Три года после развода я живу в прострации, безразличии. Лишь некоторым я даю увидеть свои чувства. Тея и Димка. Они мои друзья ещё с универа, где мы учились на журфаке. Быстро поладили и сдружились. Позже ребята начали встречаться, ну, а спустя какое-то время сыграли свадьбу.

Сейчас ребята живут своей жизнью и строят свой мир. Что же до меня, то я просто всё своё время посвящаю работе, а после тяжелого рабочего дня — книгам, укутываясь в тёплый плед с чашкой горячего молочного шоколада с корицей.

Это моя жизнь. Пускай и не совсем нормальная, но всё же. В моей жизни нет места встречам и отношениям. Я поставила крест на этом. Ни к чему. Сыта по горло отношениями и маской любви, скрывавшей ненависть.

Ада

Глубоко вздохнув, в последний раз посмотрела на себя и пошла собираться. Сегодня будет тяжёлый день. День, когда впервые увижу бывшего мужа после разлуки длиной в три года.

Что я чувствую? Не знаю, но точно не любовь. Я убила это чувство внутри себя.

Через два часа я стояла напротив двери в квартиру родителей Матвея. Здесь жили Кристина Леонидовна и Георгий Иванович вместе с младшей сестрой Матвея Марины. Сам же Огнев проживал в центре города в пентхаусе элитной новостройки. Ну, конечно, деньги позволяют жить в такой квартире.

Слышала, что мужчина сильно поднялся. Теперь у него своё дело, собственный салон дорогих автомобилей, лучший во всей стране. А когда-то он был замом в строительной фирме. Должность хорошая, но, видимо, Матвею захотелось открыть своё дело. И где-то в глубине души я даже рада за него, но это слишком глубоко.

Семья бывшего принимала меня холодно, только лишь Кристина Леонидовна любила и всегда поддерживала. Всегда задавалась вопросом: «Почему меня не любят?». Разве причина в том, что я — персона не их круга, а из детдома? Тяжело вспоминать своё детство, но я выстояла, выдержала всё.

В детском доме я оказалась сразу же после рождения, кто и где мои родители — не знаю. Да, в общем-то, и не горю желанием знать. Если они так сделали, значит, так тому и быть. Я не Бог, чтобы осуждать их.

Вздохнув, нажимаю кнопку звонка. По площадке раздаётся заливистая трель, а через какое-то время щёлкает замок, и открывается дверь, представляя моему взору девушку моего роста в чёрном приталенном платье, что подчёркивает её спортивную фигуру. Белые прямые волосы, карие глаза. Симпатичная. Пушистые длинные ресницы, пухлые губы, но кажется, что всё это ненатуральное.

И тут задаюсь вопросом: кто она?

Наклоняю голову, откровенно и пристально её рассматривая. Неужели новая жена Огнева? Тут же бросаю взгляд на пальцы правой руки. Кольца нет. Тогда кто?

Почему-то от мысли, что это невеста или жена Матвея, меня бросает в пот, а руки становятся холодными. Нет, нет, Ада, ты ничего не чувствуешь к этому человеку. Он выкинул тебя, растоптал как куклу, поэтому никаких чувств к нему. Если всё же женился, то я рада за него.

— Девушка, вы что-то хотели? — выводит меня из раздумий голос незнакомки.

— М-м-м, я приехала на похороны Кристины Леонидовны. Я старая знакомая.

— Ах, да. Мне говорили, что приедет девушка. Вы Ада?

— Да, — киваю, и мой взгляд падает ей за спину. Где же Матвей? Из-за угла выходит худенькая, бледная сестра мужчины.

— Марина, — произношу почти беззвучно. Девушка поворачивается на голос, и её губы трогает лёгкая, еле заметная улыбка.

— Ада, ты приехала… — то ли задаёт вопрос, то ли констатирует факт.

— Да, я не могла не приехать, — грустно улыбаюсь, на что Марина отвечает мне тем же, что само по себе очень странно. Потому как эта девушка на дух меня не переносила, хоть и не показывала виду.

Но я старалась не думать об этом. Тем более виделись мы крайне редко.

— Соболезную, Марин, — девушка кивает и подходит, слегка обнимает меня. От такого я ещё больше опешила, но обняла её в ответ, прикрывая глаза.

— Что она здесь делает? — слышу голос, а тело замирает, пульс замедляется, как и сердце.

