— А, понял, то есть — кто со мной, тот герой, кто без меня, тот свинья, да?

— Щен…

— Лео, — Фрида взяла его за руку и успокаивающе погладила по плечу. — Не бесись.

В ответ старший Ягер длинно выдохнул, кинул еще один недовольный взгляд на внука, и вернулся к своему кофе.

Аня глядела и поражалась — общение Алексея с дедом напоминало ее собственные перепалки с тетей. Неужели они со стороны также нелепо выглядят? Неспособные и двумя фразами перекинуться без того, чтобы не поссориться?

Она вдруг с пугающей ясностью осознала, что за всеми словами и действими дедушки Алексея стоит любовь и забота о внуке. Желание помочь, направить и уберечь. За ответами Алексея стоит упрямое желание свободы и независимости. Под каждым протестом жирным подтекстом стояло «Я ни за что не сделаю так, как ты говоришь!»

Витавшее в воздухе напряжение и недовольство двух поколений друг другом не повлияло на аппетит. Все плотно позавтракали. Молча. После часовой передышки, во время которой Алексей затащил упирающуюся Аню в ванную и обстоятельно промыл ее густую шерсть специальным шампунем, семья снова собралась на просторной кухне.

Дом деда Ягера, по правде сказать, Ане очень понравился. Теплый, уютный, с мягкой крупной мебелью, на которой даже в зверином обличье удобно лежать. Аня из вредности, сразу после принудительного купания, опробовала широкий бежевый диван. Улеглась на нем обсыхать и как следует повертелась.

Когда новый кофе был заварен, а перед волчицей поставили еще одну тарелку со стейками, Алексей задал главный вопрос.

— И зачем все это было нужно?

Фрида переглянулась с Лео. После недолгого молчания эстафету приняла ведьма.

— Немногие знают, что на нашем роду лежат два проклятия. Вернее, до недавнего времени об этом знала лишь я одна, теперь и Лео. Кто-то посчитает их дарами, но вы убедились в обратном на собственной шкуре. Ты, Аня никогда не интересовалась историей своих предков. И признаюсь, мне это было наруку.

Аня перестала жевать и внимательно посмотрела на тетю. Та будто постарела на десяток лет. Загар не скрывал тени под глазами, морщинки у губ заострились и делали выражение лица усталым и горьким. Тени прошлого окрашивали зелень взгляда в траурный темный.

— Одно проклятие тебе удалось разрушить, одновременно отказавшись и от силы ведьмы. Это не получилось ни у твоей бабушки, ни у твоей матери. Ты потеряла дар, но сохранила жизнь, — объяснение давалось Фриде нелегко, ее голос прерывался и рассказ выходил нескладным. — Мне было страшно, также как и тебе, Аня. Даже больше, я в ответе за тебя перед сестрой. Я бы не пережила, если бы и тебя потеряла. Но мне нельзя было что-либо объяснять или влиять на твой выбор, мы это уже проходили, не работает.

— Что за проклятие? — подобрался Алексей.

— Если бы в Ане возобладала сила ведьмы, ее жизнь не была бы долгой, как это случилось с тремя поколениями женщин из рода Гуммель. Они обладали невероятной силой, но умерли, каждая, не дожив до двадцати трех лет.

— Проклятие на ваших предках по женской линии, но не на вас?

— Оно выбирает одного из семьи, не мы решаем.

— А ваши дети?

— У меня их не будет, — прямой и жесткий взгляд, отрезающий все дальнейшие вопросы на эту тему.

Лео Ягер нахмурился, но благоразумно промолчал, решив оставить переубеждение своей пары на более благоприятное время.

Алексей же подумал об их с Аней будущих детях. Спонтанно, не взвешивая «за» и «против», вдруг решил, что детей у них будет трое. Даже не решил, — увидел. С поражающей ясностью перед глазами встал образ двух мальчиков и девочки. Картинка была настолько далека от прежней холостяцкой жизни, что Алексей в полном смятении встряхнул головой и покосился на свою волчицу. С проклятием следует выяснить все до конца, не оставляя ни малейшей вероятности повторения истории.

