Аня слушала очень внимательно, буквально каждое слово ловила. Но яснее от объяснений не становилось, вопросы застыли готовым сорваться пластом снега. Лавина вот-вот обрушится новым приступом истерики.

— Пропавший предмет стоит очень дорого. Ваша тетя главная подозреваемая в хищении, следом за ней в списке — вы.

— Я?

Алексей кивнул. Никакого сочувствия в глазах. Ягер определенно не "добрый" полицейский. Интересно, у него есть напарник?

— Это какая-то секта? Кто принес этот предмет тете?

— Не секта. Организация. Фонд, занимающийся редкими и древними предметами.

— Антиквариат?

— Что-то типа того.

— Но вы же понимаете, чтобы вам помогать, я должна знать как можно больше! Расскажите, я ничего не понимаю.

— От вас и не требуется понимать. Просто честно и подробно отвечайте на мои вопросы. И все.

— И все?

— Все.

— Тогда до свидания, — голос не дрогнул, но слезы вот-вот прорвутся.

Алексей внимательно следил за ее лицом. То, что видел, ему не нравилось. Опасная смесь из отчаяния, упрямства и решимости. Что задумала эта невинная головка? Алексей уже не сомневался, что Аня ни намеренно, ни по незнанию, не замешана в кражу Чистой слезы. Решил пока не углубляться в анализ собственных выводов, насколько в нем говорил профессионал, а насколько оборотень, нашедший идеально подходящую для себя самку.

Смех и только! Это она-то "идеально подходящая"? Инстинкты ошибаются. Худшей кандидатуры и найти нельзя. Девочка мешает ему, мешает работать и нормально соображать. Вот, дед бы посмеялся, довольный!

— Я вернусь, — Алексей, разозленный и на себя и на Аню, поднялся и направился к выходу. Продолжать разговор нельзя, неизвестно до чего они договорятся. Все силы уходят на самоконтроль, удерживать зверя нелегко. Он рвется к паре. Мозги заняты совсем не тем, чем нужно.

Хлопая дверью, мысленно ругался очень скверными словами. Если Аня надеется на этом распрощаться, то она еще наивнее, чем кажется.

Он ушел, она осталась. Как же все плохо. Аня согнулась, лицо искривилось от плача. Ей нельзя оставаться здесь, если продолжит истерику, так и останется жалеть себя в уголке. Этим ни себе, ни тем более тете, не помочь.

Вскочила на ноги и, чуть не споткнувшись о Василия, выбежала вслед за Алексеем на улицу. Носатого уже и след простыл.

Заперла дверь, и яростно вытирая слезы со щек, побежала в сторону сквера.

На что она надеялась? На понимание и помощь? Великолепный шнобель вызвал в ней подобные глупые ожидания? Потому что кроме носа ничего хорошего в Господине Мерзость и Сухарь нет!

Качели оказались заняты. Теплый летний вечер, светлый и немного душный. Дети играют, носятся друг за другом, бабушки и мамы сидят на скамейках, сплетничают и краем глаза следят за мелкими, но прыткими ребятишками. Смех и гвалт, здесь точно не дадут спокойно подумать.

Аня сбавила шаг, последний раз провела ладонями по мокрым щекам и сунула руки в карманы. Прошла мимо сквера и бесцельно бродила по старому городу. Размеренное движение помогало привести мысли в порядок, насколько это возможно в данных обстоятельствах.

После часа ходьбы извилистые улочки привели к 'решению', вернее, помогли сформулировать мысль — полицейский не просто странный, он хам! Не профессионал! Он не имеет права так с ней обращаться. Пренебрежительно и свысока, игнорируя встречные вопросы. И самое важное, Аня не должна позволить подобное отношение, иначе ничем не сможет помочь тете. Она должна быть сильной.

Самое время пожалеть об отсутствии каких-либо знаний в области юриспруденции и… как их там, криминалистики? Но разве можно отнести ее следователя к типичным, 'нормальным' полицейским? Даже Аниных скудных знаний, почерпнутых в основном из сериалов, хватало, чтобы понять, что нельзя.

Когда город накрыли поздние июньские сумерки, ноги привели девушку обратно на Длинную улицу. Дом встретил мягким светом в главном зале. Убегая вслед за горе-полицейским, забыла погасить светильник. А вот второй этаж встретил приоткрытой дверью в квартиру, что не могло быть следствием Аниной рассеянности. Она точно помнила, как в обед заперла дверь на оба замка.

