинь ее ноги себе на плечи.

– Ох, и не люблю я эту жидовню, – Циклоп презрительно посмотрел в сторону служебной двери.

– Он грек. Как его… Попандопуло. Надо же!

– Все они греки.

Виктор оторвался от дверного косяка и подошел к столику. На него уставились три пары глаз.

– А где этот..?

– Я за него.

– А ты кто такой?

– Я только что купил его долю в этом кафе.

– Гони деньги.

– Какие деньги? Я посмотрел документы. Из-за ваших поборов пришлось снять деньги с оборота. Размер убытков примерно пятьдесят тысяч долларов. Так что не я вам, а вы мне должны. Думайте быстрее, где достать деньги. Даю вам два часа.

– Во как… – Хряк поперхнулся.

– Вот так…

Циклоп привстал со своего стула, опираясь на огромные кулаки с татуировкой на угрожающих фалангах.

– Слышь ты, урод. Ты че гонишь-то? Я не понял…

– Сейчас поймешь.

Виктор лениво взял со стола солонку и коротким резким ударом переломил Циклопу переносицу. Лысый вскочил на ноги и вытащил нож. Виктор обрушил на него стул.

– А ты – сиди! – приказал он Хряку. – А ты, – он повернулся к лысому, – убери нож, а то руку сломаю.

Лысый поднялся и разразился матом:

– Мент поганый.

Виктор сел, вынул пистолет и положил его на стол.

– Сейчас вы покажете мне свои паспорта и отвезете к своему Вась-Васе. Итак, я жду.

В ответ раздалось невнятное хлюпанье.

– Нет документов? Это плохо, – Виктор взял со стола пистолет и подошел к лысому. Тот прижался к стене и сплюнул длинной слюной. Виктор ударом кулака свалил его на землю и быстро обыскал. Потом повернулся к Хряку:

– Повезешь меня в свою контору.

– Я никого никуда не повезу, гадом буду.

– Будешь! Не повезешь – отправишься к чертям. Доедем – будет тебе шанс на девочек и водку.

Офис находился в старом особняке, обнесенном высоким забором. Хряк провел его мимо внешней охраны и нескольких внутренних постов в большую прихожую с двумя симпатичными секретаршами и коренастым охранником.

– Василий Васильевич у себя?

– У себя, но он занят.

– Конечно, занят! – Виктор схватил Хряка за шиворот и бросил в дверь кабинета. Дверь с треском распахнулась. В проеме дверей было видно, что сидевший за столом человек начал выбираться из кресла, держась толстыми пальцами за подлокотники.