— Том, — произнесла Патриция.
Том не заметил, что она снова проснулась. Он смотрел на нее в темноте, зная, что невозможно разглядеть выражение его лица.
— Почему ты хочешь, чтобы я к тебе вернулась? — спросила она.
Пытаясь не выдать в голосе чувства, он ответил:
— Я уже говорил тебе почему.
— Для тебя это значит отказаться от многого, — невнятно произнесла она. — Твое место здесь, в Пенрине, ты работаешь в собственной фирме, тебя готовили к такой жизни. Зачем отказываться от всего этого? Тебя знают в Корнуолле, знают и уважают. Это значит, придется начать все с нуля…
— Я в любом случае поеду в Кейптаун.
— Подумай о матери. Зачем портить ей жизнь? Зачем мне вставать между вами?
— Ты и не встанешь. У нас хорошие отношения, и вы сможете поладить. Она примирилась с мыслью о том, что я в любом случае уеду за границу.
Патриция беспокойно заерзала, но не попыталась отодвинуться.
— Я… я тебе не подхожу, Том. Честно. Я не вписываюсь. Я всегда это чувствовала. Зачем из-за этого…
— Необязательно вписываться в новое общество.
— Я даже к тебе не могу приспособиться. Я… не хочу лишать тебя карьеры. Я беспокойная, капризная, изменчивая…
— Я принимаю тебя такой, какая ты есть. Жизнь бывает слишком безопасной, слишком легкой. Ты заставила меня это увидеть. Мы разные, но можем помочь друг другу. Давай воспользуемся шансом.
Он больше ничего не сказал, с трудом веря, что достиг такого успеха, и боялся испортить всё неправильным ударением, неправильно выбранным словом.
В комнате воцарилась тишина. В Южной Африке чуждые звезды на два часа раньше двигались в своем полете к новому рассвету.
— Между англичанами и бурами существуют обиды, — сказал Том. — Никто не знает, чем это обернется. Еще один шанс для нас.
Она не ответила.
— Все грядущие неприятности, — сказал он, — закончатся достаточно быстро. Важно будущее. Если мы постараемся изо всех сил, оно нас не подведет.
— Дай мне два-три дня, — попросила она. — Ладно? Потом я решу.
— Сколько тебе понадобится, — быстро ответил он.
— Нет. Не столько сколько понадобится. Еще два дня. Понимаешь ли… понимаешь, Том, я бы хотела обозначить срок. Мы поженились в такой спешке, чуть ли не импульсивно. Потом я оставила тебя таким же образом. Когда я вышла замуж за тебя, то думала, что это на благо. Я действительно этого хотела. Потом, когда ушла, я тоже считала, что это к лучшему. Теперь, если я к тебе вернусь, я хочу, чтобы все изменилось. Я не хочу возвращаться импульсивно, как… безумный воланчик, который мотает туда-сюда. Я хочу сделать это осознанно. И если я вернусь, на этот раз навсегда.
Том на мгновение коснулся ее волос и подумал, что она не заметила.
— И в горе, и в радости, — сказал он.
— В богатстве и бедности, в болезни и здравии. Легко обещать, но трудно исполнить. Я… я всегда стыдилась того, как ушла от тебя и из-за чего. Тогда причина казалась мне достаточной, Том. Но временами мне было ужасно стыдно. Отчасти поэтому я злилась на себя так сильно, что пыталась возненавидеть тебя. Но… кажется, тут ничего не поделать. И столько всего случилось, запуталось… Я… так старалась ненавидеть тебя. Не забывай об этом.
— Пока ты в этом не преуспела.
— Да.
Они помолчали.
— Всё остальное неважно, — произнёс он. — Неважно. Спи.
Она поудобнее устроила голову на его плече.
Её дыхание ещё какое-то время оставалось прерывистым, не вполне спокойным.
Том слушал, гадая, чувствует ли она биение его сердца.
В соседней комнате спал Энтони. Вокруг него разыгрывалась человеческая комедия, она временами кружила его, швыряла из стороны в сторону. По большей части, он пребывал в неведении как зритель и как участник. Но самое страшное его миновало, осталось вне поля зрения, бросив тень на жизнь мальчика, но оставив его в стороне от главных событий.
К Джо Вилу в дом он явился несчастным и одиноким, как раз во время угасания. Как у больного растения, один за другим отпадали ветви семьи, открыв червоточину в её сердце. Теперь разрушение и распад завершились. Но, разрываясь меж двумя противоречащими друг другу привязанностями и не имея зрелых устоев, дающих возможность верно судить, он смог держаться нейтрального курса, так что не устыдился бы даже взрослый. Произошло много скверных событий, и ещё больше ждало его впереди.
Однако теперь, измученный морской болезнью и нервным напряжением, он позабыл случившееся и оставался в неведении относительно будущего.
Не знал он, и как Пэт удалось оказаться здесь так скоро. Не знал, как вышло, что дверь каюты была заперта, не знал, что спасся вопреки тому, что точно должен был утонуть. Не знал, что вежливый джентльмен, который расспрашивал его у Тома Харриса, опять будет утром записывать показания, а позже Энтони придётся подтвердить их перед суровым старым судьей на процессе. Не знал, что его детская открытость и дружелюбие в последующие два трудных года станут главным связующим звеном для юной пары, которая только что решила начать все сначала после разрыва.
Он также не знал, что его отец снова женился на вдове с двумя маленькими детьми и не видел для него места в своем доме. Он также не знал, что никогда не увидит Канаду, а вместо этого поедет в Южную Африку.
Обычный мальчик, а не провидец, он ничего об этом не знал, и пока что ни о чём не тревожился. Он пережил холод, боль и страх. Сейчас он в тепле, в безопасности и уюте.
Энтони спал.
