В дымном и шумном баре звучали добродушные шутки.

— Заметьте, — рассуждал он, — это ведь Эйб Джарвис задумал втащить старый станок на тот мыс. Кому-нибудь из нас это всё равно так или иначе пришло бы в голову, но он предложил первым. «Попробуем с мыса Сол, — сказал он, — выпустим ракету прям рядом с полем Хоскина». И вправду, хоть и чумовая это работёнка — затащить туды станок, но когда мы его втащили, первая ракета улетела слишком далеко. Красивый выстрел получился, подумал я тогда. А ведь дул почти что ветер с траверза, понимаете? Тут надлежало шибко хорошо в этом деле разбираться.

— Сколько примерно времени потребовалось, чтобы снять всех, мистер Блэтчфорд? — спросил один репортер в очках в золотой оправе.

— …Когда линь закрепили? Не могу точно сказать сколько, мы не следили за временем. Час, наверное, прошёл. Дорога была каждая минута, заметьте, каждая минута. Мы страшно взмокли, когда всё закончилось, хотя и ветер дул холоднющий, как лёд. Я прям так и сказал. «Ребята, дорога каждая минута. Нам надо срочно перебросить линь, иначе…» Так я сказал.

Репортер понимающе кивнул.

— Да, полагаю, это было рискованно. Кого вы спасли первым? Даму, наверное?

Бен Блэтчфорд вытер бороду.

— Нет. Сначала отправили юнгу, чтобы проверить линь. Потом капитана…

— Капитана? Я думал, что обычно…

— У него были сломаны ребра. Когда его перемещали, он был в тяжелом состоянии. Мы подумали, что он мертв, но он просто был без сознания. Говорят, его доставили в больницу Труро. Дама была третьей. Потом семь членов экипажа, последним помощник. Вот и всё.

— Она была женой капитана?

— Нет.

— А, — протянул другой репортёр, предвкушая романтическую линию.

— Говорят, она владелица судна.

— Она все еще в Соле?

— В таверне, как я недавно слышал. Ей дали лучшую комнату над гостиной. Так говорит миссис Николс, а у меня нет оснований ей не доверять.

— Еще пинту, мистер Блэтчфорд? Безусловно. Три пинты, пожалуйста. Интересно, можем ли мы ее увидеть, Джордж? Это должно заинтересовать читательниц.

— Пропущу глоток позже. Продолжайте, мистер Блэтчфорд, что вы сказали?

— Привет, Том, — произнес Бен Блэтчфорд, опуская кружку. — Наконец-то вырвался от жены? Редкий случай, когда она сделала хорошее дело, доставив бочку на берег этим утром. Что в ней было?

— Ну да, ты, наверное, сам на неё глаз положил, Бен Блэтчфорд?

Среди дыма разгорелась добродушная перепалка, к которой присоединились другие голоса. Мистер Николс, домовладелец, оперся локтями о стойку бара и спорил с толстым мужчиной в обтягивающем красном свитере. Слепой в углу кивал, ухмылялся и жевал беззубыми челюстями. Вскоре Блэтчфорд снова повернулся к репортерам.

— Я так понимаю, что один человек утонул, мистер Блэтчфорд? Член команды?

— Нет, это был пассажир. Пытался доплыть до берега с линем, когда они решили, что мы не сможем добросить линь до судна. Это глупо, но говорят, его было не удержать. Он называл себя чемпионом по плаванию и не желал ничего слушать. Такое со многими случается. Нервы сдают, понимаете? До этого я видел, как они пытались спустить лодку на воду. Это ж понапрасну рисковать жизнью. Мы всегда пытаемся дать сигнал оставаться на месте, но этого не видят.

— Этот пассажир, был ли он родственником дамы, вы не знаете?

— Брат, кажись. Но лучше спросить ее, верно? — Серые глаза Бена Блэтчфорда уставились в пространство, и он снова закурил трубку. — Его бы вытянули, конечно. Так всегда было. Говорят, когда он выдохся, они натянули канат, но он порвался. А чего ж еще ждать? Конечно жаль.

Взгляд Блэтчфорда переместился на репортера в очках. Казалось, он оплакивает смерть человека.

— Полагаю, эти двое были единственными пассажирами? Печально, как вы говорите, что один из них погиб. Я так понимаю, весь экипаж спасся?

Корнуолец медленно сдвинул брови.

— Там был еще один пассажир.

— Мужчина? Полагаю, его спасли?

