В вечер, когда мы преследовали Ярослава, я упала на асфальт под воздействием тумана незнакомца и сильно поранила ладони. Теперь к этим болячкам добавились следы ногтей Оксаны, неприятно пощипывающие при каждом движении руками.

– Ты не виновата, – в очередной раз ответила я подруге.

Марина будто нас не слышала и даже не взглянула на мои раны.

– О чем ты думаешь? – обратилась к ней Оксана.

– Думаю, что все произошедшее ужасно. Мне очень жаль, что с вами произошло подобное, но если нож действительно принадлежит Ярославу, то скоро с ним разберутся, – Марина внимательно посмотрела на Оксану. – Ничего страшного нет в консультациях психиатра, особенно если он будет использовать психотерапию, а не только пичкать тебя таблетками. Это к лучшему, – к моему удивлению, Оксана кивнула, а Марина вновь перевела взгляд на свою чашку. – Надеюсь, что по своей воле ни одна из вас не станет видеться с Ярославом.

– Разумеется! – тут же ответила я. Но Оксана задумчиво прикусила губу. – Эй, ты чего?! Он же угрожал нашим жизням.

– Это еще не доказано. Может, его отец использовал нож.

– Его отец даже не в городе, – я закатила глаза. – Оксана, я понимаю, тебе тяжело, но есть ведь более интересные и безопасные парни… – я хитро улыбнулась, намекая подруге на Рому.

Оксана, кажется, уловила мои мысли и тоже заулыбалась.

Марина, пребывавшая в раздумьях, пока мы обсуждали Ярослава, откинулась на спинку стула, отпила немного кофе и спросила:

– Что собираетесь делать в выходные?

– Умирать от скуки, учась решать задачи по генетике, – застонала Оксана.

– Я помогу, – охотно отозвалась я. Сидеть дома одной не хотелось. – Только нужно управиться до семи вечера – встречаюсь с одноклассницами, – кривя лицо, вспомнила я.

– Зачем ты туда идешь, если так не хочется? – поинтересовалась Марина.

Эта подруга ничего не знала о травмах моего детства, с ней мы познакомились пару лет назад, в городском бассейне, и я не сочла нужным посвящать ее в маленькую безумную деталь моей личности. Марина не знала, почему я из осторожности поддерживаю приятельские отношения с одноклассниками, и я назвала другую причину, не так уж далекую от истины:

– У нас новенькая в классе. Наши стервы задумали что-то нехорошее против нее, не хочу, чтобы она сидела с этими паршивками в одиночку. Мне ее жалко, – объяснила я.

Оксана издала смешок.

– Катя не выглядит так, будто нуждается в покровительстве.

Я пожала плечами.

– Катя?.. – уточнила Марина. На ее лице было такое выражение, будто вот-вот случится что-то ужасное.

– Да. Они с братом перевелись в нашу школу…

– Рома такой красавец… – томно прошептала Оксана.

– Ну вот, я же говорила, есть и другие парни, которые…

– Катерина и Роман?! – холодно переспросила Марина, прерывая мои убеждения.

– В чем дело? – настойчиво спросила темноволосая подруга. – Вы знакомы?

Марина, видимо, осознала, что ее поведение слишком участливое и, слегка тряхнув головой, надела маску невозмутимости.

– Их фамилия Смолины? – уточнила девушка.

– Не-а. Волковы, – ответила Оксана.

– А-а-а… – безразлично протянула Марина. – Значит, я перепутала. И вообще, по-моему, девушку звали Карина.

Поведение подруги показалось мне странным, но мой мозг и так до отказа был забит странностями и проблемами, так что я решила не придавать этому значения.

– В воскресенье пойдете со мной в клуб? – неожиданно предложила Марина.

Мы с Оксаной удивленно вытаращились на нее.

– Ты ненавидишь тусовки, – напомнила я.

– Ну, это особенный клуб.

– «Полночь»? – восторженно воскликнула Оксана.

Я пару раз слышала, как подруги говорили об этом месте, но не вникала. Вечеринки и клубы – удел Оксаны, я к ним относилась спокойно.

– Да. Пойдете? – настаивала Марина.

– Конечно! Но неужто ты пренебрегаешь своим расписанием, составленным на год вперед? – пошутила Оксана.

– Не беспокойся. Я уже давно спланировала этот вечер, – подмигнула ей Марина.

Вечером я наконец смогла дозвониться до Влада, с самого утра он не брал трубку и не пришел в школу.