— Все началось около века назад, — продолжила рассказывать Фрида. — Тогда же в нашей семье появился и фамильяр. Василий не простой кот, и даже не простой фамильяр. Мари Гуммель, моя прабабка, была красивой женщиной и сильной ведьмой. Но слишком гордой и разборчивой, для своего времени она очень много себе позволяла. Она отвергла слишком много влюбленных в нее мужчин, играла с ними, но ни одного не посчитала достойным того, чтобы связать с ним свою судьбу. Выбрала независимость, силу и… Единственная ее привязанность — черный кот. Обыкновенный черный котенок. Проклял Мари ее очередной отвергнутый поклонник, не слабый колдун. Он был ею одержим. Проклял, чтобы женщины из рода Гуммель спешили любить, спешили жить и наслаждаться своей ведьминской силой, потому что сила эта «сплетенная с черной нитью одержимого, погубит, не дав расцвести».

На последних словах Фрида медленно провела пальцами по лежащей на столе старинной книге. Черная кожа, красная надпись «Гуммель» на корешке. Родовая книга, с которой Фрида никогда не расставалась.

Аня смотрела на старый переплет не отрываясь. Сколько еще тайн он хранит? Сколько искореженных судеб и страданий? Стоит ли сила счастья?

— Что за афера с Чистой слезой? Кстати, Монд исцелился? — через какое-то время спросил Алексей.

— Да, Монд жив и здоров. Но не тот Монд, с которым ты знаком. Его внук.

— Очередное проклятие? Или он добровольно отказался в пользу родственника?

— Скажем так, большого выбора у него не было. В этом деле переплелись интересы сразу нескольких влиятельных семей. Учитывая положение Монда старшего в совете, еще и политика. Пенсия Януса Монда долгожданное событие, но из-за его связей и не доведенных о конца проектов решить вопрос по-тихому было невозможно.

— И вы взяли благородную миссию по воссоединению семейства на себя?

— Почему нет? — ответил вместо Фриды генерал. — Одна цель включает в себя и вторую. Многие не разделяют взглядов и методов Януса, ему в любом случае пора подавать в отставку. Давно пора. А добровольно или с нашей помощью, не столь важно. Тем более, что реальной угрозы не существовало. Ритуал прошел бы по плану, только мало кто об этом догадывался, — он самодовольно ухмыльнулся.

Алексей приподнял брови в немом вопросе, и старший Ягер не без ехидства заметил:

— Газеты не читаем, да? Политика нас не касается… — и тут же прикусил язык, поймав укоризненный взгляд Фриды. — Признаю, в последние дни тебе было не до политики, — первым пошел он на примирение.

— Магия Чистой слезы подействует лишь на выбранную однажды кровь. Она исцеляет поочередно, год за годом в определенном порядке. Чтобы это изменить, понадобилось бы собирать всех причастных, а это более десятка самых влиятельных персон, и проводить непростой ритуал. Никто бы на такое не пошел. К счастью, семья невестки Монда поддерживала отставку старика. Одна из причин — их общий внук. Прошедшей ночью новую жизнь обрел Монд младший. Ему семнадцать лет, но уже в инвалидном кресле, почти не в состоянии говорить и двигаться. Против рассеянного склероза ни у какой другой магии или медицины шансов не было. Его родители обратились ко мне, как к хранителю. Без особой надежды на помощь. С Мондом старшим они много лет как не общаются. Тот прервал связь и отказался от семьи, когда его единственнй сын, по его словам — «опозорил фамилию». Издал сборник собственных стихов.

Аня вспомнила тонкую книгу на дешевой бумаге. Она так и не нашла времени, чтобы прочитать в ней хоть что-то. Теперь пожалела.

— Что в тех стихах такого страшного?

— Ровным счетом ничего. Милая сентиментальная лирика. Тут дело в том, что сын Монда наплевал на карьеру, не пошел по стопам отца, по пути, который тот так старательно и амбициозно прокладывал для сына.

Слишком знакомая ситуация, чтобы не понять. И слишком болезненная, чтобы заострять на ней внимание. Каждый присутствующий подумал о собственных отношениях с родными. О ссорах, противостоянии, обидах и независимости. И о цене, которую приходится за нее платить.

— И вы решаете? Кому оставаться, кому умирать? — устало, будто через силу, спросил Алексей.