— Не-ет. Мальчик. Парнишке одиннадцать или двенадцать лет вроде. Нет… Он остался на корабле.

Шум в баре усилился за последние несколько минут, и два репортера подались вперед, чтобы не пропустить ни единого слова из уст бородача. Но он некоторое время молчал.

— Остался на месте крушения? — спросил репортер в очках. — Значит, погибли двое. Как это случилось?

— Одному богу известно. Говорят, мальчика перепутали с тем, кого спасли первым. И когда капитана сбило с ног… Можете себе представить, каково находиться на палубе корабля, который захлестывают волны? Не всегда вспомнишь, что надо пересчитать людей по головам. Я считаю, что это вина дамочки. Он был с ней, и это ее дело проследить, чтобы мальчика забрали. — Блэтчфорд погладил бороду. — Одно показалось мне странным. Он каким-то образом оказался запертым в каюте капитана. Может, заперся для безопасности или…

Репортер жестом потребовал еще дополнений.

— Тело мальчика обнаружили, вам известно?

Блэтчфорд перевел взгляд на приближающуюся кружку.

— А, так мальчик цел. Он в безопасности, как и все остальные. Мы нашли его в той же каюте, когда начался отлив. Напужался, конечно, как и любой ребенок на его месте. Напужался, но держал хвост пистолетом. Просто потерял самообладание, когда мы взломали дверь. Мальчики этого возраста, как говорится, крепкие орешки. Как деревце — гнется, но не ломается, понимаете? Я хорошо помню, когда мне было десять… Да, он тоже наверху. Его уложили в постель, и я попросил Николса дать ему немного бренди, чтобы согреть… Но ума не приложу, как эта дверь оказалась заперта.

В доме на противоположной от таверны стороне площади двое членов экипажа, Андерсон и Маллет, снова встретились после разлуки из-за незначительных травм и отсутствия сухой одежды. Оба они несколько лет ходили со Стивенсом на «Сером коте».

Некоторое время они сидели у огня, радуясь безопасности и курительной трубке, но не горя желанием разговаривать. Двое стариков, владевших домом, оставили их в покое.

— Странно, — сказал наконец Андерсон. — Странно насчет брата Вила-старшего, Перри, или как там его звали. Вот что странно. Ты был рядом с ним, когда он сказал, что поплывет. Я сломал палец и больше не мог думать ни о чем другом. Но видел, как он махал руками словно проповедник. Чего он хотел?

— Линь, — ответил Маллет.

— Ну, а чего ж ты его не дал?

— О'Брайен не захотел. О'Брайен думал, что они еще запустят ракету. Он считал, что у Вила все равно не получится, каким бы хорошим пловцом он ни был. Да еще старика пришибло… Так все и было. Помнишь, когда мы налетели на скалы? Видел, как они поднялись на палубу где-то за пять минут до того?

— Да.

— В общем, получилось так. Мэй поднялся первым и нес старика. За ним шел Перри Вил, шатаясь так, что его чуть не смыло за борт первой же волной. Сам видел. Затем наверх выбралась миссис Вил, со шляпой в одной руке и сумкой в другой. И две минуты спустя волна ударила через фальшборт и опять сбила их с ног вместе со мной и Питером.

— Это было когда мы налетели на скалы.

— Да-да. Именно тогда и налетели. А потом опять сбились в кучу, цепляясь изо всех сил, как будто мы все полетим за борт. А потом над головой треснула крюйс-стеньга, и судно снова подскочило, а вода полилась с палубы Ниагарским водопадом. Я стоял рядом с Перри Вилом, а дамочка — за ним. Он был пьян вдрызг, невозможно не заметить. Не знаю, как закрепился ты, но там, где стояли мы, палуба накренилась, прикрыв нас от шквала. И мы всматривались вдаль и пытались разглядеть берег, пока не пришлёпнет и не смоет новая волна. А потом, заметь, я услышал, что Перри Вил говорит миссис Вил, мол, где что-то там?

— Где что?

— Я не понял, о чем речь. Не уловил. И она сказала: «Поднимался за мной. Сзади». Потом они несколько минут лежали молча, пока О'Брайен пытался запустить ракеты.

— А они промокли.

— Как и всё остальное. Затем, когда мы барахтались и хватали ртом воздух после волны, я слышал, как Перри Вил снова спросил: «Где что-то там»? Вроде «пакет», но уж больно тихо он говорил.