– Что… – он прочистил горло и покачал головой. – Что же такого ужасного я тебе сделал, что твоя жизнь здесь стала невыносимой?

Мальстен устало улыбнулся.

– Бэстифар, в моем решении покинуть Малагорию участвовало много факторов. То, что говорил мне Грэг, было одним из них, но не основополагающим. Я знал, что уже тогда являлся неплохим оружием для тебя и источником сил, с помощью которых ты мог влиять на людей. Ты применял свои силы и ко мне, для тебя это было игрой, состязанием…

– И пыткой, – поморщился Бэстифар. – Это ты забыл добавить?

– Ты не считал это пыткой, – вздохнул Мальстен. – У нас был разный взгляд на твое воздействие, но речь даже не об этом. Просто игры… надоедают, Бэс. – Он внимательно вгляделся в его лицо, стараясь найти там понимание, но встретил лишь недоумение. – И я бы со временем тебе попросту наскучил.

Бэстифар возмущенно вытаращился на него.

– По-твоему, я тебя игрушкой считал? Наигрался и выкинул с глаз долой?! – он снова повысил голос. Мальстен встретил его негодование спокойно и покачал головой.

– Во имя богов, прекрати ставить эти клейма, – устало попросил он. – И попробуй хоть раз прислушаться к тому, что я говорю тебе, а не к собственному возмущению.

Бэстифар набрал в грудь воздуха, чтобы что-то сказать, но отчего-то прикусил язык и смолчал. Позволив тишине звенеть всего пару мгновений, он все же заговорил:

– Я не понимаю. Ты сказал, что жизнь в Грате была для тебя самым лучшим периодом. Как можно говорить о чем-то счастливом так, будто это причиняет тебе боль? Ее ведь… нет. Реальной. Я бы знал. – Он нервно усмехнулся и тут же нахмурился. – Но тебе, как будто… всегда… Я не могу понять.

Мальстен покачал головой.

– Бэс, ты говорил, что всегда благоволил мне. Что сделал мою жизнь в Грате такой, какая мне в Хоттмаре и не снилась. Ты говорил, что дал мне всё, – он серьезно посмотрел в глаза аркала, – и ты совершенно прав в этом. Это сделал ты. Беда в том, что моя жизнь, и мое благополучие в Грате целиком и полностью зависели от тебя.

Бэстифар неуютно поежился.

– Говоришь так, будто в этом есть что-то плохое, – нервно усмехнулся он.

Мальстен оставался чрезвычайно серьезным.

– День за днем я привязывался к этой чудесной стране. К людям. К цирку. – Он тяжело вздохнул. – Это было едва ли не первый раз, когда я чувствовал себя нужным. И каждый день я знал, что могу потерять это в мгновение ока, а повлиять на это… – он печально ухмыльнулся, пожав плечами. – Я ведь обещал тебе больше нити так не использовать. Слово я держу. Ты знаешь.

Бэстифар озадаченно нахмурился. Опьянение отпускало его с каждым мгновением.

– Повлиять? – переспросил он. – Ты имеешь в виду… – он потряс головой, собираясь с мыслями. – Проклятье, и мы снова возвращаемся к клеймам! Мальстен, каким же чудовищем я вижусь с твоей стороны, если ты решил, что я рано или поздно просто вышвырну тебя прочь и лишу всего? Я ведь не в игрушки играл, когда предложил тебе место в цирке, я говорил серьезно. Ты мне просто не верил? Или что заставило тебя сделать обо мне такой вывод?

Мальстен вздохнул.

– Ты и заставил.

– Но…

– Бэстифар, ты говоришь так, будто играть чужими судьбами не в твоих правилах, – внушительно посмотрев на него, сказал Мальстен. – Но посмотри на свои действия. Разве судьбой Аэлин ты не играл? Разве судьбу собственной матери не решил хладнокровно и без колебаний? Думаю, когда ты предъявил свои притязания на трон, своим многочисленным братьям ты тоже без труда навязал свои условия. И не без применения силы. Я уж молчу про гимнастов, с которыми ты расправился.

Бэстифар поморщился.

– Это ведь совсем другое…

– Нет, – строго ответил Мальстен. – Это то же самое, Бэс.

– Я не…

– Послушай, – данталли внушительно взглянул на него, – просто представь себе ситуацию: вы с Карой решили завести детей.

– Боги! – хохотнул Бэстифар. – Был тут случай…

– Бэс.

