Но сегодня Огнев всё узнает, и тогда нас ждёт очень серьёзный разговор. Только вот хочу ли я его?..
В голове гудит, не давая мне покоя, мысль, что мне будет лучше без бывшего мужа. Но сердце твердит о другом — он как никто другой сейчас мне необходим. Ох, как же всё сложно. Как говорится: «И хочется, и колется».
Эта беременность и без того оказалась не самой простой, а совсем скоро меня доконают эти перепады настроения, события, мысли, задачи, к которым нужно найти решение… И совсем скоро я просто сойду с ума от всего этого.
После процедур я вновь вернулась к себе в палату. Да, долгое время мне предстоит здесь пробыть, но понимаю, что так надо, чтобы не потерять малыша. А ради этого я готова на всё.
На телефоне было пятнадцать пропущенных от Теи и семь от Димы. От последнего имени звонящего, я установила на экран телефона, не понимая, почему, он звонил. Но прежде всего перезвонила подруге. Мамаева не взяла трубку, но уже через десять минут сама перезвонила. Её голос был убитым, и это мгновенно причинило мне боль.
— Ада, родная, ты где? И почему не поднимаешь трубку? Я звонила тебе вчера весь вечер и сегодня утром, — беспокойно тараторила, не умолкая, но голос был её полон горечи.
— Тея, пожалуйста, успокойся. Со мной уже всё хорошо. Ну, почти, — прошептала себе под нос, но меня услышали.
— Ада, что он сделал? — не приходилось сомневаться, о ком она говорит. Только об Огневе моя лучшая подруга могла говорить с такой злобой.
— Я лежу в больнице, Мамаева. Не спрашивай, как и почему, — оборвала её прежде, чем она заговорила. Не хочу вообще об этом говорить. Я просто очень надеюсь, что Матвей от меня, наконец, отстанет и женится на этой мымре. Но ох, как же я сомневалась в этом. И это я ещё не знала, что будет сегодня вечером, что мне придётся пережить.
— Хорошо, — тяжело вздыхает. Знаю, что ей сложно воздерживаться от вопросов, но я действительно не хочу об этом говорить. — Я после работы заеду, фруктов тебе привезу.
Моё лицо озаряет улыбка. Всегда обо мне заботится.
— Люблю тебя.
— И я, — отвечает подруга и отключается.
Нам предстоит тяжёлый разговор, и он не по поводу моего бывшего мужа, а её настоящего. Между ними что-то происходит, и я очень переживаю. Не хочу, чтобы она страдала точно так же, как и я три года назад. Тея не заслуживает всего того, что произошло со мной. Только не с ней.
Мамаева приезжает, как и обещала, сразу после работы. С тяжёлым пакетом, набитым фруктами. И зачем так много?
— А это для тебя и твоего малыша. Ты должна питаться только полезной едой, где больше витаминов, а во фруктах их так много, — отвечает на мой вопрос, улыбаясь своей беззаботной улыбкой, под которой желает скрыть горечь и боль.
Тея всё что-то говорит и говорит, разбирая пакет, в котором помимо витаминов ещё и всякие йогурты, печеньки и другие вкусняшки. Вижу, как подруга не желает говорить о том, о чём я её и так спрошу, поэтому хватаю свою гостью за запястье и тяну на кровать.
— Тея, перестань, — качаю головой. — Я хочу с тобой поговорить, — но меня перебивают.
— Ада, давай не будем, — прячет глаза, отводя голову в сторону. Сейчас она напоминает мне меня в прошлой жизни, после того, как Матвей бросил меня, когда я медленно, шаг за шагом поднималась по крутой лестнице наверх, дабы вновь выйти на тот свет, который у меня забрали.
— Нет, мы будем, — припечатываю, не принимая каких-либо возражений.
Я сыта по горло её какими бы то ни было отмазками. Меня не проведёшь, и мне больно видеть её такой.
— Что у тебя с Димой? Почему ты закрываешься и не разговариваешь ни со мной, ни с ним? Что у вас с Бергером? — от последнего вопроса она вздрагивает, и я понимаю, что всё дело в муже сестры. Только не могу понять, что у них общего, а в том, что это общее у них всё-таки есть, теперь нет сомнений.