Сердце ухнуло в пятки, и Аня оглянулась в общий зал, который уже погрузился в темноту. Замерла посередине лестницы, борясь с желанием вернуться и снова зажечь спасительный свет. И впереди, и сзади, тьма.

Выключатель в прихожей квартиры ближе, чем тот, что внизу в лавке.

Ну, Вася! Если это твои проделки, я тебя убъю! — разорялась про себя.

Не дыша, на цыпочках двинулась дальше. Последняя, тринадцатая ступень протяжно скрипнула, заставив вжать голову в плечи.

Толкнула дверь и судорожным движением нашарила на стене пластиковый квадрат выключателя. Вспыхнувший свет резанул глаза, а мгновением позже Аня и рада бы ничего не видеть. На противоположной двери стене, над перевернутым буфетом, переливались алые мокрые буквы.

Смысл надписи ускользал, настолько неправдоподобно и страшно происходящее. Красные капли текут по стене вниз и падают на разбросанные бумаги, опрокинутый фикус и светлый ковер. Не краска, не вишневое варение и даже не кетчуп. Каким-то шестым чувством Аня поняла — неровные, текущие буквы на белых обоях выведены кровью. Чьей?

— Вася… Вася!

Забыв про страх, заметалась по комнате. Подбежала к закрытому окну, заглянула на кухню и в ванную комнату. Кота нигде не было. Но он же оставался в главном зале, когда Аня уходила?!

— Пожалуйста, нет, — скулила девушка.

Нет, невозможно. Такого монстра невозможно уби… Даже в уме не смогла выговорить это страшное слово. Коту не могли сделать ничего плохого. Вредный и хитрый, он наверняка где-то спрятался.

'Договор в силе', - два слова на стене. Разгромленная комната и пропавший кот. На первый взгляд все плохо. А на второй?

— Вася?

Внизу еле слышно тренькнул колокольчик от входной двери. На второй взгляд все еще хуже, чем на первый.

Отлепилась от стены и на подгибающихся ногах подошла к кухонным шкафам. Выдвинув нижний ящик, нашла самый большой нож. Неимоверным усилием воли заставляя себя передвигаться, направилась к лестнице. Внизу, в торговом зале, все та же темнота. И кто-то туда только что зашел. Или вышел?

От последнего предположения менее страшно не стало. Если этот 'кто-то' вышел, значит, все это время он находился в доме. Когда Аня вернулась с прогулки и, выключив свет, прошла через зал, когда впотьмах поднималась по лестнице, когда звала Васю. Все это время он был у нее за спиной. И это точно был не Василий, кот пока не научился отпирать замки.

Ступенька скрипнула снова, так непозволительно громко, оглушающе в царящей тишине. И зачем Аня спускается в зал? Что сможет сделать? Может, лучше, не мешкая, бежать к окну, распахивать створку и сбегать по крышам? Она не мнила себя великим акробатом, физическая подготовка ниже среднего. И каратисткой не является, и приемов самообороны не знает. Кроме ножа в руке, выполняющего скорее функцию устрашения, единственное ее оружие, это голос. Если нервы сдадут окончательно и она заорет, мало никому не покажется. Всю округу разбудит.

Тем временем, упорно, под аккомпанемент перестука собственных зубов, пробиралась к выключателю. Когда мягкий свет осветил комнату, девушка была в ней одна. Ни маньяков, ни грабителей, ни прочих злоумышленников с окровавленными топорами и бензопилами наперехват.

Поверить в это сложно. Аня, вероятно, еще долго не сможет ощущать себя в безопасности.

Осторожно заглянула за прилавок, — пусто. Проверила входную дверь, — заперто. Что за чертовщина?!

Аня разжала судорожно сведенные пальцы на ручке кухонного ножа и отложила его в сторону. Нашла мобильник и как всякий нормальный человек, позвонила в полицию. Правда, нужный трехзначный номер пришлось поискать в интернете. Да, она настолько далека от всяческих нехороших происшествий, что не знает точно, то ли ноль-ноль-один, то ли ноль-ноль-два или три или же и вовсе девять и не ноль-ноль.