«Система» – знаковое собирательное понятие, своеобразный внутрисоюзный Интернет, работавший в семидесятые и первую половину восьмидесятых.

Основными ее способами существования были «автостоп» и «флэтование», что в условиях реального социализма было отвязно, весело и чем-то напоминало настоящую американскую свободу.

Все эти люди, а «система» была людьми, имели каких-то родителей, жен, мужей и даже детей. Они считали себя «детьми цветов», они появлялись ниоткуда и так же исчезли в никуда.

Вот в какой-то момент «Аквариум» и решил исследовать поведение системы в природных, близких к естественным, условиях, отправившись в лице Бори, моем и еще двух независимых экспертов в направлении Таллина.

Туда дорога прошла хорошо – был поезд, вагон, место, белье, разговор и ничего определенного впереди. Цель поездки была в факте достижения города и «зависания на Хипповой Горке».

Хипповой Горкой называлось место напротив здания с вывеской «Таллинфильм», прямо у стены Вышгорода (если так еще говорят по-эстонски). В том месте была небольшая зеленая лужайка, между «Каролинкой», где всегда делали чудный «глинтвейн», и Ратушной площадью. Думаю, по такому «адресу» сейчас ничего не найдешь, время должно было все изменить.

Так вот именно на нее мы и ехали, предполагая новые знакомства, новые места, новые ощущения.

И не ошиблись.

Только добрались до желаемого места – появился «пипл». «Пипл» подошел. Сел. Заговорил.

Чтоб представить себе «системного» человека, не надо сильно напрягать фантазию. Этот тип людей, уверен, чем-то схож с их предшественниками – «ходоками».

Есть абстрактные скитальцы, а есть «системные» люди, имеющие какую-то цель своего передвижения.

Вот ходоки – рвались в Смольный к «дедушке Ленину», были люди и до них, что к царю шли. А это были люди, что и в семидесятые куда-то рвались и шли…

Да что там говорить, и я только что встретил на Афоне, что в Греции, и на большом «трезубце» ходока, который, умница, туда из Владивостока пришел. Причем не просто пришел. Он туда без паспорта и денег пришел…

Были среди них и девочки, и мальчики, и даже дяди с тетями. Каждый при своем имени.

Вот, например, Сеня Скорпион[37] – человек во всех отношениях обаятельнейший. Посмотришь на него – ну личность!

Хайрище – во!

Джинсища – во!

Усищи – во!

Ну и всякое такое прочее – во!

Слова говорит быстро и чуть невнятно, глаза не бегают – носятся! Восторг!

С таким и не страшно, сам кого хочешь напугает – я не в том смысле, что некрасивый, нет! Все «системные» люди внутренне, а порой и внешне – красавцы, просто такой образ жизни накладывает на их облик какую-то тень, то ли как из преисподней, то ли как из царства морского… Смесь дорожной пыли, загара и морской капусты.

Общались легко и естественно. Девчонки отбегали ненадолго, стреляли у прохожих немного денег и приносили себе и остальным поесть и покурить. Вечером обязательно кто-нибудь приходил и говорил, где сегодня какой-нибудь концерт, и вся Хипповая Горка снималась и шла за этим человеком хоть на край Эстонии.

Благо и недалеко идти было.

Так нас один раз занесло на какую-то последнюю станцию местной электрички, и мы целый вечер слушали странное трио «Орнамент». Странного особенно ничего не было, просто у нас в городе ничего подобного не играли – смесь Cream и эстонских народных мелодий.

В то утро, после концерта, я впервые увидел Олега Даля. Он возвращался с какой-то другой вечеринки, которая, судя по всему, ни для него, ни для его сопровождающих еще не кончилась. По-моему, он тогда здорово ругался по-эстонски – это было моим открытием…

Один раз нас занесло на самую окраину Таллина ночевать…

Да, к вопросу о ночевке – все в те времена было поставлено непосредственно. Приходил кто-то из местных ребят и спрашивал:

– Есть где слипать?

– Нет, – отвечали ему.

– Ну, пошли… – звучало в таллинских сумерках.

И доходило до уникального…

Один раз мы забрались в чью-то комнату метров пятнадцати вдесятером-впятнадцатером. Причем заходить пришлось через окно и не шуметь, потому что остальная часть квартиры была полна соседей. Но и это не помешало тогда шепотом петь. На флейте из соображений безопасности я в ту ночь не играл.

Позже Борис написал загадочную песню, точнее загадочными были слова к ней. Корневой вариант «системного» эсперанто. На этом языке тогда говорили все московские центровики, но теперь они об этом и не помнят.

Далее идет перечисление присутствовавших, среди которых упоминаются Родион и Скорпион – личности уникальные и всеми любимые….На одной таллинской окраине стоял большой сеновал, куда нас местная девушка-эстонка и привела. Долго не разбираясь, чей это сеновал и где мы находимся, залезли на второй этаж и мирно отдали свои помыслы во власть здорового сна.

Утро пришло вместе с громкими голосами внизу. Сидящая напротив меня эстонка прижимала указательный палец правой руки к губам, давая понять, чтоб я молчал. Я огляделся и увидел, что все наши проснулись и также молчат. Она подождала какое-то время, слушая, о чем говорят внизу, и наконец подала знак, что можно тихо спускаться.

Мы стали спускаться, желая остаться незамеченными, разговоры шли внутри сарая, но в последний момент нам все же не повезло и наше присутствие было раскрыто.

Что тут началось!

Вывалились несколько здоровых баб, хотя это слово никак не подходит к эстонской внешности, и стали, подскуливая, орать в нашу сторону.

Мужчин среди них уже не было.

Только после этого наша провожатая успокоилась.

Из ее последующего рассказа все стало ясно. Еще вчера, когда она ночевала на этом сеновале, – он никого не интересовал, но сегодня его ценность возросла неимоверно. Умер хозяин, и родня прямо с утра приперлась делить наследство еще до похорон. Нам повезло, заметила она, что ушли мужчины, потому что они собирались драться из-за чего-то, и тогда могло бы достаться и нам.

Но то, что в конце концов сказали эти эстонские бабы-женщины, привело ее в полный восторг, а меня поставило в странное положение, и я до сих пор не знаю, как теперь относиться ко многим кинорежиссерам, сценаристам, литераторам и вообще…

Оказывается, по их мнению, если на сене, которое предназначено для животных, заниматься тем, что в бытовом аспекте называется любовью, а заметьте, нас там было много и ничего другого эстонкам в голову и не пришло, то скотина после этого сена не ест!

Это открытие перевернуло мир, как когда-то яблоко, рухнувшее на голову одному парню много лет назад!

Иначе чего тогда стоит звучащая почти в каждом кинофильме фраза: «Вы двое – идите ночевать в дом, а вы двое – на сеновал…»

???

Возвращались из Таллина домой уже настоящим «hitch-hike», который стал на многие годы самым правильным способом передвижения между городами Прибалтики и Москвы.

Так сложилось, что последнюю ночь нам проводить в Таллине было уже попросту скучно, а потаенным желанием для каждого наверняка был домашний уют.

Очень захотелось для первого раза не затягивать с полной свободой. Скорее в домашний уют, к книжкам и магнитофону. Жизнь Хипповой Горки перешла из исследовательских амбиций в такую стадию, когда надо принимать решение: или ты становишься таким же, или назад в пенаты!

Поздно вечером мы дошли до последней бензоколонки на выезде из города и встали в надежде немедля уехать в ночь…