С Теей мы познакомились на первом курсе, вместе учились. Она очень красивая. Даже лучше, чем я, но она всегда держалась особняком, никого к себе не подпуская. Мы сдружились, но я всегда знала, что в её сердце какая-то тайна, о которой не знаю даже я, её лучшая подруга. Мне больно видеть её такой. Только вот Мамаева ничего не рассказывает о том, что случилось сейчас в её жизни.
Несколько минут она молчит, а потом поднимает на меня глаза и ошарашивает новостью, от которой внутри всё холодеет, и хочется кое-кому набить морду, несмотря на то, что я хрупкая и беременная женщина.
— Дима, мне кажется, изменяет, — срывается с её губ, а в глазах я вижу боль.
Эта новость шокирует, я пытаюсь подобрать какие-то слова, но только собираюсь что-то сказать, как в дверь стучат, и тут же она распахивается. В палату входит Матвей, и я сразу замечаю в его взгляде невыносимую боль. Господи, что случилось на этот раз?..
Ада
Не понимала, что здесь делает Матвей? От его взгляда вдруг кольнуло сердце, отчего я чуть не задохнулась. Знала, что он должен был поехать за результатами и теперь должен быть уверен, что малыш внутри меня не только мой, но и его. Но разве это что-то меняет?
Нет. Абсолютно ничего.
Я не изменю своего решения, я по-прежнему категорически против его присутствия в моей жизни. Рядом с ним небезопасно. А его так называемая настоящая невеста, которая теперь знает, что я жду от её мужчины ребёнка, не оставит на мне живого места. А, точнее, не оставит меня в живых.
Я до сих пор превосходно помню ту ярость, злость и ненависть в глазах Марго. Я бы могла ответить, оттолкнуть, но прежде всего должна защищать своего ребёнка, своё дитя от всего плохого. А сейчас именно Огнев с его дорогой невестой и сестрой представляют для меня большую угрозу. И я не имею права подвергать ни себя, ни своего ребёнка опасности.
Сейчас бывший муж, словно нашкодивший ребёнок, приполз ко мне с болью в глазах. Знаю, подсознательно чувствую, что он пришёл просить прощения. Но мне не нужны его извинения. Как и он сам.
Он давно всё решил. Решил и поломал нас. Разорвал ту нить, что была между нами. И теперь эту связь невозможно вновь починить, вернуть, сделать вид, будто ничего не было. Прошлое так и будет причинять нам боль, пока кого-то одного из нас не убьёт.
Чувствую, как Тея напряглась возле меня. Понимаю, что подруга совсем не рада его видеть. И сейчас я разделяю её чувства, но почему-то не могу прогнать его. Что-то не даёт мне окончательно оборвать появившуюся призрачную надежду, что ещё держит нас рядом. И это не только ребёнок внутри меня. Плод моей любви к этому мужчине всегда будет соединять нас вместе, но появилось что-то, что соединяет нас сейчас больше, чем родительская связь. И это, чёрт возьми, не даёт мне глубоко вздохнуть, разорвать прочную нить.
Мамаева резко встала, загораживая меня. Не стоит, подруга. Я сама в состоянии постоять за себя и малыша. Я научилась твёрдо стоять на земле двумя ногами, как бы ни штормило из стороны в сторону, словно тонкая ива на ветру в жуткую бурю.
— Что ты здесь делаешь, Матвей? — голос Теи не предвещал ничего хорошего, и я её понимаю, потому как если бы она была на моём месте, а на месте бывшего — её Димка, я бы точно так же загородила её, встав перед ним стеной.
— Мамаева, — в его голосе вдруг прозвучали саркастические нотки, на лице ухмылка, а руки сжаты в кулаки, словно он совсем не рад видеть мою подругу здесь. — Давно мы с тобой не виделись, однако, — Огнев не сделал и шага. Так и остался стоять возле двери, только слегка облокотился о стену.
— Да, — протянула подруга, — давно. Последний раз было, когда мой Димка тебе морду набил, — от того, что слышу, застываю в шоке и даже слегка приоткрываю рот.
Облизываю кончиком языка пересохшие губы. От этой новости мне не хватает воздуха.
— Тея, — голос звучит хрипло, совсем отдалённо от меня. Словно и не я произнесла те звуки, а кто-то другой. Но меня перебивают, не давая сказать ни слова.
— Ада, помолчи, пожалуйста, — и это делает не кто иной, как мой бывший муж, который в принципе не имеет права что-либо мне приказывать, не говоря уже ни о чём другом.