– Извини, Дима, видите ли, очень захотел провести время с семьей и глубоко оскорблялся каждый раз, когда кто-то хотя бы смотрел в сторону своего телефона, – ворчал Влад.

– Это он тебя в школу не пустил?

– Ага. Говорит, соскучился по брату.

Я засмеялась. Дима был тот еще гад, в детстве любивший поиздеваться над Владом и младшей сестрой Евой. Его внезапная привязанность казалась очень неискренней.

– Не хочешь подышать свежим воздухом? – предложила я.

– С удовольствием, – исполненным благодарности голосом ответил Влад.

Через двадцать минут мы с другом уже прогуливались вдоль кустов шиповника, растущих неподалеку от моего дома. Я рассказывала ему о событиях вчерашней ночи, и Влад внимательно слушал меня, но в один момент его будто прорвало:

– ПОЧЕМУ ОНИ ДОПРАШИВАЛИ ВАС? – друг заорал так, что я чуть не свалилась в колючий шиповник.

– Да без разницы, главное, что так мороки меньше… – поморщилась я.

– Что за люди там работают? – продолжал возмущаться друг. – Даже я знаю, как правильно проводится допрос, его нельзя организовать за пять минут.

Влад планировал связать свою жизнь с юриспруденцией и хорошо разбирался в этой сфере. Неудивительно, что он так злился. Я бы тоже злилась, если бы меня убеждали в том, что антибиотики убивают вирусы.

– Да, это паршиво, – согласилась я, – но это волнует меня меньше всего.

– Хорошо, что у тебя наконец-то будет психолог, – как-то странно сказал Влад.

– Объясни, – напрягшись, потребовала я.

– Просто, как мы уже с тобой выяснили, давно пора обратиться за помощью.

Внутри меня забилась обида.

– Чего ты так зациклен на этом? С такой, какая я есть, слишком сложно дружить?

– Нет, но очевидно же, что ты как раз не можешь быть полностью собой из-за своего дефекта в восприятии мира.

Я замерла на месте. Принялся капать дождь.

Я поверить не могла, что Влад сказал такое. Да, я и сама бы хотела жить без перманентной тоски на душе и готова была обратиться к специалисту. Но это лишь потому, что я просто не знала, как привнести в свою жизнь то, чего требует сердце.

Если бы это было возможно, я бы ни за что не считала свое видение мира дефектным.

Почему мне стало обидно? Да потому что Влад всегда убеждал меня, что принимает мою странную натуру, а сейчас он звучал так, будто только и ждет, когда меня «починят».

Что ж, может он этого не имел в виду, но мое уязвленное чувство индивидуальности было уже не заткнуть.

– Дефект значит? Ну извини, что я родилась с пониманием того, какой гнилой и скучный весь этот мир, и не хочу быть частью однотипных людишек, которые его населяют. Сами вы все дефектные!

Я развернулась так резко, что случайно ударила Влада взметнувшимися с плеч волосами, горько ухмыльнулась и направилась в сторону дома.

Да, я противоречила сама себе. Ведь сама недавно говорила о том, что у меня дефект в мозгах. Но совсем по-другому ощущается, когда об этом тебе заявляет близкий человек.

Дождь все капал и капал, назойливо теребя в голове непрошенное воспоминание о нашей с Владом первой встрече. Я с трудом отогнала его.

Друг вел себя очень раздражающе. За все время нашего общения у нас никогда не было таких конфликтов. Видимо, Влад тщательно скрывал свое непреодолимое желание сделать из меня нормальную подругу.

Постепенно гнев и решимость отступали на второй план, их место занимали слезы и сожаление о содеянном. Я сбавила шаг, хотя дождь лишь усиливался и уже промочил мою одежду. Мы с Владом никогда не ссорились так сильно…

Я обреченно опустилась на лавку возле дома. В квартиру идти не хотелось – там меня поджидала желчная сестра.

Я прекрасно понимала, что не просто так разозлилась на Влада, но у меня была одна ненавистная черта – когда я ссорилась с близкими, едва утихал гнев, я ощущала только горечь и сожаление, желая лишь примирения. Не то чтобы у меня не было чувства собственного достоинства. Просто больше всего на свете я боялась одиночества и непонимания. Со вторым я более-менее примирилась, но с первым… В моменты ссор с дорогими людьми главный страх занимал собой все пространство в моей голове и не отпускал до самого примирения.