– Ладно, молчу.

– Ты прекрасно знаешь, что Кара относится ко мне не так уж тепло. Как думаешь, какой выбор ты сделаешь, если она убедит тебя, что я опасен для нее и ваших будущих детей? – Мальстен пожал плечами.

– Не люблю рассматривать небылицы, но я бы нашел выход. Мальстен я бы не поступил с тобой так жестоко после всего, через что мы прошли.

– Скажи это Отару Парсу. Я знаю, с какими мыслями он умирал и как верно тебе служил. Ему бы очень понравились твои теперешние речи. – Холодный взгляд данталли буквально пригвоздил аркала к полу. Растерянный и обезоруженный, Бэстифар уставился на Мальстена, и в его темных глазах начало проступать понимание. – Скажешь, что я пессимист? Что зря опасаюсь? Что это невозможно?

Бэстифар опустил взгляд.

– И все же, – покачал головой он, – с тобой я бы так не поступил.

– Ты не можешь знать этого наверняка.

Как бы ни хотелось это опровергнуть, Бэстифар знал, что Мальстен прав. Приближенные к монархам могут в одночасье впасть в немилость, и тогда их судьба перевернется с ног на голову. Слишком много было в истории таких примеров, чтобы сбрасывать их со счетов. И хоть Бэстифар был уверен, что не позволил бы себе обойтись жестоко со своим лучшим другом, в словах Мальстена был резон, перекрыть который не получалось.

– Что ж, – Бэстифар решительно поднял глаза и кивнул, соглашаясь с собственными мыслями, – в таком случае, я подпишу документ. Приговор об изгнании. В нашей стране его нельзя отменить. Точнее… это может сделать царь, но если приговорен он сам…

Мальстен нахмурился.

– Что ты несешь?

– Остаюсь перед тобой безоружным. Уравниваю шансы. – Бэстифар осклабился. – Ты приверженец честных игр, так будь по-твоему. В случае, если твои опасения подтвердятся, ты впадешь в немилость, и я выгоню тебя из цирка, приговор вступит в силу. Я буду изгнан, лишен имени и права когда-либо возвращаться в Грат. Я потеряю трон, наследие и все, что когда-либо создал, если нарушу слово, которое дал тебе. А я даю тебе слово, что, пока я правлю этой страной, ты никогда не будешь отсюда изгнан. И пока ты стоишь на защите Малагории, Малагория так же будет вступаться за тебя.

Мальстен ошеломленно отступил.

– Бэс… это слишком…

– Честно? – перебил аркал, усмехнувшись. Собственная идея с каждой минутой нравилась ему все больше. – Именно. Я бы даже сказал, это очень в твоем духе. Но, знаешь, – ему потребовалось несколько мгновений, чтобы собраться с силами и сказать то, что он собирался сказать, – три года я ломал голову над причинами твоего побега. Теперь они мне известны. И я могу сделать так, чтобы их больше не возникало. Если тебя это не устроит, то ты лжешь – и себе, и мне, и всем остальным.

Мальстен медленно вздохнул, прислушиваясь к себе. Предложение Бэстифара было опасным и слишком уж хорошим, чтобы быть правдой.

– Но ответ мне нужен сейчас, – с вызовом произнес аркал. – Если я свяжу себя подобным договором, я должен знать, что это не напрасно. Все правда: ты – самое опасное существо, которое я встречал на Арреде. Самый искусный постановщик представлений. Талантливейший художник. Хороший стратег. Мне полезно держать тебя при себе, потому что я царь. Но прежде всего я хочу, чтобы ты остался, потому что ты мой друг, и в этой стране у тебя может быть и дом, и будущее. Если я свяжу себя таким договором, ты больше не станешь бежать?

Мальстен несколько мгновений помедлил.

– Договор не обязателен, мне достаточно твоего обещания…

– Нет, не достаточно! – покачал головой аркал. – В прошлый раз ты уже дал это понять, а слов я тебе сказал великое множество. – Он кивнул и вдруг направился к выходу из покоев данталли. Замер он уже в дверях. – Я подготовлю документ со своими законниками. Ты изучишь его так подробно, как пожелаешь, мы скрепим его подписями и отправим в архив малагорского суда. Раз уж твоя жизнь в моих руках, моя – пусть будут в твоих. – Он осклабился, вышел за дверь, и перед тем, как закрыть ее за собой, добавил: – Добро пожаловать домой.