Матвей. Он здесь. Но не могу открыть глаза и посмотреть на него. Это больно. Дико больно ощущать и видеть, что этот мужчина — некогда любимый муж — не рад мне. Хоть и понимала это, когда шла сюда. Но одно дело думать, а второе — видеть и слышать его недовольство. До сих пор не понимаю, что я такого сделала, что в один из наших счастливых дней он выкинул меня на улицу, как оборванку, недостойную быть рядом с ним.

Тихо выдыхаю, не понимая, почему так реагирую на него, его голос и присутствие, ведь я закрыла все чувства к нему на замок, оставив лишь безразличие.

Выпутываюсь из рук Марины и открываю глаза. Тело начинает бить крупной дрожью, и я, как ни странно, ничего не могу с этим поделать.

— Матвей… — начинаю, но меня тут же обрывают, со злостью глядя на меня.

— Я ещё раз спрашиваю: Марина, что эта девушка здесь делает? — в его глазах ненависть, жгучая, такая, что обжигает, ранит меня. Мне неприятно, больно видеть его таким.

Что я сделала тебе, Матвей? За что я заслужила твою ненависть в глазах?

Матвей стоит напротив, в нескольких шагах от меня, в чёрной рубашке с закатанными рукавами и идеально выглаженных такого же цвета брюках. Холодный, злой взгляд, который я прежде никогда не видела в свою сторону. Только в тот злополучный день, когда муж выставил меня из нашей бывшей квартиры. Серьёзные черты лица, лёгкая щетина, слегка мокрые волосы, чёлка, которая спадает на глаза, что хочется откинуть её назад, зарываясь в неё.

Стал более мужественным, серьёзным. Хотя Матвей всегда был таким. Но только лишь я знала его настоящим. Как он умеет смотреть на меня с нежностью, любовью. Обнимать, целовать, шептать, как скучал и как любит. Только всё это как будто стёрли ластиком, словно какую-то ошибку в слове, и начали заново выводить правильные буквы, где нет место прежним чувствам. На их место пришли злоба, ярость, ненависть.

— Это я позвонила и попросила приехать, — отвечает Марина. — Это последнее желание нашей с тобой матери, Матвей. И не разговаривай так с ней. Она нам не чужая.

— Чужая, — бьёт под дых, выбивая из меня весь воздух и жизнь.

— Матвей! — прикрикивает сестра бывшего мужа, смотря на брата укоризненно.

— Всё хорошо, Марин. Да, я в этом доме чужая, — выпрямляя плечи, смотрю прямо в глаза бывшему мужу. Не хочу скандала в этом доме. И так на нас смотрит эта девушка, как будто мы из дурки. — Но я приехала не к тебе, а проводить Кристину Леонидовну. Надолго здесь не задержусь, можешь не беспокоиться, — а потом поворачиваюсь к Марине и говорю уже ей. — Чем помогать? — сестра засуетилась и сказала, что нужно делать.

Мои чувства словно из спячки вновь прорываются наружу, заполняя всю меня болью, но я мужественно стою на ногах, не показывая своих эмоций. Лишь на кладбище могу позволить себе дать волю слезам и немного поплакать. Пускай думают, что мои слёзы только от потери дорогого для меня человека. Но это не так. Я думала, что больше не чувствую ничего к Матвею, но стоило только увидеть его, почувствовать рядом, но далеко, как меня словно плетью хлестнули по лицу чувствами к этому человеку.

Словно между нами недосказанность и нет точки. Может, после того, как вместо многоточия будет стоять жирная точка, я смогу, наконец, забыть. Не будут сниться его серо-зелёные глаза, выматывая мою душу до изнеможения.

Весь день чувствовала на себе хмурый, задумчивый взгляд Матвея. Словно изучал, пытаясь что-то понять, решить какие-то головоломки. Я же старалась не пересекаться с ним. Ни к чему всё это. Поэтому постаралась спрятать все свои чувства под кожу, дабы не выдать себя. Один день, а потом я раз и навсегда обрублю ту связь, что, думала, оборвалась, но сейчас поняла, что тонкая ниточка нас ещё связывает. Поэтому сегодня я разрублю её навсегда.

Мы сидели за столом, поминая Кристину Леонидовну. Я рядом с Мариной, Матвей же рядом с Ритой — с девушкой, что открыла мне дверь. По её взгляду вижу, что в моего бывшего мужа она влюблена, и они довольно близки с ним, что колет меня прямо в сердце. Всё-таки больно видеть некогда любимого мужчину с другой женщиной, как бы я себя ни убеждала в обратном. Это совершенно не так.